Кушать подать? – спросила Катерина.
- Ты что, бога забыла? Кто кушает перед тем, как идти в церковь?
Сняла с вешалки одежду, быстро оделась, на ходу застегнула пуговицы.
- Когда Миха вернется с Волги, передай, что я поехала на утреннюю службу.
У крыльца стоял запряженный черный скакун. Егор, вцепившись в вожжи, поджидал на своем сиденье.
Лукерья, звеня серебром, вышла из сеней и легко вскочила в тарантас.
- Поехали!
- Открой ворота! - велел Егор слуге, держащему коня под уздцы.
Когда ворота открылись, Егор немного ослабил вожжи, и скакун полетел вперед. Проехав по главной улице и выехав из ворот, Егор снова опустил вожжи. Он задумался, вспомнив все произошедшее утром.
- Вот и слушай её... Только что лежала, стонала, что больна, и тут же на тарантас легче кошки вскочила. Нет, во всяком случае, она не добропорядочная женщина.
Cхватив вожжи, Егор хлестнул коня.
Лукерья пыталась отвлечься от своих блудных и суетных мыслей и переключиться на семейные дела. Но не смогла. Утренние события не отпускали её.
- Уже поздно жаловаться на то, что происходит. Сегодня я успела совершить два неправильных поступка. Не знаю, что скажет муж на то, что поехала в церковь одна. И опять я испугалась колокольного звона. Погоди, почему опять?
Это произошло прошлой весной, когда они были в гостях у священника. Они пили в саду, в беседке, усаженной вишнями. В состоянии алкогольного опьянения Миха не обращал внимания на молодую жену. Не желая слушать его болтовни и пьяного ворчания, Лукерья вышла из беседки и зашла в яблоневый сад.
- Так нельзя, Лукерья Семеновна, ― вдруг послышался мужской голос.
Поп, шатаясь между веток, шел за ней.
- Так нельзя, Лукерья Семеновна, ― повторил он.
- Что нельзя? - непонимающе спросила она.
- Как можно было нас оставить? Там пир, там веселье! Смотрю, а вас нет...
- На пиру стало душно, и я вышла погулять.
- Лукерья Семеновна, вы украшаете мой мир. Вы исчезли, и красота исчезла.
Священник, вздохнув, перешел на полушепот:
- Чувствую, Лукерья Семеновна, бог знает, чувствую... Вы несчастливы... Солнце вырастило вас, как цветок мака. Страшно, что вы засохнете, как в дремучем лесу...
Почувствовав на своей щеке его горячее дыхание, воскликнула:
- Батюшка, побойтесь Бога!
-И тогда я испугалась. Что было бы, если бы не испугалась?
Ей не хотелось думать об этом дальше. Но воспоминания наполнили сердце Лукерьи теплотой.
- Наверное, я не такая уж плохая женщина, если столько людей пытались ухаживать за мной…
Настроение её снова поднялось.
В это время дорога стала хуже, тарантас затрясло по кочкам. Лукерья не выдержала:
- Не гони! Ты что, хочешь, чтобы мой живот заболел?!
Егор оглянулся назад:
- Не сердись, Лукерья Семеновна, тороплюсь скорее доставить вас в церковь... Забыл, что у Вас болит живот.
Лукерья побледнела.
- Мой живот Бог исцелит. Смотри, чтобы твой тупой язык не отрезал!
- Эх, хозяйка, кому нужен мой язык?
Лукерья почувствовала иронию Егора, но вместо того, чтобы ругаться, сама пошутила:
- Да ладно уж...не смейся…кто смеется над больными?
- Лукерья Семеновна, я и не думал смеяться. Как я могу над Вами смеяться? - Егор посмотрел в сторону и тихо улыбнулся.
- Лучше держи язык за зубами!
Ведя такие разговоры, они незаметно доехали.
Егор, проскакав рысью среди села, остановил скакуна прямо у главных ворот церкви.
- Лошадь куда поставить?
- Поставь к батюшке во двор, - приказала Лукерья. Она по-прежнему легко спустилась с тарантаса. Посмотрев в сторону церкви, перекрестилась и через калитку зашла во двор церкви. Двор был пуст.
- Я опоздала сегодня.
Остановившись перед церковными сенями, она снова перекрестилась. Ступив на главную лестницу, она поднялась на крыльцо.
Лукерья медленно захлопнула дверь, прижалась к левой стороне и вместе с другими беспечно крестилась.
Когда в алтаре запели молитву, сердце Лукерьи вздрогнуло. Ей показалось, что сегодня он еще ближе, хотя каждый праздник слышала этот голос. Лукерья встала на колени. Кланялась, беспрестанно крестясь. Встав с колен,и, не глядя на людей, бочком-бочком прошла к церковной лавке.
- Дядя Петр, дай мне три свечки.
- По рублю?
- Да, - она достала из кармана три серебряные монеты.
Он вытащил из отдельного ящика три свечи.
- Ты одна приехала, Михал Петровича не видно?
- Времени у него нет, -отвечал Лукерья, отходя от церковного старосты.
- Дай бог... Дай бог исцеления... - не отрывая глаз от трех свечей, лежащих в ящике, пробормотал он.
Лукерья, протиснувшись сквозь толпу, шла вперед, звеня монетами на головном уборе.
- Не жена ли Михи? ― прошептала женщина, оттолкнув стоявшую рядом женщину.
- Да. Кто еще...
Чем дальше Лукерья продвигалась, тем тише становились голоса.
- Жена Михи приехала.
- Вижу...
- И из людских слез деньги делают!
Лукерья не слышала этих слов. Она вышла вперед и зажгла свечу перед большой иконой справа. Встав на колени, поклонилась, а потом, поднявшись, зажгла еще одну свечу перед Богом на алтарной стене. В то время, как переходила на другую сторону алтаря, чтобы зажечь третью свечу, священник махал кадилом. Глаза их встретились. Толстые губы попа быстро улыбнулись. Лукерья ответила взглядом. Но, не желая полностью раскрывать своего намерения, Лукерья перевела взгляд вниз. И священник, обращаясь к алтарю, махнул кадилом:
- Господи Боже! - запел звонким голосом.
Лукерья, не чувствуя, куда ступают ноги, поставила перед другой иконой последнюю свечу, и встала на колени. Перекрестившись, она ударила лбом по полу. Молясь, старалась привести в порядок свои мысли. Но то, что в его ушах звучал голос священника, сбивало её с толку. Она снова подняла голову.
Священник прямо смотрел на Лукерью, не боясь, что его заметят прихожане. Как лисица, бегущая по следу, наклоняя голову в сторону, Лукерья искала его глаза. Понимающие, теплые глаза, полные участия. Лукерья вздохнула полной грудью и встала. Она осторожно посмотрела на икону, стараясь не попадаться попу на глаза.
В это время священник, размахивая кадилом в сторону мужчин, начал искать глазами Миху.
-До сих пор они всегда были вместе. Если сегодня она приехала одна, значит, что-то случилось между ними?"- пытался понять священник. Но времени на размышления не было.
- Миром господу помолимся! - запел он так же ясно, как и всегда.
Хор на клиросе подхватил:
- Господи помилуй!
Прихожане церкви дружно крестились, кланялись и погружались в свои раздумья.
Жена Степана Татьяна, не видя ни Лукерью, ни стоявших рядом женщин, молилась. Сначала она попросила прощения у Бога за то, что муж не ходил в церковь. Затем она обратилась с просьбой благословить сына здоровьем и счастьем. Умоляла беречь скот, дом. В такой сосредоточенной мольбе она не услышала окончания утренней молитвы.
Лукерья, пытавшаяся вместе с всеми выйти из церкви, на выходе столкнулась со старостой.
- Лукерья Семеновна, как же Михал Петрович не пришел сегодня? - спросил он, поклонившись в пояс.
- Миха занят, - сказал Лукерья и гордо подняла голову.
- И как он все успевает? Волга полноводна... Собирает неисчислимое количество хлеба и отправляет в города. Больше половины земли у него в руках, надо все сделать, все успеть...
- Хочешь жить-успеешь. Кто это сделает за него? Он везде все сам.
Увидев, что Лукерья собирается уходить, староста снова спросил.
- Лукерья Семеновна, где Вы остановились?
- Поставила коня к батюшке...
Он перебил, не дав ей закончить.
- Ты к нам зайдешь на чашечку чая? - торопливо спросил он. - Жена тебя очень хочет видеть. Раньше, когда жива была теща, ты всегда к нам заходила.
Чувствуя приближение священника, он не успел закончить разговор. Лукерья слегка повернулась навстречу попу и склонила голову.
Священник возложил крест на ее лоб и возложил свою руку на её руку.
- Приветствую, Лукерья Семеновна. Очень рад вашему приезду. Пожалуйста, перед обедней сходим к нам и выпьем хотя бы стакан чая.
Лукерья, стоя на месте, поскрипела на каблуке и растерянно произнесла:
- Мой конь у вас.
- Очень рад, Лукерья Семеновна, пойдем, пожалуйста.
Батюшка призывно улыбнулся и пошёл к двери.
Лукерья двинулась за ним.
Староста, оставшись один, кивнул головой.
Двор церкви был переполнен. Девушки и парни весело и шумно переговаривались. Они были далеки от утренней службы, не для молитвы они здесь собрались. Среди них были те, кто хотел найти себе пару. У сторожки церкви собрались пожилые мужчины. Курили, обсуждали все, что их интересует в жизни. Женщины присели на траве. Они критиковали соседей, их дочерей и женихов, хвалили и хулили друг друга. Как всегда, выражали одобрение своим мужчинам, дочерям и сыновей.
Они обратили пристальное внимание на священника и Лукерью.
- Посмотрите на жену Михи.
- Уже в гости к батюшке пошла.
- Муж не пришел сегодня...
- Какой роскошный платок!
- А рубаха-то!
- Как же она носит столько серебра, шея же болит наверное!
Войдя в сад священника, Лукерья остановилась. Свежий воздух в саду показался ей особенно сладким после церкви.
- Ах, у вас тут такой аромат! - нежно пропела Лукерья.
Священник закрыл калитку.
- Отчего бы им не благоухать, Лукерья Семеновна. Все деревья в соку. Цветки раздельнополые. Вы знаете, Лукерья Семеновна, когда есть сок, всякая жизнь прекрасна. Если сок высохнет, то и жизнь, и красота исчезнет.
Слова священника оживили повседневные мысли Лукерьи. Она вздохнула:
- Да, батюшка...
Священник заметил, что лицо Лукерьи помрачнело. Он продолжил.
- Вообще-то, Лукерья Семеновна, человеческая жизнь такая же, по-моему.
- Почему? - спросила она с волнением и раздражением.
- Почему, Лукерья Семеновна? В молодости любой человек красив. И кто-то ему завидует. А если постареет- то краса увядает. И вот теперь вы красивы, как цветок мака. Через четыре-пять лет вы станете другим человеком.
Чувствуя, что Лукерье неприятно это слышать, зачастил.
- Пожалуйста, не сердитесь, Лукерья Семеновна, я не хотел обидеть вас. Вы самая красивая среди своих ровесниц, но я хотел бы сказать, что и вы никогда не будете такой, как в молодости.
- Зачем сердиться, батюшка, ты правду сказал. У каждого свое время.
- Это вы очень правильно говорите, Лукерья Семеновна. Не могу найти никаких слов, чтобы возразить. Но только об этом нельзя забывать, на мой взгляд.
Вдруг Лукерье пришла в голову смелая мысль. Она посмотрела блудными глазами прямо на священника.
- Батюшка, ты и думать забыл про нас?
- С чего бы это? - обиделся поп.
- Когда ты последний раз был у нас?
- Да, с тех пор, правда, прошло немало времени...Честно говоря, Лукерья Семеновна, я даже не знаю, когда к вам можно прийти. Михаила Петровича всегда нет дома...
- Хочешь сказать, что если Михи нет, то дом пуст?
- Нет, я не хотел этого говорить...Во всяком случае, пока хозяина нет...
- По-твоему, кто я? Не хозяйка ли?
- Хозяйка...
- Значит, батюшка, я тебя сегодня приглашаю к себе в гости!
- Ладно ли будет?..
Священник сомневался.
- В этом нет ничего неприличного, Вениамин Маркович... Ты знаешь, что для проповедника всегда должна быть открыта дверь в дом. А еще мне очень хочется слушать рассказы о жизни святых...
На этом диалог между священником и Лукерьей был прерван. Они дошли до порога. В доме их встретила жена священника.
