Нас выгрузили – целый эшелон,
а дальше – пехом – взорвана дорога.
Зима и вьюга, лес со всех сторон –
шагать верст десять – ну, совсем немного.
На полпути попали под обстрел,
(война, кому - Судьба, кому - наука)
снег почернел от взрывов и от тел,
мне повезло – осколок только в руку.
Перевязав, сказали: «Ты смотри,
чтоб только в тыл, ни вправо и ни влево,
до госпиталя лесом – часа три,
есть по пути землянка обогрева.
Ночь и мороз, на мне одна шинель,
(в такую пору замерзали и в тулупах)
по пояс снег и до небес метель,
в снегу буграми коченеют трупы.
Шел наугад, по запаху, как зверь,
то вроде – дым, то чуть потянет сеном,
вдруг, как сугроб, а в нем чернеет дверь,
и тут я понял – здесь мое спасенье.
Дверь ту открыл я из последних сил –
битком стоящих, слышен храп и стоны,
чуть втиснулся, сон ноги подкосил,
и я уснул, как все, повиснув стоя.
А утром, стук по двери разбудил,
стучали, как по дну набитой тары:
«Кто там живой, вставай и выходи,
приехали за вами санитары».
В полусознаньи, как из глуби вод,
на божий свет нас выползло лишь трое,
наверно снег засыпал дымоход –
все остальные угорели стоя.
Башка гудела, но при свете дня,
остолбенел от виденья такого –
стояли мерзлых трупов штабеля,
огромные, как кони в «Трое» ...
Лошадка, сани – транспорт – первый класс,
в санях брезент от крови – темно-рыжий.
С собой забрали санитары нас.
Нам повезло.
Вот так я выжил.
|
