столичных учёных-теоретиков “приземлить”, попытаться заставить их думать о земном и тленном, о хлебе насущном, а не о проблемах Пуанкаре и Гильберта. Толку-то от них!!! 25 ноября 1946 года Постановлением Совета Министров СССР в Московском Университете создаётся новый физико-технический факультет. И это помимо “фундаментальных” и “чистых” мехмата и физфака, которым физтех, по задумке, должен был составить ощутимую конкуренцию, оттянув на себя добрую часть талантливых преподавателей и студентов. Молодых людей, понимай, граждан своей страны, которые изначально должны будут учиться ходить по земле, а не летать в облаках и абстракциях.
И тут, справедливости ради, надо сказать, что мысль о создании в Москве нового образовательного научного Центра прикладного физико-технического направления принадлежала академику П.Л.Капице (1894-1984). Он долго носился с этой идеей, со второй половины 1930-х годов, почитай, когда его силком вернули из Англии в Москву. Вернувшись на Родину из-под палки, Капица вознамерился создать институт под себя, аналогичный Кембриджу, где Пётр Леонидович долго работал, сформировался как учёный, и порядки которого считал образцовыми. Он вроде бы убедил в этом Сталина, и тот уже был готов согласиться на уговоры мэтра, выделить деньги. Но в 1946 году отношения Вождя и академика резко испортились из-за категорического отказа Петра Леонидовича заниматься Атомным проектом. Строптивый Капица оказался в опале и даже был подвергнут домашнему аресту на какое-то время. А вместо планируемого института правительство решило создать лишь новый факультет в МГУ: сделать это было гораздо быстрей и дешевле…
10
И здесь весьма интересна и поучительна судьба нового факультета, и обстановка в нём, созданная евреями-профессорами, которые быстренько туда перебежали-трудоустроились, почуяв выгоду. 1 августа 1950 года (то есть ровно через 4 года со дня основания) зам-декана физического факультета МГУ профессор Ф.А.Королёв направил секретарю ЦК ВКП(б) Г.М.Маленкову исполненное глубокой тревоги и боли письмо, в котором говорилось, в частности:
«Несколько слов о физико-техническом факультете МГУ. Работники этого факультета в практике своей работы основываются на порочных идеях академика Капицы, который ставил целью факультета подготовку кадров особого сорта, из числа каких-то “сверх-гениальных” людей (а по сути всё тех небожителей и мечтателей-чистоплюев, от которых практической и народно-хозяйственной пользы ноль - авт.)… Решающим критерием для приёма на этот факультет является “беседа поступающего с академиком”. Именно мнение академика является решающим для отбора на этот факультет. Легко себе представить, какие кадры подбирают работающие там и задающие тон академики Ландау, Ландсберг, Леонтович (все сплошь чистокровные евреи - авт.) и другие. Это положение является совершенно нетерпимым»…
Летом 1951 года, ввиду сложившейся ненормальной ситуации и многочисленных жалоб русских преподавателей, физико-технический факультет МГУ был расформирован. Но евреи-профессора, успевшие свить там гнёзда, так просто сдаваться не собирались - терять в доходном научном деле свои господствующие позиции и барыши: не того они были характера и воспитания люди. Они каким-то хитрым манером сумели убедить профессора-совместителя физтеха и, одновременно, начальника отдела МИАНа русского учёного А.А.Дородницына (1910-1994) (лауреата Ленинской и 3-х Сталинских премий, между прочим) помочь им сохранить факультет. Вероятно, что-то крупное ему взамен пообещали, на что тот и клюнул (и действительно, 23 октября 1953 года, сразу же после смерти Сталина, Дородницын, минуя звание члена-корреспондента, то есть перескочив важнейшую иерархическую ступеньку, был избран академиком АН СССР; и произошло сие чудо, как представляется, не без участия еврейского академического лобби).
Итак, Анатолий Алексеевич принял предложение “помочь”, и подключил к этому делу своего товарища и бывшего сослуживца по ЦАГИ генерала от авиации Ивана Фёдоровича Петрова (1897-1994). А тот, как теперь представляется, через своего непосредственного начальника Василия Иосифовича, вышел на его всесильного отца. Ему-то он и озвучил при личной встрече мысль в необходимости сохранения факультета как учреждения, архиважного и архи-нужного для страны и народа...
72-летний Сталин, переживший несколько инсультов, начал тогда уже сильно сдавать - и всё больше и больше выпускать из рук бразды правления. Вокруг него, стареющего и слабеющего, закипели нешуточные под’ковёрные страсти и битвы, в которых, как хорошо известно, всегда и везде побеждают бездари и негодяи, мерзавцы, подонки и подлецы, ведущие схватки по законам подлости. Они-то окончательно и убедили Вождя не только сохранить факультет, но и преобразовать его, ввиду его особой важности, в отдельное образовательное заведение. Деньги, мол, на это имеются: страна успешно поднимается на ноги и богатеет после войны.
И Сталин сдался, послушался “доброхотов”, отправивших его в марте 1953 года на тот свет. 17 сентября 1951 года Приказом Совета Министров СССР в Москве был воссоздан Физтех, но уже как независимое от МГУ высшее учебное заведение. И первым его ректором, в награду за хлопоты, стал генерал-лейтенант Иван Фёдорович Петров, который оставался в этой должности до 1962 года, но был лишь ширмой и попкой по сути. А всем учебным процессом и всеми деньгами там заправляли евреи-профессора во главе с Ландау. Таким образом, Московский физико-технический институт со дня своего основания стал чисто еврейским высшим учебным заведением, куда еврейских юношей и девушек брали почти без экзаменов (если они только полными кретинами и идиотами не были, не умеющими умножить два на два). А русских студентов и преподавателей там было мало традиционно. И все они были там вплоть до крушения СССР на вторых, а то и третьих ролях - в качестве пустой массовки… {1}
11
Далее дело с развитием прикладной математики в СССР продвигалось так, коль уж была затронута эта наиважнейшая тема. В 1948 году выдающийся советский математик и механик академик М.А.Лаврентьев (1900-1980) создаёт в Москве (а с 1950 года становится его директором) Институт точной механики и вычислительной техники, где под его руководством и в кратчайшие сроки были разработаны первые образцы советских электронных счётных машин.
А в 1949 году, в разгар борьбы с безродными космополитами, уже на самом мехмате, святая святых всех математиков-теоретиков (которых от гордецов-небожителей не отличить), их главном форпосте и цитадели, была предпринята первая попытка руководством страны разбавить чопорных мехматовских профессоров прагматиками-прикладниками. На факультете указом правительства организуется кафедра вычислительной математики, первым заведующим которой (1949-1952 годы) стал профессор Б.М.Щиголев, и которая была встречена старыми преподавателями во главе с академиком А.Н.Колмогоровым в штыки, в течение 3-х лет подвергалась травле и бойкоту и практически не работала. По Москве ими, преподавателями-колмогоровцами, даже начали распространяться слухи, которые раздули до невероятных размеров в хрущёвские подлые времена, а в перестройку это уже стало “твёрдо-установленным фактом”, что в 1949 году теоретическую математику в СССР хотели-де уничтожить “враги” вследствие распространённого мнения, будто бы основным достоинством математики является её “полная без-полезность”. И люди тем слухам верили, как верят и до сих пор.
И только после того, как новую кафедру в 1952 году возглавил математик-вундеркинд С.Л.Соболев (1908-1989) - ученик легендарного Григория Михайловича Фихтенгольца и любимец Сталина, Герой Социалистического труда, кавалер семи орденов Ленина и лауреат 3-х Сталинских премий, - только тогда дело сдвинулось с мёртвой точки и быстро пошло вперёд, отвоёвывая для себя пространство и коллектив, отпугивая недоброжелателей и завистников.
Надо прямо сказать, не боясь ошибиться и перегнуть палку, что Сергей Львович был одним из самых крупных мiровых математиков ХХ-го столетия, по фантастическому таланту, глубине и новизне знаний, качеству научных работ равный А.М.Ляпунову, Д.Ф.Егорову и Н.Н.Лузину, И.М.Виноградову, Л.С.Понтрягину и М.В.Келдышу, Гильберту, Расселу и Цермело. Он внёс решающий вклад в бурное развитие современной точной науки и положил начало ряду новых направлений и дисциплин, от математической физики и до функционального анализа. А его ценнейший и поистине уникальный труд «Некоторые применения функционального анализа в математической физике» выдержал уже несколько изданий в России и США. И, надеемся, ещё не раз выдержит: потому что является фундаментальным и излучает СВЕТ! И по этой причине труд играл и до сих пор играет исключительно важную роль в формировании взглядов и навыков современных первоклассных математиков, как русских, так и мiровых, является у них настольной книгой, из которой они, как из волшебной шкатулки, черпают уже много лет без-ценные сведения и которую крайне тяжело достать.
За всё это 1 февраля 1933 года, когда Соболеву только-только исполнилось 24 года, он был избран членом-корреспондентом АН СССР (за решение знаменитой задачи Лэмба и построение строгой теории поверхностных волн Релея, главным образом). Уникальный случай в Истории науки! А 29 января 1939 года - в возрасте 30 лет!!! - он становится действительным членом АН СССР по Отделению математических и естественных наук (математика). И этот его академический рекорд, если так можно выразиться, впоследствии так никто и не смог превзойти; даже и А.Д.Сахаров, один из творцов водородной бомбы, ставший академиком в 32 года.
Сергей Львович, помимо природной гениальности, исключительной душевной щедрости и порядочности, обладал и ещё одним замечательным качеством для учёного: он был БОЙЦОМ, и всегда придерживался активной жизненной позиции. Так, во второй половине 1950-х годов, во времена хрущёвской оттепели, когда еврейское окружение Никиты Сергеевича, в угоду заокеанским хозяевам, принялось громить советскую кибернетику, объявив её “лженаукой”, сосущей-де напрасно деньги из казны, академик Соболев смело встал на её защиту, не опасаясь последствий и мести. Его знаменитая статья “Основные черты кибернетики”, написанная в соавторстве с А.И.Китовым и А.А.Ляпуновым и опубликованная в журнале “Вопросы философии” (1955 год, №4) сыграла определяющую роль в изменении отношения партии и правительства к данной наиважнейшей дисциплине.
Решительный и без-компромиссный характер Соболева проявился и в отношении академика-бузотёра А.Д.Сахарова, к которому он на первых порах (период создания термоядерного оружия) испытывал самые добрые и приязненные чувства. Но потом, когда Андрей Дмитриевич попал под мощнейшее сионистское влияние через вторую супругу Е.Боннэр, когда ополоумел, скурвился и пошёл в разнос: возжелав прославиться и войти в Историю ещё и как великий миротворец и правозащитник, начал поносить устно и письменно свою страну и строй советский, - Сергей Львович решительно порвал с ним всякую связь и встал к нему в оппозицию. Так, он был одним из инициаторов в АН СССР сообща выступить с резкой
