посмотреть, кто же издаёт эти интригующие звуки, пообщаться с «соловьями».
Нет в нас больше романтизма.
Блин, как же сильно сбивало с толку то, насколько окружающее напоминало родной город. Всё время казалось, что вот-вот и навстречу выйдет группа людей или мигнёт фарами автомобиль. Однако эти чувства и мысли отступали, а в реальности мы со всех ног драпали от неведомой опасности. Не хотелось даже думать о том, что с нами могут сделать твари, издающие столь жуткие звуки.
А после стало и не до тревожных мыслей. Дыхание окончательно сбилось, в голове и груди пульсировал тяжёлый жар, а ноги казались неповоротливыми брёвнам, не умеющими сгибаться. Чтобы только поднять и переместить эти неповоротливые хреновины приходилось тратить прорву сил. А этих самых сил оставалось всё меньше. А вот вой, напротив – всё громче. И сквозь вой (да как они могут так выть, без остановки?) я различал топот множества ног. По ходу эти сволочи могли не только выть без остановки, но и бегать, не уставая. Классно им!
Кстати, мелькнула в раскалённом могу странная мысль, а есть ли в этом странном месте что-то подобное смене суток? Может быть, как в старых сказках, стоит прокукарекать петуху, и вся нечисть тут же сгинет, спрятавшись в глубокие норы?
Это ж прикиньте, как я устал, если такая хрень в башку полезла!
Мы бежали мимо типа городского парка или что тут заменяло парк. Высокая ограда, оплетённая у нас густым диким виноградом, здесь оказалась покрыта чёрными блестящими отростками, вроде щупалец. Эта дрянь, кроме своего отвратительно вида оказалась ещё и агрессивной: стоило Вале приблизиться к забору метров на пять, как чёрный отросток молниеносно метнулся к ногам девушки. Валентина громко взвизгнула и ускорила бег. Остальные просто молча отбежали подальше от злобного декора.
Твою мать! Как я мог прежде называть Бездну средоточием Безумия, если существует ещё и вот это! Да по сравнению с пародией на родные места чистилище казалось обжитым и уютным, как кресло перед телевизором. Оставалось ностальгировать. Там, по крайней мере, действовали хоть какие-то правила, а здесь…А здесь мы просто бежали, приближая тот славный момент, когда напрочь откажут ноги.
Кстати, вот этот спуск, который идёт мимо парка, должен привести к берегу моря. Там стоит высокий металлический мост, по которому можно пройти над железнодорожными путями и спуститься на песчаное побережье. В смысле, у нас можно спуститься, а тут…А здесь, если нас прижмут к воде, то придётся плыть. А плаваю я не очень хорошо. И это, если по воде.
Впрочем, до моря мы так и не добежали. Где-то на середине спуска силы окончательно оставили Валю, и она с тихими проклятиями опустилась на асфальт. Диана пробежала ещё с десяток шагов и тоже остановилась, присев на корточки. Юля и Семён топотали где-то впереди, а я замедлил шаг и замер, тяжело дыша. Не знаю, чего было больше в моём поступке: благородства или просто усталости, но я решил остаться с женщинами и будь что будет.
А ничего не было. Тихо. Только звуки удаляющихся шагов. Нас больше никто не преследовал, не рычал, не вопил и не скрежетал. По обе стороны дороги стояли тёмные силуэты деревьев, больше похожие на фигурки, вырезанные из толстой бумаги. На небе – ни звезды, но откуда-то всё же поступала толика света, позволяющая видеть окружающее шагов эдак на тридцать.
- Слышали анекдот? – прохрипела Валя и Диана дико уставилась на неё. Я, сиськастую, если честно понимал: какой, нахрен, анекдот в такой ситуации? Тем не менее, Валентина продолжала, рассматривая мягкий асфальт, на котором сидела. – Приходит чел в ресторан и заказывает лобстера. Его подводят к аквариуму и чел выбирает самого большого и красивого. Лобстера вытаскивают, хренак по башке серебряным молоточком – готов – на блюде уносят на кухню. Там повар достаёт из холодильника крабовые палки, а лобстера отпускают обратно в аквариум. И вот в аквариуме бедный лобстер прижимается головой к стеклу и плачет: «Мать его, ну когда же я нахрен сдохну?» - Валя подняла лицо, и я увидел слёзы на её щеках. – Когда же я, нахрен, сдохну?
- На днях, а то и раньше, - я подошёл и протянул руку. – Чего ревёшь? Живы остались и то хорошо.
- А если кому чего не нравится, - каркнула Диана, - то можно было не бежать и уже бы всё закончилось.
- Не факт, - проворчал я и поднял сидящую женщину. – Совсем не факт. Должен тебе сказать, что у меня здесь полным-полно знакомых, которые вроде бы сдохли, но на самом деле – нет. Так вот, с их слов, на тот свет лучше не попадать, компрене ву?
- Француз херов, - хмыкнула Диана. – Вот умеешь ты, дебил, настроение испортить. Только думала, что есть хоть что-то положительное, а тут – ты. Вот тебе тоже анекдот, про тебя, если что. Меня классно оттрахал любовник, но пришёл муж и всё перетрахал по-своему.
- Это – анекдот? – уточнил я и на губах Вали появилась улыбка. – Не, ну немного зная тебя, назвал бы случаем из жизни.
- Дебил! – бросила Диана и отвернулась. – А вот и наши славные воины. Драпать-то они, как я погляжу, горазды.
- Варежку закрой, - бросила угрюмая Юля. – Там дальше – тупик. Вроде как дорога идёт и идёт, но упираешься во что-то упругое, типа резины. Пойдём обратно?
- Если подумать, - я чесал репу и изо всех сил думал, - то возникает ощущение, будто нас сюда загоняли. Старались люди, вон, как душевно выли в процессе, а мы что, плюнем им в лицо? Дай я сам посмотрю, что у вас там за резина.
- Я тут постою, - сказала Диана и поёжилась, охватив плечи руками. – А вы там идите, смотрите…
Никуда пойти мы не успели. Появилось такое ощущение, будто я слышу неслышимый щелчок. Да, звучит по-идиотски, но как-то иначе объяснить странно чувство я бы не смог. В общем, я это услышал и те жалкие остатки света, которые тут имелись, пропали, точно их и не было. Вот так, не было никогда. Как только наступила кромешная тьма, я даже представить себе не мог, что может быть иначе.
И стоило сделать шаг, как я ощутил под ногами ступени. Всё, как перед нашим попаданием в карикатуру нашего мира. Шаг и я поныл: опускаюсь. Чтобы проверить, не играют ли опять в ту странную игру, типа идёшь, куда нам надо, развернулся и сделал шаг в обратном направлении. Ага, всё равно вниз. Ну и ладно, в этот раз брыкаться не стану, один чёрт, не имеет смысла.
И да, кстати, как там поживают мои спутники?
- Эй, живые имеются? – такое чувство, будто слава застряли во рту и дальше не идут. – Эй…
Постаравшись крикнуть, что есть мочи, я ощутил, как воздух во рту стал колючим и понял: шуметь не стоит. Видимо, здешние библиотекари имеют очень хороший инструмент для поддержания порядка на подотчётной территории.
Значится, тихо-мирно спускаемся куда-то и глядим, к чему это приведёт. Вот так, осторожно делаем шаг, ещё один, ещё и…И, блядь, спотыкаемся и катимся вниз!
Когда я докатился до ровной поверхности, то не мог понять, где нахожусь, кто я и почему перед глазами так много света. Это я совсем себе башку отшиб о ступени или тут всё-таки светло?
- Забавно, - раздался голос Хробанова и радостный взвизг Ольки. – Возникло такое ощущение, будто вы на пару секунд исчезли. Ну а где же все остальные?
