"День тридцатый нашей разлуки
Возлюбленный мой М, три дня назад произошло непоправимое: мой жестокий отец настиг нас в нашей бедной хижине. Он был почти безумен в своем гневе, даже более безумен, чем ныне я. Я рыдала, я умоляла, я клялась и проклинала всеми богами, я яростно дралась словно волчица. Но что слабая женщина может противопоставить жестокосердным гвардейцам? Силы оказались слишком неравны. Отец сказал, что он убьет нашего сына, нашу надежду, если я впредь ослушаюсь его. Он даже поднес острие кинжала к его груди и начертал там крест. Я смотрела, как черная кровь нашего ребенка проступает сквозь раны и мое сердце сжималось от ужаса. У меня не было выбора. Ради тебя, мой возлюбленный, ради сына и наследника я принесла себя в жертву, я согласилась на все. Отец отобрал нашего мальчика и увез его. Меня же он поместил в запертое помещение в каком-то большом доме и выставил охрану, и теперь я гадаю по поводу дальнейшей нашей незавидной участи.
А вчера в заточении меня навестила моя покойная матушка. Она стояла в погребальном наряде и сквозь нее просвечивались стены комнаты, а рядом кривили свои гнусные рожи бесы из Преисподей. Я кинула в них стул и пригрозила, что если они еще раз придут, я их разорву на куски. Бесы испугались и испарились. Моя матушка смотрела на эту безобразную сцену и ее губы изгибались в усмешке. Она напомнила, что и я, и наш сыночек ведут родословную от могущественного полубеса, чье имя сейчас под запретом. Во всех нас, потомках, при рождении бурлит древняя черная кровь обитателей Нави. Потом черная навья кровь постепенно поглощается алой кровью людей, тоже текущей по нашим сосудам, и по исполнению двадцати лет почти полностью исчезает. После этого рубежа наше тело ничем не отличается от множества других человеческих тел. Но перерождение навьей крови в человеческую можно остановить до истечения срока и даже частично повернуть процесс вспять.
Возлюбленный мой М, наш сын и его потомки смогут стать тебе незаменимой опорой на троне мертвых и живых, но для этого их кровь должна навсегда остаться черно-алой. Тогда они смогут развить умение подавлять волю нежити. Ни один колдун не в состоянии сотворить из существ с черно-алой кровью послушных навок. В этом случае их ритуалы бессильны. Кроме этого, черно-алая кровь открывает такие способности в черной магии, какие и не снились обычным созданиям Яви, этого мира живых.
Запомни: чтобы остановить процесс поглащения алой кровью черной, до исполнения двадцати лет ты должен привести нашего сына в подземелье замка Г. После того, как вы минуете все опасности, которые я тебе описала, ты найдешь в глубине..."
***
- Смотри, твой опекун выставил дополнительную охрану, - усмехнулся Димус.
Да, видимо граф де Виллан не до конца поверил в безобидность темноэльфийского трюка с маскировкой и решил перестраховаться. Я просканировал главный вход в замок: он был настолько плотно перекрыт и людьми, и заграждениями, что даже в плащах невидимости было бесполезно туда соваться.
- Может разнесем весь замок к бесовой матери как особняк де Бюллера? - предложил мой друг. - Тогда мы отлично повеселились: одни дымящиеся руины остались.
- Не поверишь, мне замок де Гренвилей дорог как память предков. Да и твою драгоценную Литу мы в этом случае вряд ли спасем из под обломков.
- Расслабься: я пошутил.
- Нет, в принципе, если вы с Инваром отгрохаете мне новый замок, еще лучше прежнего, то я хоть сейчас могу приступить...
- Говорю же, пошутил, - насупился Димус. - Покажи лучше другой вход в замок: ты же здесь вырос.
- Это точно. Сейчас я тебе проведу к дверям, через который несколько раз сбегал еще мальчишкой, чтобы побродить на свободе.
Я нырнул в сад, Димус за мной. Плащи невидимости хотя и укрывали нас от взоров простых существ, но в магическом зрении ауры были по-прежнему видны, поэтому мы с приятелем без труда определяли местоположение друг друга.
Дорожка, заросшая вековыми деревьями и колючим кустарником, привела к малозаметной двери, почти сливавшейся со стеной и в былые времена предназначавшейся для обслуги. Сейчас дверью почти никто не пользовался, поэтому про нее мало кто знал. Особенно это касалось новоявленных выскочек из Ризана.
Ржавый замок легко покорился талантам и набору отмычек Димуса, и перед нами открылся пыльный коридор. До кабинета графа де Виллана мы добрались быстро: в отличии от окрестностей, уж родной замок прежний Лэрри изучил досконально. Покопавшись в его памяти, я даже нашел, что эта комната прежде служила малым каминным залом, примыкавшим к библиотеке. Видимо, на захват герцогского кабинета мой опекун все-таки пока не решился: а вдруг не сегодня-завтра вернется истинный хозяин Мерсо де Гренвиль? Подозреваю, благодаря этому граф пока старался действовать в отношении меня, соблюдая хоть какое-то подобие внешних приличий.
За дверьми кабинета раздавались приглушенные мужские голоса. А перед входом застыл широкоплечий гвардеец. Так, еще одно новшество: раньше внутри замка охрану не выставляли. Однако детину хоть и вооружили, но вот повесить на своего вахтера амулет от черной магии граф или не догадался, или пожадничал. Чем я и воспользовался, запульнув в гвардейца темный шарик с соответствующей руной. Легкий шорох за поворотом коридора - и детина, трясясь от страха, покинул пост, чтобы посмотреть, что там происходит. Нет, после смещения опекуна придется заняться обучением личного состава и установкой нормальной сигнализации.
Мы с Димусом моментально проскользнули в дверь кабинета. Там вполне предсказуемо развалились в креслах Крис Миррой и граф де Виллан, потягивая красное вино. Видимо, после моего ухода они решили продолжить общение.
- Как вы думаете, юный милорд еще выкинет какой-нибудь фортель? - потянувшись за золоченным бокалом, спросил глава дознавателей.
- Однозначно, господин Миррой, - ответил граф, по-хозяйски плеснув гостю рубиновой жидкости из темной бутылки. - От современной молодежи всего можно ожидать. Наоборот, я удивлюсь, если юный милорд не полезет освобождать пленников.
- Ну по крайней мере вдовушку полковника я на его месте точно оставил бы в камере: доносила на него она исправно. А вот барон Мартин - крепкий орешек: до сих пор категорически отказывается с нами сотрудничать.
- Он из старой гвардии правдолюбцев и устранителей несправедливостей, поэтому в любом случае рано или поздно дошел бы до государственной измены. А что вы скажете о вдовушкиной служанке? Свеженькая такая по виду девица.
- Вообще наивная простушка, не способная ни на что. Вдовушка использовала ее втемную. Такие невинные овечки только как расходный материал для ритуалов и годятся. Представляю, как отлично она бы смотрелась на хрустальном кубе. Наверняка еще девственница. Но что поделаешь? Придется казнить до кучи. Лес рубят - щепки летят.
- Кстати, насчет ритуала: после полнокровия мы планируем провести очередной. И даже жертва уже имеется, причем гораздо моложе вашей служанки. Надеюсь, господин Миррой, вы удостоите нас своим посещением?
- У вас там еще жестче, чем у нас в Министерстве безопасности на допросах, - хохотнул глава дознавателей, - но после приобщения к влаге, сочащейся из хрустального куба, я каждый раз словно несколько лет скидываю с плеч. Не поверите, ваше сиятельство, даже седина стала исчезать и на баб потянуло, как во времена молодости.
- Замечательно. В конце концов, простолюдины как скот плодятся день и ночь, их жизнь зачастую даже флорина не стоит. Одним больше, одним меньше А вот мы, верхушка общества, имеем особую ценность.
- Это точно. На нас держится вся Империя Мендос.
- А уж ваши способности, господин Миррой, вообще выше всяческих похвал. Редко встретишь таких талантливых и проницательных людей.
- Ну вы, ризанцы, и умеете льстить.
- И не только льстить, но и подкреплять благодарность вполне конкретными благами. Кстати, вы в курсе, откуда пошел термин "благородный"?
- Высоконравственный, щепетильный в вопросах так называемой чести?
- Ой, оставьте это для святош и моралистов. Это они обожают идеализировать мир и придумывать сказочки. На самом деле благородные - это добывающие блага, преумножающие их, то есть рождающие новые блага, и владеющие ими. Деньги, имущество, власть, изысканные удовольствия... Только идиот может отказываться от подобных благ. Мы, благородные, имеем смелость брать то, что другие не умеют, боятся, ленятся или стесняются присваивать себе, сдерживаемые ложным стыдом и моралью.
- Это точно. Трусливые, глупые и слабые сидят в хижинах, умные, предприимчивые и решительные в особняках и дворцах.
- Хорошо сказано. Так выпьем же за это!
- С удовольствием. И, с вашего позволения, ваше сиятельство, после этого бокала вина я поеду домой: время уже позднее, а завтра с утра допросы, совещания и прочая суета. Служба, знаете ли...
- Не забудьте, господин Миррой, про ритуал!
- Всенепременно буду.
После ухода гостя граф еще посидел в кресле, посмаковал вино, затем подошел к окну, посмотрел на кроваво-красный свет ночных светил и задернул тяжелую бархатную портьеру. Потом с помощью ключ-кристалла извлек из сейфа, спрятанного под пестрым гобеленом, стопку пожелтевших листков и углубился в их изучение.
Мы с Димусом аккуратно подошли сзади. Листки были исписаны мелким почерком. Я обратил внимание, что завитушки на буквах очень напоминали подобные из дневника княжны Леоноры. Интересно, что содержат пожелтевшие страницы? Мы только подкрались поближе, приготовились прочитать, выглядывая из-за плеча графа и стараясь не выдать себя шорохами и дыханием, как за дверью раздался шум.
- Ваше сиятельство, герцогиня Франциска просит вас срочно явиться к ней, - пропела разодетая в костюм горничной смазливая девица, просунувшись в дверь.
Граф негромко выругался, спрятал пожелтевшие страницы в сейф, запер дверцу с помощью ключ-кристалла, сунул его в карман и поспешил из кабинета.
После того, как за Маркусом де Вилланом закрылась дверь, Димус рванул к сейфу.
- Мда, не наша с Инваром система, - разочарованно протянул он с видом знатока, осматривая замок. - Можно, конечно, повозиться и вскрыть, но я бы в настоящий момент предпочел все-таки в первую очередь заняться организацией побега моей Литочки и барона Мартина. Кстати, ты запомнил, что Миррой про твою ненаглядную Фаину говорил?
- Само собой. Вот ведь лицемерка: спала со мной, плакалась, как жить без меня не может и одновременно стучала на меня. И вот как теперь остальных спасать, если они в одной камере сидят? Она же всех нас сдаст.
- Прирезать.
- Что-то я смотрю, ты бы всех прирезал.
- Ну а как иначе? - протянул Димус с видом бывалого киллера. - По болотному уставу доносчиков мочить надо. Впрочем, как и любых врагов, желающих тебе смерти.
- Значит, графа тоже прямо сейчас мочим? Вон, смотри, он уже в герцогстве Гренвиль проводит изуверские ритуалы.
- А что еще от мерзкого ризанского колдуна можно ожидать? Они свои хрустальные жертвенные кубы везде ставят, а потом дети пропадают. Дошло, наконец, милорд Лэрри, что от твоего опекуна срочно избавляться надо? Только сам виноват, что время упустил. Теперь сперва мою девушку с бароном спасаем, а потом
