Ядерная зима

да ещё с подозрением на шпиона, а то и диверсанта… Кто сейчас в таких тонкостях станет разбираться?

“Я диву давался, как резко переменилось время, а особенно: люди. Хотя чему было удивляться? Война. Та, которую я столько перевидал в фильмах. Та… да не та. Впрочем, мне-то что? Это уже была не моя война. Перед моими глазами вставали самые разные, порой нелепые эпизоды из детства, молодости, студенческих лет. Казалось бы, ничего особенного, но сейчас они казались буквально бесценными.
Я никак не мог понять: эти бараны по ту, неприятельскую, сторону - они были роботами? Какими-то недоделанными? Просто людьми, лишёнными начисто таких простых естественных чувств, как любовь к отцу, матери, невесте, а может, даже и к собственным детям?
Я сам, сколько себя помню, был западником, выучил три иностранных языка, был воспитан на французских фильмах, мировой литературе, бывал за границей, общался там с людьми самых разных возрастов, в том числе и своими сверстниками. То есть там, на Западе, были мои учителя. Что же случилось буквально за последние десять лет? Отчего всё то, что стало приходить оттуда, оказывалось теперь на поверку заведомым, специально запрограммированным враньём? Сошла на нет, как-то сама собой сдулась их великая литература, фильмы выхолостились до предела. Даже поисковики в Интернете просеивали любую информацию под заданным где-то там, вдалеке, шизофреническим углом. И я ещё хотел туда уехать? Великодержавный шовинизм без зазрения совести правил миром; самому оголтелому, не фашизму уже, а нацизму (есть разница) со всех сторон рукоплескали. Может, они просто зажрались, эти ребята, стали путать реальность и виртуальный мир?”

Карт с насмешкой прочитал мои последние строки, затем вздохнул:
- Ну, зачем же так? Ты не прав. Там всё по-прежнему. Запад! Нам до него ещё топать и топать, к чему преувеличивать?
- Запад? Далеко? - разозлился я. - Куда уж дальше! Они лишили меня будущего, скоро лишат себя жизни, и сами опустятся до уровня кроманьонцев. Или я не прав? Что там, снаружи, делается, можешь поведать? Так сказать, удовлетворить последнее желание приговорённого к смерти. Пусть даже и дезертира.
Карт поразмыслил немного, стоит ли ему со мной на такие темы распространяться, затем почесал затылок.
- Хорошо, но не за просто так: пусть будет “чейнч”, как говорят среди вас, молодёжи. Ты ведь математик, насколько я понимаю? И коли за тобой институт солидный, математик должен быть отменный. Давай так: я отвечу на твой вопрос, а ты мне поможешь сделать кое-какие расчёты. А с конвоем мы подождём. Ты ведь, я думаю, на тот свет не торопишься? Годится так?
Циничный упырь! Но что мне было делать, как не согласиться?

3
- Ладно, начнём. Так вот: многое из того, что ты говорил о НИХ, ОНИ думают о НАС. Порой слово в слово, порой даже гораздо хуже - пропаганда у них, не отнять, гораздо ядрёнее. Как так получилось? Ну, знаешь, жадность не знает меры и пришёл момент, когда всех этих алчных пираний невозможно стало остановить. Есть такое понятие - финансовый капитализм. Спрут пёр и пёр на рожон, прикрываясь беспечными европейскими дураками, в судорожных попытках удержать своё лидерство в мире, на которое, собственно, никто другой после кончины социализма и не претендовал. Так возникло другое понятие - финансовый империализм. А вместе с ним вместо мирового лидера - властелин мира.
- Они что, не понимали, что идут на самоубийство? Им надоело жить? - с удивлением спросил я.
Карт усмехнулся.
- Наивность № 1. Мы все привыкли считать, что там, наверху, нами правят самые достойные, умные люди. Это и религией внушено, да и как может быть иначе: мы ведь сами их, этих бонз, выбираем. Ну, а на самом деле в высоких креслах сидят по большей части тупоголовые бараны. Которые не верят экспертам, считают, что их пугают страшилками. Которые воруют сверх всякой меры и полагают, что уж коли они в так называемой золотой середине, а на переднем крае хоть с той, хоть с другой стороны покорное стадо, они от всех неприятностей надёжно защищены. Они ведь знали, что не только у них право применить  ядерное  оружие в качестве крайнего средства защиты прописано и Верховному Главнокомандующему даже не нужно ни с кем этот вопрос согласовывать. Ты думаешь, они не верили в подобный вариант? Нет, они всё просчитали. Противник превосходил нас многократно по всем направлениям где в десять, где в пятьдесят и даже более раз. Спрут лишь посмеивался и попыхивал сигарой. Войска сателлитов быстро дошли до Санкт-Петербурга, самолёты уже летели на Москв -, наше сопротивление было сломлено, смято моментально. Во многом благодаря немцам, воякам, с которыми до сих пор никто в мире не может сравниться. И тогда в бой вступил термояд. Откуда он взялся, никто так и не понял: по всем прикидкам, уже тем, первым гиперзвуковым ударом он должен был быть полностью уничтожен. И полетели непонятные бомбочки сразу по всем направлениям. Да, мы, русские, долго запрягаем, но уж потом только успевай задницу подставлять. Не только города - целые страны стали как по мановению волшебной палочки исчезать с лица земли. Что последовало потом? Неслыханные пожары, объединяющиеся в гигантские огненные смерчи. Кстати, всё уже было, только память у людей короткая. Так, именно от смерчей,  выгорел буквально дотла, к примеру, Дрезден в конце Второй мировой. В данном случае люди сразу попали ещё и прямо в объятия радиации, сажи до небес, а потом наступил безумный холод, потому что солнце исчезло, лучи перестали проникать на землю. И на беззащитных идиотов опустился ядерный туман. Ладно, ты ведь так и не рассказал, как здесь очутился. Докладывай, недоделанный-недоученный!
Я подумал, что врать бесполезно и выложил всё начистоту.
Карт задумался, но ненадолго.
- Покойник ты, парень! Как я и говорил. Ладно, ты кое-что для меня сделать обещал. Я тут опять немного посплю, устал очень, а ты, если тебе интересно, покопайся в моём материале. Может, найдёшь для себя что-нибудь интересное?

4
Я смотрел, разинув рот, на рассыпанные передо мной диски, флешки. Солидная коллекция! На сколько времени этого может хватить? При желании можно растянуть на годы.
Для начала неплохо было бы их систематизировать. Не знаю, как поступал с ними Карт: то ли он знал наизусть, где что находится, то ли в планшете у него был каталог, то ли вообще хватал всё, что ни попадалось под руку, чтобы потом разобраться.
Я отключился надолго: в последнее время я вообще потерял счёт времени, жил по будильнику в часах: когда вставать, обедать, ужинать, спать ложиться.
Сейчас я и на будильник не обращал внимания. Передо мной возникали тексты, ролики, фотографии. Особенно мне запомнилась девушка во всём светлом, ехавшая на велосипеде. Она вдруг попала в каскад фосфорной бомбы и сгорела, как бабочка. Какой-то мобильный репортёр отснял эту картину - наверное, она промелькнула потом на телевидении. Я прокрутил её трижды, и каждый раз она цепляла меня по-своему.
- Распыляешься? - услышал я вдруг над ухом голос Карта. - Думаешь, у нас очень много времени и мы с тобой будем развлекать друг друга всяческими занятными историями из своей жизни, читать книги, смотреть фильмы? К сожалению, мы поставлены в такие условия, что вряд ли успеем додуматься, как нам, нет-нет, не спастись, это вряд ли, а хотя бы пожить подольше. Кстати, не мешало бы подкрепиться.
Я открыл холодильник, мы потолковали, что бы нам соорудить на ужин. Но разговор уже начался.
- Итак, предлагаю поразмышлять, как мы дошли до жизни такой, но для этого далеко предстоит забраться. Я раздумал отдавать тебя на растерзание, более того - решил последовать твоему примеру. Не дезертировать, нет-нет, конечно, просто капитулировать. Закончилась не только война, третья и последняя, мировая. Испустила дух прежняя высокоорганизованная цивилизация. Вот-вот погибнет вообще всё живое на Земле. А возродится ли когда-нибудь что-либо подобное? Вряд ли. Возможно, через двести лет, но это ведь десять поколений. Зачем нам с тобой так далеко заглядывать? Куда рациональнее подумать о своих собственных шкурах.
- А что о них думать? - пожал плечами я. - Если у нас хватит ума не высовываться наружу, мы можем просидеть здесь сколько угодно.
Карт задумался.
- Да, здорово было бы. Но, к сожалению, возможности нашего погребка ты сильно преувеличиваешь. Уже то, что я использовал скайп, чтобы ты впустил меня, вполне может означать безнадёжную засветку с любой из сторон. Есть такие бомбочки, которые проникают на очень большую глубину - 100 м. Это далеко не предел, так что даже воспоминания о нас не останется. Нас могли подцепить на прослушку и в любой момент выкурят отсюда. Во всех случаях неизбежно обнаружат здесь, хотя бы методом “тыка”.
- Что же нам остаётся? - криво усмехнулся я. - Положиться на Бога?
- Я не верю в Бога, - холодно ответил Карт.
- Странно, - вздохнул я. - Я молодой, но верующий, вы старше меня, а атеист. Обычно бывает наоборот.
- Я предложил бы отставить в сторону пустые разговоры, - Карт был искренне удручён моей бестолковостью. - Ещё раз предлагаю сосредоточиться на самой элементарной проблеме: как нам выжить?
- Ну, раз фатализм не проходит, - развёл я руками, - что нам ещё остаётся? Будем биться головой об стену.
- Вряд ли поможет. - Карт не расположен был шутить. Как видно, в этот раз он неплохо выспался и мозги работали у него достаточно продуктивно. - Самое эффективное оружие третьего тысячелетия, как тебе ни покажется странным, цинизм. То есть бесстыдство, наглость, презрительное отношение к общепринятым нормам нравственности и морали. Но если мы возьмём цинизм как философское направление, то циники, или киники, как их правильнее называть, во главе с Антисфеном проповедовали совсем другое в противовес “общепринятым нормам”: возврат к природе, простоту, аскетизм. Считаю, нам должно быть наплевать, как, в каких условиях жить, главное - не улететь прежде времени на небо. Никому не помогать, никого не осуждать, ни на кого не оглядываться. Потянешь такой вариант или кишка тонка?
Я помолчал какое-то время, сама постановка вопроса была слишком неожиданной, затем спросил:
- А у меня есть выбор?
- Конечно, - ответил со вздохом Карт, - выбор есть всегда. Дверь нашего славного домика постоянно для тебя открыта. Кстати, ты как раз и покорил меня тем, что в прошлый раз закрыл её вовремя.
- Цинично, а не кинично? - усмехнулся я.
- Вот именно, - ответил Карт всё так же серьёзно.
- Так что же всё-таки там, снаружи, ты толком так и не сказал?
Карт совершенно спокойно отнёсся к моему переходу на “ты”.
- Так, ничего особенного. Ядерная зима».