Сотню лет танцую вальс, танцую вас
живых, влюбленных в жизнь,
Ищу, я жду тот самый поцелуй,
Что наделил меня печатью вечной жизни,
Полной новизны, узилищ
Бетонных небоскребов,
Безжизненных, бескровных.
Вкушала губы, сладкие на вкус,
Иные мнились мне солеными, сухими.
Я желала смерти в жизни,
А в смерти – наслаждаюсь жизнью!
Под скрип смычка по струнам старой скрипки
Я вальсирую по гравию
Цыганской дочерью Моравии,
Пленяю звуками, игрою музыки незримой, липкой,
Терзаю муками,
Ищу я поцелуй родимый:
Тот самый, что подарен был одним скитальцем,
Бессердечным полнокровным, но страдальцем.
Он искал любви, сбежал, меня проклятием объяв.
Мужчина, что навсегда ключи от сердца потерял.
Я жду, ищу, хожу, танцую я в ночи,
Богиня мира, я целую в шею,
Пью и молодею.
И жертва стонет, но не рвется, спутана
Распутницей, женой Иезавели,
Дочерью Лилит Ноамы.
Услышь меня, о, Каин, мой господин,
Отвергнутый собою в Лемехово отмщенье,
Даруй мне вечное прощение,
Повинна,
я нарушаю Маскарад.
Мой сир, создатель, был бы рад,
Ведь я нашла тот поцелуй, что дал мне жизнь
И чувства кровные испытывать в ночную синь.
Его я сделаю собой, и с ним останусь,
Пусть он будет мной любим, меня любить.
И кровь моя затянет его раны.
Кровь моя обяжет новое Дитя со мною быть.
Я обучу, он будет мне служить,
Мой забавный, милый человек,
отживший смертный, скучный век.
Подобно нам Сородичам,
Подобно розам и шипам,
Он проходит обращение,
Евхаристию с кровию своей – кровавое крещение.
Он умирает, воскресает с голодом звериным,
Он просыпается желанным и любимым! |
