Вступая в круг бессмысленного счёта
Всех тех, кого вчера людьми считал,
Ты не поймёшь: как вышло, что до рвоты
Тебе противен друг твой лучший стал?
Устал ты, может, от его истерик,
Что ты агент Европы и Америк,
Раз политзэкам письма пишешь ты?
«Сгинь нечисть, нашей дружбе всё — кранты!»,
Такой вот визг тебе пришлось послушать
Столь громкий, что закладывало уши.
Ты друга отпустил — опять не так,
Обиделся: «Теперь я, значит, враг!»
Кричит тебе, от злости весь зелёный,
О том, что, дескать, ты в себя влюблённый,
Как дерево, холодный, бессердечный,
Бесчувственный, сухой, бесчеловечный.
И ведь прекрасно знал твой друг и ведал:
Немало ты тогда потерь изведал,
Ждал от него поддержки, сострадания.
А что в ответ? Клеймленье, шельмованье.
И хочется спросить: «Как вышло друг,
Что душу потерял вот так ты вдруг?
Ты заморочен был жестоким веком?
Иль просто притворялся человеком?»
|
