шаг. Ради сына, ради того, чтобы им просто не умереть с голода, она переступила через себя и, вспомнила свои актёрские способности. Каждый день при помощи косметического грима и старой истрёпанной до состояния ветоши, одежды, Варя превращалась в бомжиху и шла попрошайничать в метро. Это неблаговидное занятие стало для неё работой почти на год. Оказалось, что таким образом можно очень неплохо зарабатывать. Во всяком случае, Варе хватало денег, чтобы вместе с сыном жить не шикарно, но и не нуждаться ни в чём, да ещё платить «крыше», контролирующей этот вид бизнеса. Со временем нашлась нормальная работа. Казалось бы, можно прекратить играть роль бомжихи, но Варвара не могла этого сделать. Уже работая на новом месте и имея приличный заработок, она продолжала один раз в неделю по пятницам появляться на своём месте в переходе метро и лицедействовать. Все деньги, которые собирала за день, она отдавала теперь старой женщине, тянувшей на свою копеечную пенсию внучку-инвалида детства. Мать девочки, узнав, что дочь неизлечимо больна, бросила ребёнка на бабушку и уехала куда-то за Урал. Денег не присылала, не писала, не звонила. Просто забыла об их существовании. Варя частенько к собранным в переходе деньгам добавляла свои, чтобы её подопечная могла купить девочке необходимые лекарства. Такой порядок в жизни Варю вполне устраивал несколько лет, и надо же было появиться этому Алексею Алексеевичу в её судьбе, да с таким предложением, которое она не имела права не принять. Играть на сцене театра – мечта её жизни, неожиданно воплощается, становясь реальностью, спустя много лет. Конечно же, на предложение она согласилась, но выпросила себе один день в неделю, чтобы продолжить помогать больной девочке и её бабушке. Она по-прежнему играла свою первую в жизни роль, так неожиданно затянувшуюся, но позволившую ей с сыном не умереть с голода.
Теперь, после своей основной работы, Варя бежала в театр на репетицию. Роль ей давалась легко, она сама получала удовольствие от работы. Васечкин был очень доволен Вариными успехами. Он понимал, что не ошибся - талант у неё несомненно был! Вскоре должна была состояться премьера спектакля. По городу вблизи станций метро расклеили афиши. Помещение , арендуемое под театр, было рассчитано всего на 100 зрителей. Васечкин не тешил себя иллюзиями по поводу аншлага. Автор пьесы - никому не известен, в спектакле заняты не популярные звёзды, а самодеятельные актёры. Нечего и мечтать о полном зале, половину бы заполнить зрителями.
В день премьеры волновались все без исключения. Варя пришла задолго до начала спектакля, внешне казалась спокойной и сосредоточенной. На самом деле, внутри у неё всё дрожало одновременно от страха и счастья. Выходить на сцену впервые в жизни – очень страшно, но каким же счастьем это было для неё!
К всеобщему удивлению, зрительный зал заполнился почти полностью. Оставался свободным только самый последний ряд. Да и то не долго – вскоре и он заполнился зрителями, среди которых можно было заметить знакомых персонажей из перехода метро Спектакль начался.
…Такого успеха никто не ожидал! Савелий Лоханкин и Васечкин счастливо улыбались, раскланиваясь вместе с актёрами на сцене. Варя принимала от зрителей букеты цветов и передавала их другим актёрам. Спектакль прошёл «на ура!».
После премьеры всем коллективом отправились в ближайшее кафе отметить успех и обменяться впечатлениями. За столом Васечкин случайно (а может быть, и не случайно) оказался сидящим рядом с Варей. Она вся сияла и была так хороша, что у Васечкина сладко заныло в груди и стало жарко. Ощущение было хорошо знакомым, но давно забытым. И вот, кажется, сердце снова ожило. Он то и дело бросал на Варю взгляды, а она, казалось, ничего не замечала, оживлённо разговаривая с участниками спектакля.
… Варя всем телом чувствовала горячие взгляды Васечкина, но старалась сохранять самообладание и делала вид, что ничего не замечает. Посиделки в кафе завершились ближе к полуночи. Васечкин вызвался проводить Варю домой. Она не стала возражать. Оказалось, что живёт она совсем рядом с театром. Васечкин загрустил - он рассчитывал на длительную прогулку и приватный разговор, а они через 10 минут уже стояли у подъезда Вариного дома. Смущённо распрощавшись, Васечкин поплёлся к метро. Возвращаясь в свою холостяцкую берлогу, он думал о Варе. В последнее время она всё больше занимала его мысли. Васечкин вздохнул: «А не пора ли тебе жениться, Алексей Алексеевич?», и сам же себе ответил: «Пора, батенька… пора…».
Их роман стремительно развивался на глазах театральной общественности, как и положено, обрастая слухами и сплетнями. Варя рассказала Алексею, как она оказалась в роли попрошайки, и зачем ей нужен один свободный день в неделю. Васечкин был поражён Вариным характером, но одной ей ходить в переход на «вахту» запретил. Теперь по пятницам они бомжевали вдвоём, в другие дни недели продолжали оттачивать актёрское мастерство на публике. Как ни странно, в театре большинство за них радовались. Варя как-то очень плавно и органично вписалась в коллектив и стала «своей». Все её уважали за несомненный талант, мужчины оказывали ей знаки внимания, слегка раздражая женскую часть коллектива. Единственной, считавшей себя незаслуженно обиженной, была та самая Смирнова – «пирог ни с чем». Она даже пожаловалась директору на несправедливость, но тот, побывав на спектакле с Вариным участием, понял, что сравнивать Смирнову с Варей было бы просто некорректно. Варя – действительно актриса, и талантливая! А Смирнова – посредственность, и ему теперь было стыдно за то, что он в своё время пропихнул её в состав труппы. Впрочем, он недавно принял на работу новую секретаршу – Настеньку, милое создание с ангельскими глазами и широкими бёдрами…
Через полгода в театре был двойной праздник. Во-первых, театр завоевал на конкурсе самодеятельных театральных коллективов первое место и был приглашён с выступлениями в дружественную Белоруссию, а во-вторых, перед гастролями состоялась свадьба Вари и Васечкина. Театр отправился в Минск в полном составе, поехала даже Смирнова. Ей не поручали большие роли, но в массовках и небольших ролях с минимум реплик, её задействовали успешно. Спектакли прошли с аншлагами. Гордые и счастливые артисты вернулись домой. Уже на вокзале в Москве кто-то предложил отметить общий успех и собраться в пятницу в каком-нибудь кафе. Васечкины переглянулись, и Алексей ответил: «Извините, но по пятницам теперь мы обычно заняты».
Прочёл на одном дыхании. Снимаю шляпу!