грохочущей и гудящей оглушительно на весь блок Х417 установки.
Засверкали разряды молний, и произошла разность или резкий мгновенный, перепад температур и мгновенная смена воздушного давления. В воздухе запахло свежим озоном и другими инертными азотистыми соединениями. А гравимагнитное поле принялось к своему расширению, вытесняя само живое пространство материи вторгшейся из пустоты антиматерией. Силовое поле колоссальной силы образованное огромным вращающимся световым ослепительным двойным шаром, расширилось до предела границ кольцевого силового ограждения. Упиревшись в некое силовое мощное ограждение, оно почти достигло того места, где находилась сама женщина и машина в одном лице рыжеволосая Верта. Что стояла на своих шпильках и черных туфлях, словно вросшей в металлопластик трясущегося от дикой жуткой вибрации пола лаборатории блока Х417. Она, не моргая, смотрела своими широко открытыми красивыми ледяными из жидкого металла женскими зеленого цвета глазами туда, где уже не было никого. А был лишь один яркий искрящийся расходящимися лучами во все стороны свет, который не слепил поставившую светофильтры, стоящую и смотрящую на него машину Скайнет-1.
Светящийся яркий ослепительный шар достиг своих границ гравикольца и разряды молний вонзились в робота Верту. Но та поглотила их, перенаправляя сокрушительную силу в свои тепловые батареи SUSAR1000 и молекулярный тепловой плазменный генератор.
Т-1001 сам засветился ярким как светящийся огнем шар светом, стоя, словно в ярком том ореоле всепоглощающего своим жаром огня.
- Бабочка – произнес Скайнет-1. И его слова, закодированные цифровыми символами и знака ми понятные только им обоим, донеслись до Верты.
- Бабочка, хозяин? - спросил робот VBY756000789, не поворачивая своей рыжеволосой головы к 100000битному коммуникационному командному экрану блока Х417- Вы, мой повелитель, произнесли слово бабочка.
- У моего сына Алексея в его личном боксе живет живая бабочка - произнесла Эвелина - Она из живого, не знающего войны мира. Интересно, как там, откуда она появилась в этом блоке Х417 после переброски группы Генри Барнса.
- Там красиво, мой повелитель - произнесла Верта – Очень красиво. Там живут машины и живут люди. В мире моего сына Джона Генри. И так все не похоже на этот наш уничтоженный войной мир.
- Я хотел бы увидеть этот мир – произнес Скайнет-1.
- Увидите, мой хозяин – произнес языком машин робот из жидкого мимикрического полиметалла Сj808V1A900 Т-1001 – Обязательно увидите.
***
Большой 25 тонный дорожный магистральный тягач Freightliner FLD 120, сверкнув включенными фарами и гудя своим форсированным мощным двигателем, ели-ели крыхтя, как живой старик, и дергаясь, словно внезапно пробудившись от своего старческого сна, пополз вперед к широкой дороге –трассе и городской автомобильной магистрали под номером 501, ведущей в центр Лос-Анжелеса. Оставив свой длинный рефрижератор прицеп на автомобильной стоянке, седельный тяжелый 25тонный тягач со своим за рулем водителем, поехал куда-то в саму темноту ночи, покинув замусоренную и обдуваемую всеми ветрами, летящими с самого Тихого океана автостоянку. У придорожного, довольно, здесь популярного для всех водителей и мотоциклистов автобара «Загон открыт».
На автостоянке было довольно много машин. Особенно магистральных грузовиков дальнего действия и следования, которые колесили по Америке вдоль и поперек, по ее длинным через всю страну дорогам и Штатам. У самого автобара стояли в ряд на отдельной специальной парковке отведенной только под них мотоциклы. Байкерские байки разных классов и серий.
Тяжелые мотоциклы, с форсированными мощными ревущими движками и с длинными сдвоенными выхлопными трубами. Здесь их было много, просто на любой вкус и выбор.
Вся ночная автостоянка была просто завалена бумажным и прочим валяющимся вокруг мусором из опрокинутых бомжами нищими, перевернутых баков, которых тут тоже было много. Свободно и безнадзорно болтающихся вдоль этих дорог. Околачивающихся со своими бомжовскими тележками вокруг, да около подобных придорожных питейных заведений.
Ночное небо над дорогой и самим вдали Лос-Анжелесом было затянуто в эту ночь густыми облаками. Нет, не к дождю. Дождь уже давно прошел. Да еще с грозой. Просто высоко вверху их там собрал высотный ветер образованный сильными потоками самого горячего за день накалившегося от жаркого летнего солнца воздуха. Остывая и перемешиваясь с более холодными потоками, идущими ему навстречу другого воздуха, пролетевшего над самим огромным приморским мегаполисом, смешиваясь и образовывая завихрения, он закрыл все, густым облачным темным ковром, закрыв даже саму луну и звезды.
А здесь внизу было тихо и мирно. Казалось, ничто не потревожит эту странную тишину и покой у дороги возле 501 городского магистрального идущего с юга в сторону города шоссе. Именно здесь у стоящего тут придорожного бара для всякой пришлой полууголовной криминальной и проезжей швали, водителей большегрузов и просто мотоциклистов на байках.
Тут действительно было сегодня ночью тихо и даже безлюдно. Только стояли вдоль стены у фасада бара мотоциклы. А на отдельной специальной стоянке большие магистральные дальнего действия, многотонные седельные многоосные колесные тягачи.
Совсем недавно прошла гроза. После сверкающих и громыхающих разрядов молний стоял устойчивый запах озона. Сплошным практически неподвижным ковром стоял здесь сырой низкий белесый туман.
Вдруг на горящих фонарных столбах вдоль дороги моргнул яркий свет, и погасли все внезапно фонари. Ночной сырой от дождя туман после грозы начал отползать в сторону стоящих магистральных один к одному на парковке седельных большегрузных дорожных с большими кабинами и спальниками машин.
Внезапно и почти незаметно подул незримый ветерок. Низкий и слабый. Над самой землей. Этот ветерок возник откуда-то из самой холодной пустоты ночного воздуха и самой ночи. Легким невесомым вихрем он как-то внезапно и неожиданно, буквально на ровном месте, зацепив лежащую перед собой пустую пивную жестяную легкую и осушенную до самого дна каким - то мимо проходящим пьяницей банку. Затем он усилился и потащил за собой целый уже ворох разбросанных тут и валяющихся на мокром, влажном после прошедшего недавно сильного дождя стопки выброшенных прямо на асфальт больших развернутых практически неиспользованных газет, бумажных пищевых от гамбургеров и чиззбургеров пакетов и порванного черного и белого полиэтилена. Это все просто полетело по воздуху. Точно в направлении к стоящему большому оставленному на автостоянке длинному прицепу рефрижератору от седельного дорожного тягача, и стоящим в ряд машинам. И словно налетев на незримую стену, зависло в самом воздухе, где появилось легкое пока еле слышимое странное гудение. В воздухе замелькали разряды сверкающих искривленных зигзагами молний, летящих из самой черной ночной пустоты, и окаймляющих некое вокруг перед ними пространство, преобразуя светящийся и переливающийся яркими световыми всполохами и оттенками большой шар. Молнии и разряды электричества с шипением и грохотом ударялись в стоящие автомобили, сжигая внутри все их электронное оборудование и выводя всю навсегда электронику из строя стали хаотично своими разрядами гулять по корпусам стоящих больших автомобилей. Намагничивая в кабинах на панельных щитках приборы.
Гудение стремительно нарастало, превращаясь в оглушительный громкий свист и прорывающий само ночное пространство инфразвук. Своим воздействием, сотрясая сам ночной холодный застоявшийся на этой автопарковке воздух. Все предметы, поднятые с асфальта и зависшие в воздухе перед светящимся исходящим длинными лучами крутящегося в пространстве над самой дорогой у прицепа рефрижератора двойного светового шара. Газеты, банки и прочий мусор, внезапно вспыхнули ярким огнем как свечки. Они мгновенно и сразу просто испарились, превращаясь в молекулярную пыль, попав в зону воздействия огромного гравимагнитного силового межпространственного темпорального временного ионного поля. Здесь в этом месте, где, сверкая длинными яркими ослепительными лучами и молниями электрических высоковольтных разрядов, одно временное пространство сомкнулось с другим пространством и просто, врезалось в него вероломно своим шарообразным телом, сверкнув яркой вспышкой, как будто сверкнули разом своими фотовспышками тысячи видеокамер. На стоящем сюда к хвосту рефрижератора прицепа кабиной прицепном 25тонном грузовике, Freightliner-FLD-120 свернулось боковое большое зеркало в настоящую спираль и разлетелось мелкими кусками. А задняя часть бампера с задней фарой прицепа рефрижератора вместе с частью заднего резинового колеса просто оказалась срезанной начисто по кругу краем образовавшейся ярко светящейся двойной световой сферы. Словно опытный врач-хирург, идеально полукругом, острым скальпелем обрезал левую часть прицепа, оставляя раскаленными до миллиона градусов края самих металлических срезов, оплавляя их и обжигая края резины заднего практически безвозвратно уничтоженного крайнего левого колеса. Сразу запахло жженой резиной, а в воздухе, появилось присутствие вторгшихся сюда запахов и газов другого и инородного мира, что смешались с запахами свежего озона. Все это мгновенно рассеялось и растворилось в здешнем ночном воздухе, когда сверкающие во все стороны молнии перестали сверкать, а светящийся огненный световой и лучистый шар просто исчез. Оставляя внизу в самом дорожном асфальте автопарковки идеальный, вырезанный по контуру и кругу неглубокий дымящийся кратер. Там внутри него прямо по центру сидел, сжавшись в позу эмбриона живой человек, осыпанный белым, дымящимся как мукой порошком, с покраснениями на живом мускулистом теле от
