Наваждение! Этого не может быть! Куда я попал?».
Потом поднял ворот Лелиного плаща, погладил карман, где лежала таинственная бутылка с неизвестной жидкостью, и собрался уже уходить, как его взгляд привлек лежащий на снегу кусок газеты.
Афиноген сделал вперед шаг и… внезапно провалился в какую-то яму. «Лида была права. Лида как в воду смотрела. Сестра ясновидящая, наверное, —подумал Феня, поняв, что стоит по колено в воде. В новых валенках. — Почему я ее не послушал? Прости, сестра».
Сделав еще пару шагов, он выбрался из ямы и подумал о сапогах с упреком в свой адрес. Но кусок газеты, лежащий на снегу впереди, манил. И Феня опять сделал к нему шаг. И опять провалился. Но уже по пояс. И не в воду. А во что-то темное и жидкое. Пришлось опять бороться за жизнь.
Через час борьба была выиграна, и Афиноген наконец выполз на бетонную площадку, где валялся злосчастный обрывок газеты.
Присев на снег, Феня достал из кармана бутылку и встряхнул ее. Содержимое было целое. А лучше б оно, наверное, вылилось. Тогда бы он его не выпил. И был бы здоров…
…А в это самое время за Афиногеном с интересом наблюдал Некто. И если бы Афиноген это знал, то немедля покинул бы это странное, загадочное место. И не впутался бы в эту неземную историю, в корне поменявшую его жизнь.
Но он не знал этого. И остался. Наплевав на советы лучшего друга и предостережения в виде широких луж и вонючих ям, которые посылал ему космос…
…Феня сделал глоток из бутылки и встал на ноги, ощутив в желудке приятное тепло. Сделал два шага, нагнулся и хотел уже поднять обрывок газеты, но вдруг почувствовал, как закружилась голова и его кинуло вперед, на бетон. Афиноген вытянул руки и смягчил удар. Резко поднялся и сошел прочь с площадки. Газета наконец-то была у него в руках!
— «В дороге с Ильичем», — прочел он. — 1936 год. Тьфу. Макулатура. — Плюнул, отшвырнул от себя клочок и двинулся к забору-сетке.
Подняв голову от земли, сглотнул, тряхнул головой, словно приводя себя в чувство, и вдруг дико заорал, обращая крик туда, откуда только что пришел.
Впереди, насколько хватало видимости, была темнота. Там, где должны были весело гореть огни дома, шоссе и телефонного маяка. Все это куда-то исчезло. И только снежная пелена ноябрьского снега вьюжила в темноте.
«Все! Попал!» — подумал Афиноген и в отчаянии развернулся обратно, к таинственной площадке. Сделав два шага, опять угодил в яму с черной жижей. «Тону», — подумал и схватился за воздух…
…А Некто, наблюдавший за ним, усмехнулся и потер руки…
…и вдруг свет, который своим голубым сиянием освещал загадочную площадку, потух. Буквально на одну секунду.
И Феня, стоявший по пояс в жиже, вдруг понял, что все остановилось. И наступила зловещая тишина. Но ничто не смогло остановить повторную борьбу за жизнь. Ни пелена снега, ни новые валенки, подло предавшие Феню и оставшиеся в черной яме.
Выбравшись наружу, Афиноген достал бутылку и залпом влил в себя все, что в ней осталось. И, сплюнув на снег, поднял взгляд на площадку.
От увиденного его сознание охватил ужас и боль.
В метрах ста от него, на другом конце площадки, стоял Некто, и смотрел на него. Это было спасение. Или конец.
— Эй! Товарищ! — подняв руки, закричал Феня. — Товарищ! Спаси меня! Ты кто? Где я? — и побежал к неизвестному.
А тот пошел, но не к Афиногену, а в обратную сторону, скрывшись из глаз за какими-то строениями.
Преследование продолжалось недолго. Неизвестный скрылся и был уже, наверное, недосягаем для преследователя. Феня остановился обдумать свое положение.
«Куда я попал?» — стал лихорадочно размышлять он, вспоминая свои разговоры с сестрой, с Мишаней, с Элен. — Неужели все, что пишут в фантастических публикациях, произошло? Говорил же Мишаня — не суйся. Он все знает. Он Космосом владеет. С самого начала все пошло не так. Какой-то город? Его не было здесь никогда. Шофер с автобуса его тоже не видел. А значит… что? А то, что попал я в другое измерение. Ведь недаром же пропал и поселок наш. И дорога. Да и газета 1936 года. Это, видно, тот год, в который я попал. Что же делать? Буду искать выход с площадки. Должен же быть рядом с этой стройкой какой-нибудь город? Прикинусь местным. А потом что? Да ничего! Я будущее знаю. Предсказывать буду. А кто же это меня заманивал сюда? В черное весь одетый. И препятствия раскидывал у меня на пути, когда я его догонял. Железные. Я ноги все обил о них. Ладно. Уже хорошо, что он меня видел. И я его. Знаю точно: не один я здесь. А год? Да и ладно. 1936. Хороший год. Не 37. Ладно. Пойду искать выход», — и, закончив размышлять, Афиноген сделал шаг вперед. Но тут же остановился и окаменел.
В двух шагах от него стояли три незнакомых человека, одетых совершенно не по-земному — в броню. — А-а-а! — закричал от ужаса Феня и потерял сознание.
***
А утром в поселке, с которого началась загадочная история Афиногена, произошел разговор между любимой девушкой Фени и его лучшим другом Мишаней.
— Ну что скажешь, Элен?
— Я даже не знаю что сказать тебе, Мишаня. Я же говорила: он позвонил мне. Говорил, город какой-то видит. Загадочный. Сказал, что это другие миры. Сказал, что пошел туда — постигать их. Я обиделась на него, но сделать не могла ничего. Он номер автобуса мне сказал. Шофера утром нашли. Он показал, где вышел Афиноген.
— Да, и мне он звонил по поводу этого города. Я ему сказал «ко мне едь, не суйся туда». Не послушался. Бедолага. Ну а шофер видел, чего? Он-то что говорит?
— Видел. Огни видел. Неизвестные. Загадочные. Но он сказал, что тогда еще не знал, что там за железной дорогой свиноферму строить будут. Это потом… утром ему сосед сказал. На кране он там работает. И все. Я в полицию позвонила. Сказала, что человек пропал. Полиция там телефон Фени нашла. И все, больше никаких следов. А, нет — валенки еще в яме отхожей. Вычерпывали ее. Думали, там утонул. Пытались достать — пусто.
— И все?
— Нет. Не все. Охранник сказал, что на стройке какой-то ворюга побывал. Кабель с катушки рубил. Полкатушки оприходовал. Пришлось ОМОН вызывать. Ловить ворюгу.
— Ну? Поймали?
— Нет. Свалил куда-то. Гаденыш.
— А сестра что говорит?
— Сестра… Да ничего не говорит. У нас же свет по всему району отключен был. Какая-то авария на подстанции. Ветер же сильный всю ночь был. Снег. Включили только под утро. А ты-то, Мишаня, что думаешь?
— Я… — Мишаня закатил к небу глаза. — Я думаю пузырь взять да день шахтера отметить. Только не здесь, не в поселке. Вчера тут траванулись местным пойлом пять человек. В ларьке брали местном. «Вина-воды». У двоих крышу сорвало — полезли на чердак, в космос улететь хотели. Вовремя их остановили. А трое ничего, в сознании. Клизмы им, правда, поставили. Но живы будут. Вот так. А Феня… Да найдется он. Может, в лесу гуляет. Будем ждать его… — И вдруг оживился, указывая рукой в сторону: — Вон Лидка идет, Фенина сестра. Может, она что нового знает… Привет, Лидок! — поздоровался он с подошедшей девушкой.
— Привет! — ответила Лида и спросила: — Ну что? Ничего не слышно?
— Да, ничего, — ответил ей Мишаня и в свою очередь спросил ее: — Может, ты что знаешь нового?
— Да ничего не знаю. Встал он вечером. Поел. Плащ какой-то, женский надел. Валенцы. И ушел. И все.
— Да, валенки нашли, — заулыбался Мишаня. — В канаве с… дерьмом. Там туалет стоял. Его перенесли, а яму забыли засыпать. Вот туда наш бедолага и нырнул. Но… не вынырнул. И внутри его не было. Может, как крот - под землей ходы роет? Загадка.
У Лиды зазвонил телефон. И она, суетясь, быстро достала его из сумочки. Включила прием звонка, разговор на громкую и сказала: — Алле!..
— Здравствуйте! — ответили на том конце. И это услышали все стоящие рядом. Это был не Афиноген. Голос был женский. Деловой. — Здравствуйте. Это Лидия Полюгаева?
— Да! — ответила Лидок.
— Афиноген Полюгаев — ваш брат?
— Да, да, да! Афиноген Полюгаев — мой брат! Что с ним? Живой? Где он? С кем он? — суетливо затараторила Лидок.
— Не тарахтите, а слушайте, — строго сказали на том конце провода.
— Слушаю, — тихо проговорила сестра пропавшего брата.
— Ну так и слушайте, — смягчился голос, но сразу же продолжил, приняв деловые нотки: — Вас беспокоят с четвертого отделения второй психиатрической больницы города Кукушкино. Сегодня в четыре часа утра к нам на отделение был доставлен некий гражданин. Весь в… — голос проглотил последнее слово. — Но все поняли, в чем был Афиноген. В женском плаще и без обуви. В карманах отсутствовали какие-либо вещи. Сначала он представлялся жителем планеты Плюк, но после четвертого укола аминазина назвал себя Афиногеном, жителем планеты Земля, по его утверждению, случайно попавшим в наше время. По диагнозу — обыкновенная «белая горячка». Но может быть и алкогольное слабоумие, вызванное употреблением какого-то напитка на основе этиловых спиртов. Задержан он был на территории строящегося комплекса свинофермы группой бойцов ОМОНа. При задержании сначала не оказывал никакого сопротивления, но потом… Не сдавался, в общем.
— И что теперь? — обреченно спросила Лида.
— Теперь? — переспросил голос. — Теперь будем лечить. И хорошо, если он придет в себя. До свидания.
— До свидания… — В один голос ответили все присутствующие и о чем-то задумались.
Вечером опять обещали снег.
