В глухой ночи воображенье давит,
Душа уклончиво стонает, но молчит.
Она плетение не из дамасской стали,
Ее соткали из открытий и причин,
В сомнениях заквашенных в утробе,
По высшей воле космоса от звезд.
И мамочка в согласье с этой долей,
Не выцедила с глаз ни капли слез.
Страдая от невыносимой боли,
Меня толкала с силой в этот свет,
А я сопротивлялся злой неволи,
По будущности праведный поэт.
Душа моя вдохнулась в плоть младенца,
И в суете сестричек и врачей,
В тепло зарылась белых полотенцев,
И арию исполнила на ней,
На милой мамочке, бессильной и блаженной.
И первое прикосновенье рук,
И губ родных прикосговенье,
Связали радость вечных слуг.
Они летали, я их видел,
Прощаясь, помахали мне,
Великолепьем белых крыльев,
И растворились в вышине. |
