замолчала, удивленно на него уставившись. Она опешила, а тот повторил свой вопрос. Арина зачем-то утвердительно кивнула. И тут этот наглец схватил ее руку и галантно поцеловал. Потом мягко взял деревянный штурвал, с которым она не расставалась, и повел ее на борт корабля, где другой человек в капитанской форме почтительно подал ей руку, помогая взойти.
- Месье Петр? – приветствовал первый человек, пожимая руку Петру. Он шел следом за Ариной. Они переступили на нижнюю палубу и люди на корабле убрали трап, закрыв маленькую дверцу. И снова выстроились в шеренгу. Арина чувствовала, что попала в западню. Она не понимала, что ей делать и удивленно смотрела то на Петра, то на людей в форме.
- Мадам Арина и месье Петр, - внезапно заговорил капитан на ломаном русском, - мы рады приветствовать Вас на борту “Жанны д'Арк”.
Помолчав, украдкой посмотрел на шпаргалку в его руке, и добавил:
- Какие будут указания?
- Черт! – закричала Арина. - Вот черт! Ты сделал Это! Но, как? Когда? – а сердце ее рвалось наружу.
- Только что, - невозмутимо произнес Петр. – Ты же сама видела! Мечты сбываются! – стоял и нагло улыбался.
- Вот зараза! – уже не выбирала слова Арина. Она была в шоке.
- Вот это сюрприз! Ну, ты дал!
Команда, не понимая ни слова, молчала. Эти люди не понимали взрыва эмоций этой русской женщины, хотя повидали многое и привыкли ко всему - это были настоящие моряки. А Арина продолжала что-то говорить, но Петр уже не слышал ее. Он был в восторге. Он видел, какой эффект произвел на нее сюрприз и любовался женщиной, которую, казалось, уже не удивишь ничем.
А издалека на них смотрел человек, их недавний знакомый-незнакомец с палубы своего корабля-кораблика. Петр, перехватив этот взгляд, помахал ему рукой, и незнакомец, улыбаясь, снова отдал честь - на этой набережной не каждый день увидишь подобное судно.
Спустя какое-то время, придя в себя, Арина спросила:
- Это твой корабль? Ты купил его?
- Не совсем! – ответил Петр. - На какое-то время…, - и добавил: - Но, на это время он наш с тобой.
- На время, - задумчиво повторила она, потом спросила:
- На какое?
- На целых три недели! – воскликнул Петр.
- Три недели, - повторила она, и голос у нее дрогнул. Но Петр этого не заметил. А Арина уже шумно и весело разбирала вещи, которые французы принесли из их машины. Расставляла деревянные модели больших и маленьких корабликов, вешала картины, морские узлы и примостила на самом видном месте просторной каюты огромный деревянный штурвал, который совсем недавно скучал в магазине, скромно мечтая о море и путешествиях… И последнее, что она сделала, - достала из сумочки заветный флакон, поставив его на тумбочке у кровати. Таблеток там оставалось 20…, а впереди еще были три недели плавания…
- 15 -
Корабль был замечательный. Петр и не надеялся, что им достанется такое судно. Когда неделю назад, находясь в горах, он зашел на страничку знакомого туристического агентства и сделал запрос на чартер, не представлял, что такое возможно. Люди арендуют подобные круизы задолго, за многие месяцы до путешествия и платят немыслимые деньги. Но все оказалось просто. Там даже удивились, что в декабре, в “низкий сезон” кто-то захотел арендовать корабль с командой для прогулки по морю. На следующий день ему на выбор предложили сразу несколько вариантов, и стоили они значительно дешевле, чем он себе представлял. Он и не надеялся на такую удачу. Конечно, стоило это немыслимых денег, но они у него пока оставались, и он с радостью их заплатил. Сейчас для него не стоял вопрос цены. Цена имела смысл, если бы времени у них оставалось много, но, пока Арина пила свои таблетки и пока он имел три недели, хотелось бросить их на ветер, не думая о будущем. Если каким-то невероятным образом они снова обретут его – он заработает эти чертовы деньги, но если…
Так Петр купил замечательный корабль ровно на три недели. Сначала оплатил, потом задумался – почему на три? Почему он ставил такой предел? Можно ли так цинично отсчитывать время. Или следовало хотя бы на день или на неделю изменить этот срок? Но, тогда почему-то четко отдал распоряжение – ровно на три недели, а, когда понял что сделал, ему стало страшно. В тот день он собственной рукой прочертил в воздухе этот жуткий срок, словно подписал приговор. Нарисовал рамки и границы, дату окончания путешествия и расписался. Что дальше?... Потом была длинная прогулка по Франции, он уже и забыл об этом, но сейчас, находясь на корабле, снова вспомнил. Тогда он цинично и пунктуально отсчитывал ее время, а время это послушно помещалось на дне флакона. Имел ли он право на такое неверие? И снова посмотрел на флакон с таблетками. Вспомнил Арину, которая в неведении, но с полной верой принимала лекарство, а сейчас находилась на палубе, нежась в лучах яркого солнца, вспомнил ее безудержное веселье. И, не отрываясь от флакона, в какой-то момент захотел высыпать оставшиеся таблетки на стол и пересчитать. Так, наверное, чувствует себя бухгалтер, когда готовит квартальный отчет, но кем он должен почувствовать себя, сделав это? А Арина безмятежно загорала на палубе, просто верила и ничего не считала. И он оставил свое намерение. Захотелось зарыться глубже с головой в песок, ничего не видеть, не знать. Просто делать то, что решил – подарить ей незабываемые дни и недели. А что он мог сделать еще?...
И снова о корабле. Неделю назад, увидев в письме электронную картинку “Жанны д-Арк”, он сразу же остановил свой взгляд на ней. Корабль был замечательный. Он выделялся среди предложенных судов такого класса. Но когда, стоя на пирсе, Петр увидел его, зрелище превзошло все ожидания. О таком корабле можно было только мечтать. И Арина тоже выбрала его! А это сейчас было главным! Он напоследок посмотрел на флакон с таблетками, оторвался от этого тягостного созерцания и пошел на палубу. Там его ждала Арина.
18 таблеток.
Уже два дня они плавали по Средиземному морю, заходили в небольшие порты приморских городков, гуляли, разглядывая опустевшие зимние набережные. Туристы давно оставили эти места до лучших, теплых времен, сезон был окончен, и только эти двое продолжали свое путешествие. А поэтому весь этот маленький мир – пляжи и прибрежные кафе, магазинчики и игровые автоматы, песок у моря, солнце над головой - принадлежал только им. Они плыли на запад. Они придумывали маршрут своего путешествия, а команда из трех человек (капитана, его помощника и повара… то есть - кока) с почтением выполняла все их приказы. Сумасшедшая гонка закончилась, и только море, теплое и ласковое, скользило вдоль белоснежных бортов корабля, приглашая в путь.
В Барселоне Арина зашла в книжный магазин и купила несколько вещей, оставив его в полном недоумении. Это были краски и кисти. Еще она купила большой холст, на котором можно было рисовать. Петр удивился, но расспрашивать не стал. А глаза ее загорелись незнакомым огоньком, и она уже спешила в порт, где ожидал корабль. Арина продолжала выдумывать все новые забавы, и Петр с удовольствием ей потакал. На корабле Арина на полном серьезе попросила на палубе соорудить мольберт. Помощник капитана и кок с радостью ей помогали. Они нашли веревки, рейки и, связав все это, прикрепили большой холст. Потом ушли на свою половину, и Арина осталась наедине со своим полотном. Петр находился рядом, не вмешиваясь и ничего не говоря, смотрел снисходительно, но с интересом, и ждал. А Арина уже не замечала его. Когда она что-то делала, для нее не существовало никого. Она так отдавалась увлечениям, словно ей было пять лет или немногим больше. Только совсем немногим. И не хотелось на нее обижаться. В этом была вся Арина. Она не терпела критиков, советчиков или помощников, а такая самостоятельность делала ее независимой и даже настырной. Но, если ей нравится – почему нет? – думал он.
А Арина уже накладывала масляными красками, которые профессионально развела на палитре, фон картины, и Петр снова удивился. Он не знал, что она умеет рисовать, тем более маслом. Знал только, что работала она многие годы в какой-то фирме каким-то дизайнером. Рисовала в компьютере какую-то рекламную ерунду. А тут картина! Масляными красками!
Наконец, обернувшись, заметила его. Лицо ее было перепачкано, а глаза светились.
- Ну, как? – гордо спросила она.
Он подошел ближе, посмотрел. Полотно было покрыто слоем краски. Какие-то полутона выделяли отдельные ее части, но не было никаких набросков, не было смысла. Только серое пятно. Если ей нравится – значит это хорошо, - подумал он.
- Очень хорошо! – воскликнул Петр. - Если бы Да Винчи знал, как ты рисуешь, доверил бы тебе свою Джоконду. Во всяком случае, ее фон. Это уж точно! Очень выразительно. Особенно клякса в углу. Пора ставить подпись!
- Глупый, - спокойно возразила она. - Ничего не понимаешь в живописи.
- Почему же, - сказал Петр, - сюрреалисты отдыхают, глядя с берега на твой шедевр, а Сальвадор Дали нервно ходит по пляжу. Вон, посмотри туда. Курит и жалеет, что сам когда-то взялся за кисть. Кстати, пляжи эти напротив нас…
- Полный невежда! - ответила она, - Дали жил и писал в Фигерасе и Кадакесе, мы давно проплыли эти места.
Он снова подивился ее познаниям, но промолчал. Арина не ответила на его недоумевающий взгляд и снова спросила:
- Ты не ответил, тебе нравится или нет?
- Да! - восторженно ответил он.
- Тогда на сегодня все, - устало произнесла она, и пошла отмываться от краски, а странная картина одиноко, в недоумении, застыла в раме, размышляя, - дописали ее или несколько мазков все же осталось. Сейчас понять это было трудно… А Да Винчи на пару с Сальвадором Дали тоже раздумывали – снимать им шляпы в низком поклоне или главное еще впереди. Никто так ничего и не понял…
Во флаконе оставалось 17 таблеток.
В этот день они сошли на берег и долго бродили по опустевшим пляжам Бенидорма. Высокие отели и широкие пляжи напоминали Тель-Авив. Все тот же беспечный ветер катал по желтому песку остатки мусора, остатки давно ушедшего лета, растаявшего в декабре. Холодно не было, но и людей вокруг тоже. Никого не было в этом одиноком застывшем мире из песка и воды. Пройдет три-четыре месяца, и здесь появятся первые туристы, на пляжах начнут открываться ресторанчики и кафе, лежаки будут ждать праздных, загорающих туристов, которые на недельку-другую приедут, оставив свои дела, забыв обо всем, и будут отдыхать, беспечно тратя время на такое невинное занятие.
- Через три-четыре месяца! – подумал Петр.
- Целая вечность, - и вздрогнул, посмотрев на Арину. – Что будет с ними? Где они будут?
Страшно было это представить. Снова взглянул на нее. Арина выглядела очень хорошо, ее загорелое лицо светилось на солнце, глаза блестели. Она отдавалась этой прогулке, словно не была у моря долгие годы. Смотрела на беспокойное море, и ее совсем не смущало такое межсезонье, где все замерло в ожидании. Кому-то нужно было ждать эти несколько месяцев, а эти двое уже, позабыв о завтрашнем дне, вдыхали морской воздух и радовались жизни, ее нехитрым подаркам, принимая с благодарностью день, который для них наступил. И день, и этот маленький городок с высокими пустующими отелями, голыми пляжами, высокими волнами и ярким солнцем принадлежал сейчас только им.
Вдруг Арина, взглянув на часы, заторопилась. Куда, было непонятно, но
