Случилось это в расцвет брежневского застоя на одном из военных заводов, где я начинал свой трудовой путь.
Социализм к тому времени уже не то что загнивал, а покрылся махровой плесенью. Но позиции партии считались еще священной коровой, про которую на каждой кухне рассказывали анекдоты. А бросить КПСС открытый вызов еще никто не считал порядочным.
В том времени было принято, что в каждом цехе работал свой партком.
Карьеристов в таких парткомах было ровно напополам с профессионалами, кто искренне и честно работал.
Так случилось, что возглавлял партком 100% карьерист.
Звали его Александр Иванович. Иваныч был пародией на карьериста. Здоровенный такой мужик ростом 190 см, с громоподобным голосом. С трудом, но навсегда заучив несколько ленинских строк, он никак не мог дословно запомнить Леонида Ильича.
Другие парторги, унижали Иваныча как только могли. Иваныч не обижался, понимал, что на карьере его стоял большой жирный крест. Он достиг своего потолка, поэтому пытался быть полезным.
Машиностроительному производству он мог принести пользу, только в том случае, если не вмешивался в процесс. Но общественные дела делать охотников не было. И Иваныч с удовольствием включался в понятные ему дела.
Дела это- очередь на жилье, семейная жизнь партийцев, поездки в колхоз, явка в ДНД и на демонстрации.
Любви народа к Иванычу это не добавляло. Свое местечко Иваныч нашел, и спокойно дожидался пенсии.
Не все было плохо: хозяин Иваныч был хороший. И весомую прибавку его составлял доход от собственных 12 ульев с пчелами.
На беду Иваныча в цехе произошел несчастный случай.
Работал у нас слесарь Стас. Слесарь был от бога. Не было такой работы, которую он не мог бы сделать. Быстрый, любознательный, работа кипела в его руках. Глядя на него, можно было заряжаться, как от батарейки. Не только золотые руки, но и голова работала быстрее, чем сейчас Пентиум.
Бывало так, что ставили перед ним задачу, он сам слесарил, точил, варил металл. Получалась такая конфетка, что конструктора беззастенчиво сдирали изделие и только успевали писать рацухи, вместе с начальством.
А Стас обижался, «вычислял подлюк» , но сделать ничего не мог, а работу любил больше семьи. Со временем научился «выбивать» деньги.
Пока не было его способностям применения, работал как все.
Но если какая-то серьезная заковыка вставала, и никто не мог, тогда, выбив себе приличные деньги, работал как проклятый.
То ли сил потратил много, то ли расслабился он уже вечером раньше времени.
Отрубила гильотина ему средний палец:
Подсунул короткую заготовку, а железный прижим гильотины (опускается перед ножом) расплющил под ноль его палец.
На следующий день собралась комиссия. Стали выяснять, как это получилось. Представителем от цеха, на свою беду, был назначен Иванович.
Собрались, отключили гильотину, отогнали рабочих. Составляют акт Н1. Председатель комиссии был зеркальное отражение Иваныча. Он никак не мог понять: ограждение не давало возможности подсунуть пальцы к гильотине (а что такое прижим, он осознать не получалось)
Иваныч со своим словарным запасом совсем измучился.
И-«Ну вот же!!! Видите!!! Заготовка короткая!!! Отрубит неровно. Нужно подержать!»
П- «Как смогло? Видишь щель маленькая! Попробуй- дотянись до ножа! Не получиться! Врете вы все! Давай, говори, как было! За кого вы меня принимаете!?»
И –«Да зачем мне врать!? Я коммунист!»
П- «Я поставлю вопрос на партячейке! Какой же ты коммунист? Покрываешь нарушителей!»
И- «Я ж говорю- заготовка короткая…..»
Диалог наворачивает уже третий круг, слова не меняются:
И-«Ну вот же!!! Видите!!! Заготовка короткая!!! Отрубит неровно. Нужно подержать!»
П- «Как смогло? Видишь щель маленькая! Попробуй- дотянись до ножа! Не получиться! Врете вы все! Давай, говори, как было! За кого вы меня принимаете!?»
И –«Да зачем мне врать!? Я коммунист!»
П- «Я поставлю вопрос на партячейке! Какой же ты коммунист? Покрываешь нарушителей!»
И- «Я ж говорю- заготовка короткая…..»
Дело приняло затяжной оборот. Но тут Иваныч продолжая совать своими пальцами маленькую заготовку, в сердцах топает по педали гильотины !?….
Гильотина хоть отключена, но огромный маховик продолжает вращаться по инерции минут 5. Педаль у гильотины- механическая.
Прижим резко падает вниз, превращая в плоский блин средний палец Иваныча. А затем нож отрезает маленький краешек от маленькой заготовки.
Дежавю.
Все смолкает. Кровь фонтаном хлещет из обрубка, бегут слесаря со всех сторон..
По второму случаю комиссию собирать не стали.
Лежали они в разных палатах.
По выходу Стас в обыденных спорах показывал свой обрубок Иванычу, и лез тому по шкуру:
«Я свой палец в работе потерял, а ты в носу ковыряя!»
В дальнейшем, когда Стасу лень было спорить, он просто показывал обрубок пальца с трагическим лицом. Этого хватало, чтобы полцеха корчилось от неудержимого смеха все собрание.
Иванычу пришлось уволиться. Началась перестройка…
