Начинание всегда немного неуютно и дискомфортно, как потрескивание поджигаемого фитиля свечи. Должно быть легкое ощущение присутствия (кто-то за спиной). Там никого нет.
Есть только три ока, без интереса наблюдающих за тобой: две свечи и луна, плывущая в морозной ночи. За окном – одноглазый зверь, покрытый черным мехом, и бог знает, где его второй глаз.
Красный, выбили, закатился, скрыть.
Можно долго водить ручкой по бумаге, пытаясь выжать из губки своего мозга хоть немного чернил, которые каракатицами, имеющими подобие разума, расползлись бы на осмысленные фразы.
Можно долго, а можно бесконечно, и ничего.
А может в одно мгновение перехватить контроль, волю, и ручка строгим почерком (у тебя всегда был кривой забор, ВиталинакакеетамВладимировна отказывалась проверять, жаловалась родителям) выведет:
«Я не знаю, как выбраться отсюда. Стены, пол и потолок здесь абсолютно белые. Кажется, выхода нет. Я хожу здесь давно, настолько, что кровь из моих раскусанных пальцев, запястий, губ и съеденного языка уже перестала сочиться. Линии, которые я вел в надежде найти правильный путь, впитались стенами.
Хорошо, что у тебя в ручке осталось много черного».
