Из загона, как из жизни – налегке,
только грива вяжет пальцы в кулаке.
Ни уздечки, ни седла, ни каблука –
пяткой чувствует поджарые бока.
Каруселит мгла тягучая юлой –
расходился, разгулялся вороной.
Крутит мордой, черноту белком бурит,
за колено ухватиться норовит.
Конь, как ночь, черны цыганские дела,
но у плетки и у воли два крыла.
Встречный ветер лижет слезы с края глаз,
толь копытом, толи сердцем рвется мгла.
Бьет туман в лицо в низинах – мчится прочь,
он в коня врастает, словно ворон в ночь.
Холм обдаст упругой теплою волной
и взлетает он над черною спиной…
Тишину дробя, стихает гулкий град –
растворяется во мраке конокрад.
|
Вспомнил своё детство босоногое, я тоже без седла ездил на колхозных лошадях.