Профессор Алфин, встав из-за дубового стола, дал языку, чтобы он зашевелился, и заговорил: - В дождливый период появляется склонность к литературному творчеству. Пылкие стихи и жестокая проза - следствие достаточно длительной беседы сосредоточенного автора с бумажным листом. Городская и сельская жизнь, природные явления - основные темы для писателя с прохладным интеллектом. Которые погорячее, те без особой радости рассказывают о себе, как они проводят время, что едят и пьют, какие животные их окружают. Ну и некоторые, чересчур задумчивые, предпринимают слабые попытки найти какой-нибудь яркий источник вдохновения. И создают пёструю ахинею. Себя отношу к удачливым интровертам, которые в любое время и в любом месте могут запросто придумать всё, что захотят. Полевая смесь, так сказать, неприхотлива. - Тут учёный человек рассредоточился, чтобы обратиться к кому-нибудь. Он дал глазам, чтобы они присмотрелись. Наконец, он промолвил: - Вот. Присмотревшись, я увидел вас! Алексия, поняв, что он смотрит прямо на неё, спросила: - Речь пошла обо мне? - Именно. Что вы думаете? - В эту минуту я обдумываю то, что вы только что сказали. - И что? - Себя отношу к удачливым интровертам, которые в любое время и в любом месте могут запросто придумать всё, что захотят. - Вы повторили меня. - Да. - Зачем? - Вы здорово изрекли это. - Вы находите? - Я нахожу. - Ладно, принимаю. Продолжаю. И он дал языку, чтобы тот зашевелился, и продолжил лекцию: - Литературное богатство! Это соединение...ээ...единство...ээ...вдохновения и умения. Вот сейчас я вышел из себя, но я могу и уйти в себя. Зевавшие студенты дали ушам, чтобы те лучше слышали. Алфин сказал: - Раз. - И исчез. Кто-то, будучи некто и облачённый в нечто, дал языку шевелиться и рту приоткрыться, что указывало, что он разволновался: - Где вы, Александр...ээ...Александрович? Тот, кого искали, объявился и при помощи большого рта улыбнулся. И разродился словами: - Я - здесь. - Как? - Это некто. - А вот так. - Это опытный профессор. Взбодрившиеся, сказали: - Где вы пропадали? - Я уходил в себя. Это простой уход в себя. Сию минуту я вышел из себя. А до этого ушёл в себя. Молодые люди переглянулись, дав головам шевелиться. Некто, одетый в нечто, дав лицу изобразить удивление, спросил: - Как? Человек в сером костюме с чёрными пуговицами сказал: - Мой батюшка научил меня однажды, в летнюю пору, в середине августа, ранним утром, растормошил небрежно, поступил нечестно, ведь я хотел ещё спать хоть пару часов. Это было что-то с чем-то, говоря напрямую. На моих глазах он пришёл в себя, уйдя в себя, а после этого вышел из себя. Мы находились в благоустроенной квартире, сперва в небесно-голубой спальне, потом прошли в небезупречную кухню, со столом в углу, на котором немытая посуда парилась в собственной тени. Мы засучили рукава и помыли, а потом перемыли все чашки, кружки и даже вилки и ложки. "Вот видишь, - сказал небритый мужчина мне, небезнадёжному пареньку, - ты смог". "Да, я смог". Потом я несколько раз повторил преподанный урок, ведь я был небезнадёжен и мне было небезразлично. И теперь, захотев уйти в себя, я нажал внизу, дал ногам, чтобы они зашевелились, и быстро ушёл в себя. Затем я тем же способом вышел из себя. И вы, по-видимому, небезнадёжные зрители, растеряв головы, пришли в себя, увидев, что я заявился из себя. Алексия сказала: - Александр Александрович, сейчас вы находитесь в себе, полагаю я, вы не покинули себя. Это так? - Это так, - сказал её земляк, ведь они были из одного села, что в Ярославской губернии. - Мы теперь можем использовать ваш метод, вы разрешите его использовать? - Я разрешаю и даже настаиваю, чтобы использовали. Когда в освещённое помещение с портретами старых писателей на всех стенах вошёл кафедральный в сопровождении двух кабинетных работников, он сказал: - Здесь, я вижу, свободно. Так что можно здесь работать. Вы согласны? Кабинетные в один голос сказали: - Да.
Хорошо быть (не)типичным?