моя мужская сущность сама и произнесла эти заветные слова – я тебя люблю. Неожиданно для моего ума произнесла. За меня произнесло. Значит, время подошло.
А произошло следующее. Сегодня вечером, в субботу, я решил не ночевать у нее, как делал обычно, а пойти к себе домой. Не-ет, сексом мы уже позанимались. И позанимались от души. Но мне надо было уйти. Надо! Хотя, что значит, это самое надо? Для кого надо? Кому – надо? Зачем – надо? Мне было лично надо! Мне! Некий мужской каприз. А вот ей это надо? О ней я подумал? Не-ет, я как-то и не задумывался об этом! И потому я стал собираться. Даже отказался от вечернего чая с ее изумительными домашними пирожками без начинки. Мне надо было кое что сделать дома на своем компьютере. И я заспешил. Труба звала и я ничего не замечал. Я поцеловал ее в губы и сказал:
-- Ну, ладно, пока! До завтра!
И вдруг здесь произошло неожиданное. Раньше такого никогда не было. Она сорвалась. Она прикусила нижнюю губу влажно блестевшими зубами, вздохнула и тихо, тихо, но с жутчайшей вдруг тоской и страшной безнадежностью в словах сказала:
-- Ну, что ж, иди. Раз надо! Кто я тебе, чтобы просить остаться?
Голос ее задрожал и она всхлипнула. И сердце у меня вдруг оборвалось. И я инстинктивно, совершенно не задумываясь, шагнул к ней, обнял ее, прижал к себе, стал торопливо целовать ее лицо. Чувство величайшей нежности и благодарности к этой женщине буквально переполнило меня и из моих губ сами собой вырвались слова:
-- Я люблю тебя! Слышишь – люблю! Успокойся ради бога!
Она глянула на меня снизу своими синими, пре-синими глазами, разом заполнившимися слезами и вдруг разрыдалась. А я прижимал к себе ее ладное, налитое женской силой, такое родное и близкое мне тело, гладил по спине, по волосам и шептал, сам того не замечая:
-- Давай поженимся! Хватит нам раздельно жить! Давай теперь будем вместе. А? Навсегда вместе! Давай?!
***
Обожаю Захарова за его изумительно красивый голос. Это настоящий певец, а не какие-то песенные шуты Киркровы с Басковыми.