Гонимому Улиссу все равно,
Что верная жена, а что шалава,
Цирцея, Пенелопа, все одно,
Спать с девкой ему вовсе не грешно,
Родит жена наследника для славы.
На всем его пути преображались,
То две скалы - убийцы Симплегады,
То Сциллой и Харибдою казались,
Штормами, на корабль, что врывались,
То островами пьяного разврата.
Умножили собой толпу сирен,
Он знал уже коварны как их звуки,
Привязанные к мачте ноги, руки,
И не попал он в их смертельный плен,
Со стоном, но прошел сквозь эти муки.
Он из-за плоти часто был слепцом,
Плоть - удовольствие, но лишь в совокупленьи,
Что плоть есть цель он понимал умом,
Вначале триумф плоти, а потом,
Всё те же ужасы, источники мучений.
Он славен был умом среди людей,
Желанным мужем царских дочерей,
Он без побед жил, но и без утрат,
Из всех земель любил Итаку, славный град,
Но спать один не мог он без страстей. |
