Германгенович. – Это я распоряжусь. Это нам как… - он хохотнул. – Жене обещал больше не пользоваться русским строительным.
Через две недели Устин Устиныч проехал с инспекцией по городским магазинам. Трески по-прежнему нигде не было.
«Что за чертовщина? – подумал Устин Устиныч. – Эти из «Норд и т.д.» слово сдержали, кипяток в море вылили. Неужели алконавт из института рыболовства облапошил?»
Удрученный, он отправился в рыбный порт. Все траулеры были в море, на самом краю пирса одиноко ютилась ржавая посудина преклонного возраста. На борту посудины голубой краской было написано «Артемида». У капитанской рубки стоял человек, одетый в ветровку и рыбацкие сапоги. Человек курил сигару и отхлебывал из бутылки. Два матроса, молча и остервенело, мыли палубу.
- Ты из судоверфи? - крикнул сверху капитан. – Где бригада? Третий день жду. Всего делов – двигатель продуть. За что бабки отстегиваю? Меня сельдя заждалась.
- Я из мэрии, - сказал Устин Устиныч. – У меня вопрос.
- А я тебе что, справочное бюро, - разозлился капитан. – Где ремонтная бригада, спрашиваю.
- Скоро будет, - соврал Устин Устиныч. – Вопрос на контроле.
- Ладно, - подобрел капитан. – Что у тебя за вопрос?
- Вы треску в море не встречали? – спросил Устин Устиныч.
- Треску? – удивился капитан. – В море? Ты ведь из мэрии, вот и поинтересуйся у своего начальства.
«Что за тайны мадридского двора?», - угрюмо размышлял Устин Устиныч, дожидаясь вызова в приемной мэра. Настроение его ухудшалось с каждой минутой. Секретарша Леночка меланхолично шлифовала ногти.
Дверь кабинета распахнулась, в приемной появились Автандил Германгенович и высокий подтянутый человек, по виду – иностранец. Хозяин пароходной компании радостно похихикивал, а иностранец с интересом взглянул на высокую грудь Леночки.
- Проходи, - томно сказала Леночка Устин Устинычу, смотря при этом в глаза иностранцу.
- Ну, здравствуй, Парамоша, - Емельян Васильевич, развалившись в кресло, смотрел на него ласково и хмельно. На столе стояли начатая бутылка коньяка и три рюмки. – Как дела?
- Меня Устин Устиныч зовут, - сказал Устин Устиныч.
- Да, конечно. Извини, родной, заработался, дел невпроворот. Да ты садись, в ногах правды нет. Рюмочку себе налей, не стесняйся. И лимончиком закуси, лимончик в этом деле главное.
- Спасибо! – Устин Устиныч залпом выпил рюмку.
- Еще налей, - приказал мэр. – Ты у нас теперь герой, большое дело с мертвой точки сдвинул.
- Я вот только не пойму, - сказал Устин Устиныч, выпив вторую рюмку. – А почему опять трески в магазинах нет. Кипяток же в море вылили.
- Тут такое дело, - сказал мэр. – Я тебе все в порядке наложенной секретности рассказать не могу. Но ты ведь герой, поэтому скажу вкратце: вернулась треска, мы её в надежном месте спрятали, военные помогли. Сам понимаешь, политическая ситуация тревожная, не приведи бог из продовольствия только треска и останется. Да и пятая колонна кругом.
- И здесь тоже? - поразился Устин Устиныч.
- Они везде, - жестко сказал мэр. – Но ничего-ничего, недолго им, хмырям, осталось над народом издеваться. Скоро мы их прижучим, красавчиков.
- Ну, я пошел тогда, - сказал Устин Устиныч. – Раз всё в порядке.
- Подожди, - сказал мэр. – К правительственной награде тебя представить не могу, в порядке всё той же секретности. А вот это от души, с детства у сердца храню.
Мэр достал из рукава пионерскую звездочку и ловко прикрепил её на лацкан пиджака Устин Устиныча.
- Служу народу! – гордо произнес Устин Устиныч.
- Иди, - сказал мэр. – Работать надо, не покладая рук своих.
В приемной Устин Устиныч подошел к окну. Солнечный лучик скользнул по пионерской звездочке и переметнулся на треску, что украшает собой городской герб. Треска оскалила зубы в хищной улыбке и лениво вильнула хвостом…
