Аден 1970-х годов, район Кратер
Во времена Советского Союза попасть в заграничную командировку не так-то было просто. Однако мне повезло и в сентябре 1978 года я уже летел в Москву для оформления всех необходимых документов в тресте «Зарубежгеология». Меня должны были отправить в Народно Демократическую Республику Йемен, или как мы её сокращённо называли – Южный Йемен, поскольку на тот момент существовало два Йемена: северный и южный. У северного Йемена была столица Сана, а у южного – Аден. Много позже, через несколько десятилетий, вспоминал, как всё это происходило. Надо было в течении трёх дней объехать половину Москвы, чтобы получить соответствующую подпись и штамп в бумажке, похожей на обходной лист при увольнении. К тому же предстояло сдать в ЦК КПСС партийный билет, а в ВЦСПС профсоюзный билет. Кроме этих двух солидных организаций предстоял ещё инструктаж в министерстве геологии и ещё в каких-то трёх-четырёх организациях получить подпись и поставить на «бегунок» штамп.
Посещение ЦК КПСС назначили на следующее утро в 10 часов. Меня предупредили, что опаздывать категорически нельзя! Без десяти минут десять, я вошёл в дверь третьего подъезда ЦК КПСС. В холле уже находилось человек 18-20, по всей видимости таких же соискателей подписей с печатями. С двух сторон довольно широкой лестницы, ведущей наверх, стояли два офицера в зелёных фуражках. Я подошёл к одному из них и подал своё направление на инструктаж. Офицер попросил предъявить паспорт, после чего сверился со списком, лежащим рядом на маленьком столике, коротко бросил: «Ожидайте», - и положил мой паспорт рядом с кучкой других паспортов. Без одной минуты 10, по лестнице спустился представительный мужчина с листком бумаги в руках. Он пояснил, что сейчас зачитает фамилии, прибывших специалистов на собеседование, и каждому назовёт номер кабинета, куда следует пройти. Мне достался восьмой кабинет. Мужчина пригласил всех на второй этаж и показал кабинеты для собеседования.
В восьмом кабинете меня встретил приветливый пожилой мужчина. Представившись инструктором ЦК КПСС, он пригласил присесть и начал свой инструктаж. Меня предупреждали, что со мной будут проводить подобные беседы и рекомендовали не задавать вопросов, а если будут что-то спрашивать, то отвечать, как можно коротко, что-нибудь типа «да» или «нет». Почти 40 минут инструктор говорил о том, что советскому человеку, находясь за границей, следует быть внимательным и осторожным. Не поддаваться никаким соблазнам и провокациям, которые могут устраивать агенты иностранных разведок в отношении советских специалистов, работающих за рубежом. По окончании своей лекции инструктор спросил меня всё ли понятно, на что я утвердительно кивнул. Заставил меня расписаться в журнале за проведённый инструктаж, после взял мой «бегунок», расписался на нём и поставил штамп со своей фамилией и должностью. Я попрощался и вышел в коридор. Почти одновременно со мной из других кабинетов стали выходить люди, прошедшие собеседование. Офицер, стоящий в коридоре возле лестницы, внимательно проследил за тем, чтобы мы все прошли к выходу. На выходе я забрал свой паспорт у часового и про себя отметил, что в холле собралась новая партия людей.
«Сколько же людей в день проходит этот дурацкий инструктаж?», - подумал я. Получалось, человек 20 в час, в день человек 140-160. Но не количество человек, получивших инструктаж удивило меня, а количество инструкторов проводивших индивидуальную беседу со специалистами, отправляемыми на работу за рубеж. Я никак не мог вникнуть, почему нельзя собрать человек 100, если это много, то человек 50, в одном зале и провести для всех лекцию на тему: «Как надо вести себя советскому гражданину за рубежом». Такую лекцию мог прочитать один инструктор и за три часа пропустить те же 150 человек. Зачем держать 20 инструкторов и каждому платить, как минимум зарплату, превышающую зарплату рядового инженера в 1,5 - 2 раза?! Но получить ответ я так и не смог, ни тогда, ни через несколько десятилетий.
Ладно, все печати и подписи были собраны в установленный срок и куратор треста «Зарубежгеология» вручил мне заграничный паспорт и билет на самолёт до Адена. По прибытию в аэропорт Адена меня встретил переводчик геологического контракта, который помог оформить все необходимые документы и уже через полчаса мы были в маленьком, огороженном колючей проволокой, посёлке геологов. Территория посёлка находилась недалеко от аэропорта в Хормаксаре, одном из районов Адена. В сорока деревянных сборно-щитовых домиках жили специалисты контракта геологов. В домике было три комнаты: зал, спальня и детская, небольшая кухня, ванная и туалет. Короче, все необходимые удобства. Как правило, домик предназначался для проживания одной семьи. Если специалисты были без семей, то в таком домике поселяли двух специалистов. Колючей проволокой территория была огорожена для того, чтобы местные жители не заходили на территорию. Возле ворот в сторожке, сидел охранник араб.
Так началась моя загранкомандировка, которая продлилась 26 месяцев. На геологические полевые работы я не выезжал и безвылазно находился в Адене, поскольку моё рабочее место было в лаборатории геологического департамента Южного Йемена. Кому-то может показаться, что такая загранкомандировка сплошное удовольствие, но жаркий климат и психологическая обстановка выбивали советских специалистов из колеи. Рабочая неделя составляла 6 дней, выходной по пятницам, как во многих мусульманских странах. Рабочий день начинался в 7 часов утра и заканчивался в половине второго, без всяких перерывов на обед.
Наш геологический контракт подчинялся Государственному комитету Совета Министров СССР по внешним экономическим связям (ГКЭС). Комитет, в свою очередь, непосредственно за границей подчинялся Посольству СССР. Посольство СССР и ГКЭС находились рядом, через забор. ГКЭС и посольство также работало по мусульманским законам, но с 8-ми утра и до двух часов дня. Выходной день пятница. Однако во все Советские праздники такие как:1-2 января, 8-е марта, 1 и 2-е мая, 9-е мая, 7-8-го ноября, эти советские учреждения в Йемене не работали. Советские праздники в Йемене не были выходными, и по этим дням специалистам, работающим в арабских организациях в качестве консультантов, приходилось продолжать работать, кроме, пожалуй, только одного дня - 1-го января. Но если подходили государственные или религиозные мусульманские праздники Йемена, то в эти дни арабы не работали. Офисы были закрыты и нам там делать было нечего. Однако нас всех советских специалистов, находящихся за рубежом, вызывали в Посольство или в ГКЭС для проведения «субботников». К примеру, если с окончанием месяца «Рамадана» все мусульмане гуляли три дня, то советские специалисты в эти дни работали на территории Посольства, ГКЭС, Консульства, Торгпредства на «субботниках». Занимались уборкой территорий этих учреждений или какими-то другими хозяйственными работами, которые не успевали делать коменданты этих организаций в своё рабочее время. Так что праздников и выходных в этой загранкомандировке было не очень много. Эти всевозможные «субботники» доставали, а проводились они с завидной регулярностью.
Конечно, Южный Йемен был одной из беднейших стран арабского мира. Однако город Аден являлся морским портом и находился в свободной экономической зоне, то есть, на территории города производилась беспошлинная торговля товарами всего мира. Можно было запросто приобрести японскую технику, индийские и китайские ткани, золотые украшения и многое другое, чего в Советском Союзе считалось за диковинку. Сам город Аден представлял собой сплошной магазин. Все первые этажи зданий занимали всевозможные лавочки, забитые до отказа различными товарами. Здесь же я купил японские часы «Orient», с первой зарплаты, которые мне прослужили верой и правдой более 20 лет, пока я их случайно не разбил. Но в некоторые магазины советским специалистом вход был строго запрещён, под страхом быть высланным из страны в 24-е часа. Это были ювелирные магазины и магазины, торгующие за валюту. Почему-то советским специалистом было запрещено покупать золотые украшения, которые по сравнению с советскими изделиями, стоили значительно дешевле. Входы в эти ювелирные магазины и магазины, торгующие за валюту, были постоянно под контролем негласных сотрудников КГБ и если кого-то замечали в этом «преступлении», как-то вход и выход из таких магазинов, то следовали незамедлительные «выводы». На моей памяти это происходило не раз. Бывало, конечно, что кто-нибудь по ошибке заглядывал в такую лавку, но после выяснения всех обстоятельств, просто журили и предупреждали о недопустимости подобных действий.
Хотя наш маленький посёлок находился на берегу Индийского океана, буквально метрах в пятидесяти, нужно было только перейти автомобильную трассу, но в этом месте никто никогда не купался. Во-первых, здесь был пологий берег и надо было пройти метров 100, чтобы вода стала немного выше колен. Во-вторых, мимо этого берега проходили маршруты всевозможных морских судов, из трюмов которых нередко выливались нефтепродукты, оседая вдоль всего песчаного побережья этакими чёрными нефтяными разводьями. В-третьих, недалеко находился сброс канализации из старого района города Адена, именуемого Кратер, и из того района города, где находился наш посёлок и все иностранные дипломатические миссии. В тех водах рыбачили только отъявленные рыбаки и охотники из числа советских специалистов. Охотились, в основном, на экзотических рыб, чтобы сделать красивое чучело, а также ловили крабов и лангустов, которые именно в этом месте водились в изобилии.
Оборудованный пляж находился от нашего посёлка километров за 15, с другой стороны полуострова, на котором размещался город Аден. На этот оборудованный пляж нас возили три раза в неделю, на закреплённом за контрактом небольшом автобусе: в понедельник и в среду с 16 часов до 18, и по пятницам с 8-ми утра до 12 дня. На пляже были кресла, лежаки, работал бар, была волейбольная площадка и душ с пресной водой. Вход на пляж был платный. Мы приобретали специальные пропуска на месяц или квартал, в зависимости от сезона.
Многие женщины, члены семей специалистов контракта, иногда с этим же автобусом подъезжали в район морского порта Адена, где когда-то за годы британского правления выросли современные многоэтажные здания. Тут находились бесчисленные лавочки, со всевозможными товарами. Женщины, в основном, искали красивые ткани, а также лёгкую одежду, для
