автор оказался на презентации коллективного сборника лишь случайно, и исчезнет так же бесследно, как и текст стихов, едва она закончит декламировать его?
Рискнём, Вера, Невера... Просто шутка.
Она берёт лист и смотрит в текст, написанный чернилами, каллиграфическим почерком. Потом растерянно озирается.
- Старый кинотеатр... Стихи. Кто автор? Автор кто? Здесь не подписано.
- Да читай, потом разберёмся... - машет рукой какой-то длинноволосый амбал в малиновой шёлковой косоворотке.
Она начинает читать стихи вслух, пожимая плечами. Её голос - напевный, спелый, прекрасный, как вишни в августовском саду твоего загородного дома, Вера. Не совсем понятно, нравятся ей или не нравятся эти старомодные, рифмованные строчки. У нынешних ниспровергателей мира - другие вкусы.
Мы - две души
в дрожащей зыбкой пране,
и наплевать, что кончилось кино,
на жидкокристаллическом экране
мы - тени тех, кто умерли давно.
Я незаметно выскальзываю из этого злачного заведения, тихо закрывая за собой двери. Её голос тает, гаснет за спиной...
Сюжет не нов, никто из нас не вечен.
С небытием не раз и я знаком.
Насквозь прошит наш бесконечный вечер
Кинотеатра горьким сквозняком...
Я лечу вниз по мраморной лестнице, не оглядываясь, не касаясь отполированных множеством рук перил с дубовыми резными балясинами, не отражаясь в старинных настенных зеркалах. Литературные знаменитости с развешенных на серо-зелёных стенах портретов провожают меня строгими взглядами. Этот огромный старинный дом - всё, что у меня есть. Я прохожу под аркой, миную двор, в котором я стоял, задрав голову, столетие назад. В уютно освещённом изнутри окне движется чей-то женский силуэт. Я шепчу в сыром сумраке двора, знакомого мне до мельчайшей царапины на влажных каменных стенах:
Мы сотни лет с тобою визави -
в мансардах бедных,
в зеркалах старинных,
в улыбках манекенов на витринах,
в причудливой тоске адреналина -
невидимые призраки любви.
Жизнь продолжается, господа, жизнь продолжается, что бы вы ни говорили, и в каких бы иллюзиях не находились. Это всё не ново, и сценарий повторяется с некоторыми признаками модификации - столетиями. Всё, что мы видим - изображение реальности, иллюзия, видимость, поверхность, под которой находится такая глубина, от которой можно сойти с ума... Мы лишь проекции, движущиеся фигурки на экране, и какая разница - он выглядит как грубый настенный холст или состоит из жидких кристаллов. Всё это похоже на очередной киносеанс...
Я знаю, что такое вечность. Она невидима, но всепроникающа. Её осознаёшь, и она наступает. Она наступает - и ты осознаёшь, какова она. Это знание всегда приходит слишком поздно, и поэтому - бесполезно.
Я иду по тёмной парковой аллее не торопясь. Я давно никуда не тороплюсь. Вокруг меня сгущаются вечные сумерки, вздыхает умирающая листва, шепчется с деревьями ветер, и моя печаль, перемешанная с радостью и светом, неизбывна, как будто где-то рядом шагает твой маленький призрак в тонком, продуваемом насквозь, длинном плаще. Я люблю этот пустой, всегда безлюдный, парк, и мне не надоедает бродить по его дорожкам в ожидании следующего киносеанса. Мне нравится здесь всё: и шелест листьев, и особенный, грибной сырой запах, и постоянный холодный туман, и даже мой лёгкий, привычный озноб, ведь в этом городском парке царит осень. Всегда.
Примечания:
* Братья Люмьер - считаются изобретателями кинематографического отображения реальности.
** Ваши пальцы пахнут ладаном... - строки из песни Александра Вертинского, посвященной памяти Веры Холодной..
***"Love me tender, love me sweet, never let me go..." - слова из песни Элвиса Пресли
П. Фрагорийский
из кн. Бестелоесное
