промежуточный итог, продолжалось до конца третьего курса. Или, до последнего успешно-сданного экзамена 6-ой по счёту университетской сессии, если быть совсем точным, когда он периодически в фэдээсовскую читалку “нырял” и Татьяною там сидел-любовался, её божественной красотой и статью, усидчивостью и трудолюбием.
Но после экзаменов он умчался опять в стройотряд на всё лето с товарищами. А, начиная с четвёртого курса, он переехал на жительство в Главное здание МГУ согласно внутренним правилам, в одну из четырёх университетских башен в зоне “В”, убогий ФДС и его тесные жилые и читальные комнаты навсегда покинув.
Ездить в прежнюю свою общагу на Ломоносовском проспекте на кратковременные тайные свидания с Мезенцевой стало ему, старшекурснику, уже и не солидно как-то, и не с руки: и физически тяжело, и заметно для окружающих. И тогда он опять взял за правило свою БОГИНЮ после лекций выслеживать в вестибюле Учебного корпуса: чтобы встретить её у раздевалки тайком, как он это делал когда-то, и душою в небо взлететь и возрадоваться, поволноваться и полюбоваться как прежде её чарующей красотой, которая с возрастом не убывала.
Но и это ему не часто теперь удавалось, увы. Перейдя на четвёртый курс, он и в Учебном корпусе редко уже появлялся, редко на лекции и семинары ходил - охладел, а потом и вовсе “забил” на учёбу - как они, студенты, тогда говорили, - по примеру своих товарищей. В основном работал с научным руководителем приватно, в “стекляшке” или у него дома, писал курсовые сначала, потом - диплом, по Москве регулярно мотался да в общежитии дурака валял: читал художественную литературу запоем, смотрел телевизор, или просто лежал и с дружками часами болтал, жизнь обсуждал бренную. А по вечерам продолжал активно заниматься спортом: на беговой дорожке дурь из себя выгонять, накопившуюся энергию, - вот и все его на четвёртом курсе житейские дела и заботы...
С Татьяною Судьба свела его близко в конце четвёртого курса, во время 8-ой по счёту экзаменационной сессии. Но об этом рассказ - впереди…
Глава 2
«Какая польза тем, что в старости глубокой
И в тьме бесславия кончают долгий век…
Добротами всходить на верх хвалы высокой
И славно умереть родился человек».
М.В.Ломоносов
1
Перед тем, как двигаться дальше, надо нам с вами, дорогие мои читатели и друзья, в общих чертах познакомиться с главным героем романа, Максимом Кремнёвым. Коротко рассказать о нём: кто он был таков? откуда родом и кто его родители? Как поступил в Университет и почему поступил? почему решил стать именно историком, а не кем-то ещё - врачом, инженером или авиатором? С каким настроением и оценками в МГУ учился в окружении своих без-путных друзей? к чему все пять студенческих лет стремился? какие планы строил?... Без всего этого трудно будет понять и принять мотивы его дальнейших крайних и достаточно дерзких поступков - и рядом с Мезенцевой Татьяною, и без неё. Как и того, разумеется, почему так трагически сложилась в итоге его Судьба, изначально не самого глупого и недостойного человека...
Так вот, родился он в середине 1950-х годов в провинциальном русском городке Касимов на северо-востоке Рязанской области, что раскинулся на левом берегу Оки на высоких холмах. Помимо своей исторической древности и красоты, Касимов известен ещё и тем, что близ него находится Окский биосферный заповедник.
Родители Максима были самые что ни наесть простые русские люди, люди совсем небогатые и незнатные, скорее даже наоборот. Батюшка, Кремнёв Александр Фёдорович, 1927 года рождения, работал мастером на заводе. Был он уроженцем оккупированного Смоленска и захватил Великую Отечественную войну в самом её начале, потерял на войне отца и двух старших братьев, видел воочию разрушенный оккупантами отчий дом. После этого он, без-приютный и нищий скиталец, застал голод и холод, мытарства и унижения оккупации, и последующего переселения с оставшейся частью семьи в Рязанскую область на постоянное место жительства: в древний город Касимов в частности, где у Кремнёвых проживали родственники. Они-то и приняли переселенцев к себе, помогли укорениться в городе, освоиться и встать на ноги... Матушка, Кремнёва Вера Степановна, в девичестве Арсеньева, появившаяся на свет тремя годами позже, в 1930-м году, в небольшой деревушке под Курском, и вовсе была сиротой - и всё из-за войны проклятой, разом забравшей у неё родителей после бомбёжки. Она - воспитанница детдома, также обосновалась в итоге в Касимове после войны и по окончании медицинского училища в конце 1940-х годов трудилась старшей медсестрой в городской больнице - в хирургическом, самом муторном, “грязном” и колготном отделении, самом непрестижном и энерго-затратном. Произошло это после того уже, как она, 18-летняя студентка-медик, познакомилась на танцах с Кремнёвым Александром, молодым заводским рабочим в те годы. Познакомилась и подружилась, вышла за него замуж и стала рожать детей. Максим был у Александра Фёдоровича и Веры Степановны вторым по счёту ребёнком. Первый их сын, Василий, родившийся в начале 50-х годов, умер во младенчестве от воспаления лёгких. Максим узнал про умершего братика поздно, когда в 8-м классе уже учился: родители почему-то такое событие от единственного сынишки долго и упорно скрывали, психику его берегли.
Понятно, что чета Кремнёвых как зеницу ока берегла единственного сына, души в нём не чаяла и отдавала своему красавцу-Максимке лучший всегда кусок, а сама остатки за ним доедала… Так в родительской заботливой любви и ласке он и рос молодцом, активно занимался спортом с ребяческих лет, в школе хорошо учился. Хотя математику с физикой, химию ту же не очень-то жаловал за сухость и бездушность их, за холодный расчёт: был по натуре романтиком-мечтателем, или чистым гуманитарием. Книжки художественные очень любил читать с биографиями путешественников и мореплавателей, разведчиков и полководцев, деятелей науки, искусства, литературы; в девятом классе уже полностью перешёл на ЖЗЛ и перечитал всё из этой серии, что попадалось под руку. Регулярно посещал школьную и районную библиотеки с пятого класса, набирал там стопками разных авторов и читал их запоем дома, что было и не оторвать, переживал за главных героев сильно, не по-детски мучился и страдал, всем сердцем хотел помочь. Учителя истории и литературы по этой причине были им очень довольны, ясное дело, в пример одноклассникам ставили - такого любознательного не по годам, образованного и начитанного… И в иностранных языках он преуспевал: они также ему легко давались. В школе он хорошо изучил немецкий язык, например, разговаривал на нём свободно, стихи наизусть читал, а, поступив в Университет, - знание английского в свой арсенал добавил, хорошее, прочное знание, которое ему впоследствии пригодилось.
Любовь же к истории ему привил их директор школы, Зотов Вадим Андреевич, пожилой уже человек пенсионного возраста, великий патриот своей страны, матушки-России, преподававший им этот главный гуманитарный предмет в выпускных классах. В их школе он директорствовал с середины 1960-х годов, с момента прихода к руководству ЦК КПСС Брежнева Л.И.; а до этого, как шушукались горожане, он работал в Рязанском обкоме партии с 1939 года, всю войну и после был там секретарём по идеологии… Но в 1949-м он был снят с должности по причастности к известному «Ленинградскому делу»: это когда Н.С.Хрущёв, переведённый с Украины в Москву, очищал с Маленковым, Берией и Булганиным вертикаль Власти от патриотов. Потом он был арестован и даже находился под следствием какое-то время, но остался жив в отличие от большинства ленинградцев, лишь отделался 15-летней ссылкой в Архангельскую область... А в середине 60-х его, чудом выжившего в той политической мясорубке, реабилитировали и вернули в Рязань. Но не в обком уже, где всем продолжали всё ещё заправлять анти-русисты-хрущёвцы, а в провинциальный Касимов, и назначили там - по его непременному желанию потрудиться на благо и пользу стране - директором второй средней школы, где и учился с первого класса наш герой Максим. Мало того, даже позволили ему преподавать историю детям, памятуя о его университетском образовании. В далёкие 1920-е годы Зотов закончил истфак МГУ и очень гордился всегда своими глубокими знаниями по данному предмету и своим дипломом.
Про Московский государственный Университет Вадим Андреевич с неизменным пафосом и внутренним жаром детям рассказывал на уроках, со старческим блеском в глазах. Про старое здание на Маховой рассказывал, где сам когда-то учился, и про новое здание на Ленинских горах, чудо мiровой архитектуры, по его словам, где он никогда ещё не был, не довелось, но куда всё собирался попасть на экскурсию. Заверял учеников раз за разом, что МГУ - лучший вуз не только в СССР, но и в мiре, настоящая кузница первоклассных научных кадров, не уступающая качеством Гарварду, Кембриджу, Сорбонне и Оксфорду! Говорил, что ежели кто из них, из учеников, хочет что-то по-настоящему глубоко и правильно узнать и понять для себя, получить фундаментальные знания по каким-то отдельным предметам и дисциплинам - тем надобно поступать непременно туда, всенепременно! Ибо с Университетом и тамошними преподавателями-великанами, научными и культурными традициями, первостатейными и по-настоящему уникальными библиотеками, образовательными программами и системами, по его глубокому убеждению, ни один вуз страны не сравнится…
2
Под воздействием таких наставлений впечатлительный Максим и заболел МГУ. А вместе с ним - и родной историей. Директор их и историком был знатным и грамотным, должное ему надо отдать: умел учеников зажигать красочными рассказами про боевые и трудовые подвиги земляков и соотечественников, заставлял питомцев гордиться великим прошлым своей страны, делал их патриотами и бойцами, без-страшными стояльцами за Святую и Великую Русь.
Не удивительно, что в начале десятого выпускного класса набравшийся храбрости Максим подошёл после очередного урока к Зотову и поделился с ним сокровенным: что мечтает по окончании школы, получив аттестат, поехать в Москву - чтобы попробовать поступить в МГУ и стать студентом-историком. Спросил у Вадима Андреевича совета: сможет ли он осуществить задуманное? достоин ли этого? хватит ли у него силёнок, знаний, ума? Или же это всё его фантазии и блажь ребяческая? всё пустое?
- Конечно достоин, конечно! - с жаром ответил директор, светлея лицом и душой. - Езжай Максим, коли так для себя решил, езжай и не сомневайся, и о плохом не думай! - выбрось такую пагубную привычку! Твоих мозгов и знаний хватит на десятерых, поверь, а возможности у любого человека запредельные, почти что космические! Прожив долгую и достаточно трудную жизнь, я это хорошо понял. Главное, верить в себя, безгранично и твёрдо верить, что нужен тебе МГУ и важен, что ты по-настоящему хочешь творить, хочешь двигать вперёд науку! Что ты - Творец, одним словом, Вершитель Жизни и Истории, а не дерьмо, не попка, не пыль придорожная! А МГУ и создан был Великим Сталиным для таких - для Творцов и Великанов Духа, для Созидателей!... И тогда, при такой-то вере и таком настрое великом и
