Когда она, красавица из цирка,
Нежданно посетила пилигрима,
В больнице городской у края рынка,
Где раньше обитала Мессалина,
Наш недотепа, старый бард плешивый,
Присел степенно на свою кровать.
И соблазнив красотку сладкой вишней,
При людях стал и щупать, и лобзать.
Он целовал ее, хватал рукой за груди,
Со рта летела липкая слюна,
Она кричала: где вы, люди, люди,
И в чем моя, скажите мне, вина.
Ведь этот ловелас меня склоняет к блуду,
Вот видите содрал уже новейшие трусы.
Что делать мне, разбить его посуду,
Иль дать ему в глаза и рвать усы.
Сосед палаточный развратник и бездельник,
По сути жизни тварь и негодяй,
Кричал циркачке: нынче понедельник,
И ты поэту хоть разочек дай.
Он успокоится и в славе вдохновенья,
Сонет мгновенно здесь же сочинит,
И ты вернешься чрез неделю в воскресенье,
И вновь тебя полюбит наш пиит.
И если нас не выпишет лепила,
Я вас прикрою, слово, вечность, рай.
А ты ему усы спалить решила,
Скажи не дура, просто ляг и дай. |
