В самые трудные минуты своей жизни, человек, в первую очередь вспоминает о своей матери или просит помощи у бога…
До какой степени может простираться человеческая доброта? Есть ли у нее границы или она безгранична? Какие формы она может иногда приобретать?
Мне иногда кажется, что маленькое детское сердце, ее чистая невинная душа вмещают в себе столько добра и заботы, о котором взрослые и представить себе не могут…
Горящие балки падали вниз, вздымая снопы искр. Все кругом было укутано серым дымом. Я услышала, как из нашей спальни кто-то звал на помощь… А где же Сережка? Ведь ближе и родней у меня никого не было! Я только ему доверяла все свои секреты…Я стала на четвереньки и стала пробираться назад в спальню. Было очень страшно, все пылало огнем, но там был мой единственный друг. Попав, наконец, из пылающего коридора в нашу спальню, я опять услышала слабый голос: – Мама! Мамочка, родная, спаси меня!
Под кроватью лежал мальчик и плакал. Он прижимал к себе плюшевого мишку, мою любимую игрушку.
– Сережка, не плачь! Я пришла за тобой! Возьми мишку и ползи за мной!
Через несколько мгновений, чьи-то сильные руки подхватили нас и вынесли из горящего дома…
Разделенный на две одинаковые половины черно-белый круг, медленно вращался. Он никогда не останавливался, белая сторона всегда сменяла черную, черная – белую. Солнце сменяло луну, холод сменял тепло, старость сменяла молодость, после темной стороны зла, всегда наступала белая сторона добра…
– Вы забыли это, – маленькая худенькая девочка, лет четырех, с большими зелеными глазами и роскошными черными волосами с вороньим отливом, протягивала мне отвертку, которую я забыл взять со стола.
– Спасибо… Как тебя зовут?
– Меня зовут Женей.
В этом месте, нашу, было начавшуюся беседу, прервала внезапно возникшая в дверях воспитатель – Любовь Ивановна. – Саша, уже сделал?
– Да. Тут работы было всего минут на двадцать.
– Не знаю даже как тебя и благодарить. Спасибо, что выручил! А то совсем замучилась с этими розетками…
– Да не за что.
–Так, Жменя малая! Ты, почему без спроса из группы ушла? Спрашиваться надо или нет? Стоит мне отлучиться, всего-то на пять минут, и тут же тебе сразу «здрасте».
– Я думала, что это ко мне пришли, – тихо ответила девочка и, медленно побрела пустым коридором, изредка оглядываясь на меня.
– Думала она, понимаешь ли… – проговорила моя соседка по лестничной площадке и работавшая воспитателем в младших группах детдома.
– Недавно в наш дом перевели. Ее и еще одного мальчика… Их-то детдом сгорел… Был деревянный, проводка старая... Ночью замкнуло… Еле спасти всех удалось… А Женя-Жменя чуть не погибла… Вернулась в горящую спальню за своим другом… Такая маленькая, а смелости хоть отбавляй! И так без родного дому, а тут и этот сгорел… Прямо беда…
– А почему Жменя?
– Вон, какая малехонькая для своих годков-то!
– Сколько ей?
– Через месяц пять лет будет. Что, запала в душу?
– Да… Ее глаза…
– Саш, ты первый раз в детдоме. Я когда пришла сюда на работу, то тоже по первой в подушку по ночам плакала. Муж даже говорил мне, чтобы работу поменяла… Потом, немного пообвыкла…Дети, конечно, все разные, но у их всех одинаковый, Саша, взгляд – вечное ожидание, смешанное с надеждой.
– Ладно, мне надо идти, – попрощавшись со мной и тяжело вздохнув, Любовь Ивановна быстрым шагом направилась обратно, к себе в группу.
Мы с женой не могли иметь детей, так уж получилось, и очень страдали от этого. Жизнь все-таки несправедлива: одни люди оставляют своих детей на произвол судьбы, другие, наоборот, хотят их иметь и воспитывать…
Мы удочерили Женю и часто навещали ее друга Сережу в детдоме.
Однажды к нам в гости зашла наша соседка – Любовь Ивановна, мы как раз собрались все вместе идти на прогулку. – Саш, мне нужно тебе сказать два слова…
Жена, стоя на площадке и держа Женю за ручку, произнесла: – Мы потихоньку пошли, а ты нас догоняй, – и они стали медленно спускаться по лестнице вниз.
– Слушай, вы пока Женю не привозите в детдом. Сережу забрали в больницу.
– А что стряслось?
– Понимаешь, у мальчика выявили опухоль… На ранней стадии… Еще не поздно, можно вылечить.
У меня сжало сердце. – Может нужно для лечения мальчика деньги или какие-то медикаменты?
– Ничего не нужно. Лечение оплачивает какой-то специальный фонд. Вот ведь, из головы вылетело его название…
– Ты не могла бы найти нам адрес больницы, где лечат Сережу. Мы должны его обязательно навестить! Пойми, это очень важно для нас и в первую очередь для Жени…
– Хорошо, завтра занесу…
Мы сидели за столом и обедали. Прошло два дня после посещения нами больницы, где лежал мальчик. Было видно, что девочка не находила себе места.
– А когда мы опять к нему поедем?
– В это воскресенье.
– Правда? Вскочив со своего места, девочка обняла нас с женой, при этом приговаривая: – Я очень буду ждать воскресенье. Очень!
Воскресенье. Утро.
– Пап, а ты не видел где мои ножницы?
– Вон, на столе лежат. А зачем тебе они понадобились?
– Подарок Сереже хочу приготовить.
– Может тебе помочь надо?
– Нет. Я сама хочу сделать.
– Ладно, только осторожней с ними, пожалуйста.
Минут через десять, Женя в куртке и шапочке вошла в комнату.
– Ты уже оделась?
– Да!
– А подарок сделала?
– Сделала!
– Молодец! Мы с мамой сейчас быстро оденемся.
Сережа, в марлевой повязке с нетерпением ожидал нас в палате. После химиотерапии, на его голове не было ни единого волоска. Мы подарили ему подарки и неожиданно Женя, расстегнув свою куртку, достала из нее маленький бумажный пакетик и протянула мальчику. – Это тебе мой подарок!
Сережа развернул пакет и достал оттуда черные волосы…
Я медленно протянул руку и снял с Жениной головы вязаную шапочку…
– Мама! Пап! Не надо плакать! Ведь у меня они еще вырастут, правда?
Прижимая к своей груди детей, мы с женой посмотрели друг другу в глаза: – Да… Правда… Они у вас обязательно вырастут… Просто нужно немножко подождать…
На следующий день, я начал занимался сбором необходимых документов, необходимых для усыновления Сережи.
Многое в нашем мире имеет свою противоположность. Однако обе стороны не исключают одна другую, скорее наоборот, одна дополняет другую. Поэтому без ночи не может быть дня, без страдания нет радости и без жизни нет смерти. Без любви к своему ближнему не может быть любви вообще…
Черно-белый круг продолжал свое неторопливое движение. В данный момент его белая сторона была направлена в сторону неба…
