Он мельком взглянул на карту и в сердцах воскликнул:
– Карта как карта! У меня точно такая же!
– Такая, да не такая, – с упреком ответил прапорщик Гаврилов.
– Ну и что в ней особенного? – с трудом сдерживаясь, спросил Берзалов. – Что?!
Звон в голове стал таким нестерпимым, что хотелось треснуть себя по темечку. Когда тебя в течение десяти лет бьют по голове, ещё и не такое случается.
– Ну во-первых, карт несколько, одна аж до Азовского моря.
– Согласен, – упёрся Берзалов. – И что?
– А то, что, зачем им такие карты, раз они топали за жратвой?
– Ерунда! – безапелляционно заявил Берзалов. – Подумаешь, карты!
Он чувствовал, что не прав, что карты не могли просто так попасть в планшет к Фомину, что его, Берзалова, понесло, но ничего с собой уже поделать не мог. В действительности, карта их района была несколько иной. В отличие от его карты, на ней были показаны более подробно зоны радиоактивного заражения. На других картах к тому же в окрестностях Железногорска, Белгорода и Харькова были показаны танки или, возможно, другая тяжёлая техника. Но Берзалов уступать не хотел.
– А вы у него спросите, – усталым голосом предложил Гаврилов. – Спросите…
Действительно, подумал Берзалов, чего я напал на Федора Дмитриевича, и поостыл.
– Говори, куда прётесь?! Говори быстро! – дёрнул Берзалов пленного за рукав.
Пленный ещё больше испугался. Тонкая шея в воротнике беззащитно дёрнулась.
– Так-х-хх… – потерял он голос, глаза у него стали белыми-белыми и дыхание сделалось прерывистым.
– Говори, паскуда! – заорал Берзалов, давая выплеск бешенству.
Пленный выронил недоеденный хлеб в грязь:
– Не знаю!.. Ей богу! Фомин всё…
– Так, встал! Вашу-у-у… Машу-у-у! – Берзалов передёрнул затвор. – Сейчас я тебя расстреляю к едрёне-фене, как шпиона и врага России.
И снова, на этот раз основательно и безоговорочно, дурное предчувствие охватило Берзалова. Всё, капец, подумал он. Погибну ни за что ни про что.
– А вы, Федор Дмитриевич-ч-ч... собирайте манатки и отправляйтесь-ка в расположение госпиталя! Я вам приказываю. Явитесь, – Берзалов взглянул на часы, – двадцать четвертого мая, в восемь ноль-ноль. Выполнять!
При госпитале было что-то вроде санатория, там можно было отъесться и отдохнуть. С женщинами пообщаться, хотя, наверное, Гаврилова они уже не интересовали.
– Есть выполнять… – неохотно, по-стариковски, поднялся Гаврилов.
– Ну вот… – с облегчением спрятал улыбку Берзалов. – Это другое дело…
Ему показалось, что прапорщик Гаврилов всё-всё-всё понимает в этой жизни и поэтому презирает его за трусость, за несдержанность. Если бы я ещё что-то мог сделать, подумал он устало и махнул на всё рукой.
***
Берзалов только-только успел отправить в штаб бригады пленного, докладную записку и карты, а также план действия по демонтажу древней стены, когда явился Славка Куоркис. Притащил рыбца – две штуки, и домашнего, то бишь ротного пива, которое варилось в большом секрете от командования, иначе пришлось бы делиться. К тому же сахар он доставал с помощью длинного и сложного ряда комбинаций, составляющих большую военную тайну, и Куоркис этим гордился. Берзалов даже не спрашивал: если от тебя что-то скрывают, значит, есть веская причина.
– А водки нет? – он покосился на знакомый бидон, который для маскировки был выкрашен в зелёный цвет.
Он всё ещё не отошёл после разговора с Гавриловым и чувствовал, что судьба хитро обвела его вокруг пальца, но не понимал, как, а главное – в чём? Что-то от него ускользнуло, оставив в руках холодный, мерзкий хвост неудовольствия. Вот это неудовольствие он и переваривал. А ангел-хранитель, Спас, привычно помалкивал. Если в течение суток не дёрнет, гадал Берзалов, значит, пронесло. Но другая его половина говорила, что не пронесёт, что снова придётся доказывать свою удачливость. А он устал это делать. Сколько можно? Надо и меру знать. ****
– Водка с утра – дурной тон, – заметил Славка Куоркис и обезоруживающе улыбнулся, блеснув белыми-белыми зубами.
Славка никогда не курил и не пил крепкого чая. Чёрный, высокий, гибкий, как хлыст, он был большим сердцеедом, но с наступлением тяжёлых времён поумерил свой пыл, иначе можно было влипнуть в историю, а историй этих у него было великое множество, ещё с суворовского училища. Помнится, на последнем курсе он завёл бурный роман с десятиклассницей из двести пятьдесят второй школы напротив, а полугодом позже лечился от дурной болезни. У Берзалова, в отличие от Славки, таких подвигов не было. Был он однолюбом и ничего с собой поделать не мог. К тому же он занимался спортом: вначале бегом, а потом – боксом в ЦСКА, и времени у него всегда было в обрез. А потом появилась Варя, и на последнем курсе Рязанского института ВДВ он женился. И не жалею до сих пор, думал он. А чего жалеть-то?
– Ну если дурной тон, то давай по пивку, – согласился Берзалов и потянулся к рыбцам, которые пахли так умопомрачительно, что рот моментально наполнялся вязкой слюной.
Рыбцы были отменные: не сухие, и не сырые, не солёные, не пресные, с каким-то пахучими специями. Во взводе у Куоркиса один умелец прекрасно солил и коптил рыбу. Несколько раз майор медицинской службы Трофимов под предлогом радиоактивности пытался прикрыть лавочку, но стоило ему удалиться с конфискованными карпами, как умелец снова брался за дело, благо река была под боком. Да и радиации в тех рыбах было кот наплакал, почти что в норме. Каких-нибудь сорок-пятьдесят микрорентген. Чепуха! Главное было не употреблять икру и внутренности, а всё остальное вполне съедобно. Все так думали, и ещё никто не умер от этой самой радиации, к девкам в город разве что меньше бегать стали. Так что из двух зол приходилось выбирать меньшее.
– Знаешь, что я тебе скажу… – Берзалов одним движением разорвал рыбца вдоль позвоночника, отделив спинку от брюшка, и принялся сдирать серебристую чешую. Чистить таким образом рыбу его в своё время научила Варя, которая в детстве жила под Астраханью и могла дать любому знатоку по части рыбы сто очей вперёд. – Надоело мне всё. Хочется, чтобы наконец что-то случилось. Большое, огромное, как… как… В общем, ты меня понимаешь!
Тревога на некоторое время оставила его, он почти забыл о ней, как можно забыть о ноющей ране, и вдруг в памяти всплыл самый первый бой: Илья Павлович – первый его тренер, выставил Берзалова, тогда ещё десятилетнего, против крупного, сильного, а главное – великовозрастного бойца. Тогда я целых тридцать секунд летал по воздуху, вспомнил он, но с ринга не ушёл, а махался до последнего. Было во мне что-то, что я уже подрастерял.
– Понимаю, – согласился Куоркис, – не один ты мучаешься. Вся бригада на ушах стоит. Правда, от той бригады остались жалкие слёзы. – Давай выпьем за тех, кого с нами нет: Генка Серомаха, Иван Савельев, Колька Бурлюнов…
– А я к чему? – понимающе кивнул Берзалов. – Мы здесь так и вымрем, как мамонты. Главное, чтобы был какой-то смысл. Москвы-то нет…
– Её здесь заложат, – важно сообщил Славка Куоркис.
– Где?! – безмерно удивился Берзалов, потому что ничего не слышал о подобном проекте.
Славка Куоркис пах запахом друга, тонким, как ландыши в лесу, и с ним можно болтать на любые темы, кроме разве что его любимых женщин. Это было табу. О своих похождениях Куоркис, как истинный джентльмен, естественно, не распространялся. Обмолвится двумя словами, не называя имён, мол, такая-то черноокая или блондинка с осиной талией, и снова молчок.
– Ну здесь, – чуть кисло пояснил Куоркис, мол, чего взять с непонятливого. – Есть такая идея. Заложить здесь, в ста километрах, а потом по мере возможности перенести в Москву.
– Это правильно, – обрадовался, не зная почему, Берзалов, и хотя идея показалась ему сомнительной, он воодушевленно добавил: – Пусть через сто лет, но перенесём!
– Раньше, – уверенно сказал Куоркис. – Гораздо раньше.
Они с глухим звоном сдвинули бокалы.
– Там, поди, радиация тысяча рентген? – усомнился Берзалов и отхлебнул пиво.
– Может, чуть поменьше, но примерно так же, – согласился Славка Куоркис. – Однако судя по испытаниям ядерных бомб на атоллах Тысячелетия, она падает значительно быстрее, чем люди думали. Французы тоже постарались со своими термоядерными и тоже воображали, что оставят после себя радиоактивную пустыню на тысячу лет, а через два десятилетия на островах уже селились птицы и появились аборигены, а крысы так те вообще размножились до невероятных пределов. Так что не всё так очевидно, как кажется.
Видно, Славка в штабе наслышался подобных вещей и вдохновился, с сомнением подумал Берзалов, в институте их учили совершенно обратному – радиация, она и Африке радиация.
– А как новую столицу назовут? – спросил он. – Новая Москва? Или, может, Москва-на-Оке?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Куоркис и тоже хорошенько приложился к своей кружке. – Главное, чтобы была Москва. Бренд, – сказал он, вытирая с чёрных усиков пену. – Нет, я не против… Политика тоже нужна, но как бы я ей не доверяю. Дашь какому-нибудь охламону власть, а он заведёт тебя в дебри и спасибо не скажет, а потом же тебе мозги будет парить, что ты неверно его понял.
Берзалов насторожился:
– Какому охламону? – он разорвался рыбца на длинные полоски: мясо отдельно, позвоночник отдельно, плавники отдельно. Рыбец был прозрачным, янтарным. Жирные ребрышки Роман сунул в рот принялся их жевать, а кости складывал на край старой, ещё довоенной газеты.
– У начальства есть какие-то таинственные планы. Не могут они без верховной власти, понимаешь?
– Это понятно, – согласился Берзалов. – Все хотят хоть какой-то определенности, хотя зачем нам кто-то сверху? Мы сами с усами. У нас генерал, зачем нам президент?
– Э-э-э… – миролюбиво протянул Славка Куоркис, – не понимаешь. Президент нужен. Генералов много, а президент – один. Изберём Турбаевского президентом, и баста!
Действительно, зачем нам чужие дяди, которые тут же приберут склады росрезерва и оружие к рукам. И останемся мы на бобах, с полным безразличием согласился Берзалов. Великий Новгород вещает за республику и подминает под себя север по старой памяти ещё древних времен. Екатеринбург тоже не слабак, готов прикарманить нефтеносные районы. А что делается восточнее, где газ и руда? Дураков разделиться хватает. Сядут такие князьки по областям и начнут войну за свои интересы. На Россию им наплевать, главное, набить карманы. Но мы-то как можем повлиять?
– Ха! – с лёгким превосходством ответил Куоркис, – политика – дело тонкое. Политикой должны заниматься политики, они для этого созданы.
– Может, да, а, может, и нет, – ответил Берзалов. – Может, наш генерал тоже на что-то годится?
– Три дня назад к нему приезжала целая делегация из центральных районов, – стал ему объяснять тонкости Куоркис. – Мол, хотим объединиться, да объективных причин к этому не видим. Вот если вы пройдёте огнём и мечом по центральным и северным областям, Нижний нагнёте, сотворите порядок на Вологодчине, только после этого мы подхватим у вас власть.
– Нашли дураков, – высказался Берзалов, совершенно не замечая иронию в словах Славки Куоркиса.
– И я о том же, – живо кивнул Куоркис, и они снова чокнулись.
– Ну а что Турбаевский? – гнул своё Берзалов. Интересно ему было, хоть какие-то новости в их
| Реклама Праздники 12 Июня 2024День России 11 Июня 2024День работников легкой промышленности 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника Все праздники |