Была осень.
Мы сидели около костра, ребятишки бегали вдоль берега небольшой речушки, поверхность которой была усыпана медленно плывущими листьями. Было сухо, тепло, уютно. Товарищ, которого я знал давно, вдруг начал рассказывать:
- Мой дядя родился 23.02.1922г.. Погиб 09.09.1942г. под Сталинградом.
Воевал в 765 авиаполку ночных бомбардировщиков, 272 авиабригады ночных бомбардировщиков, в составе 8 воздушной армии - летчик.
Погиб вместе со штурманом - Иваном Семеновичем Ивановым из деревни Ногрева , Смоленской области, Кордымского района, Бородинского сельского совета. Были они - ровесниками.
О штурмане ничего узнать не смогли. Фашисты сгубили и деревню Ногрева, и село – Бородино. Сгубили так, что не смогли они возродиться. Чисто сейчас на карте. Некому было там жить. Так и заросли эти места. Распахали. Архивов тоже не сохранилось. Свои же и пожгли их ещё в сорок первом.
Знают ли его потомки, что был такой Иванов Иван – нет ли – не знаю.
«На Ивановых земля держится». Сколько их было Ивановых, Петровых…
Искать начали хоть какие-то подробности о дяде и его штурмане - война еще шла.
Дед с бабушкой искали, отец искал, я искал.
Отец с дедом тоже воевали под Сталинградом. Даже в госпитале встретились там. Там их и списали по инвалидности обоих.
Нашли. Дед нашел в шестьдесят пятом. Товарища – однополчанина.
Тот приезжал, рассказывал, о том как было, как дядька погиб. Жил у них. С батей подружился. Переписывались потом.
По его словам дело было так.
Три экипажа вылетели в ночь на 9 сентября бомбить какой-то железнодорожный узел. Может станцию. Нащупали их прожекторами. Один экипаж сразу погиб в воздухе. Дядькиному самолету крыло снарядом оторвало. Закрутило самолет, но как-то он вывел его на станцию, дотянул и врезался. Толи в станцию саму, то ли рядом. Самолет-то с авиабомбами был. Взрыв. Тут и третьему самолету – командиру звена, тот, что приезжал, досталось от зениток. Но, вроде как, - отбомбились. Дотянул до своих его самолет. Штурмана его ранило. Самого покалечило.
Его - лейтенанта сразу в госпиталь.
Штурмана не довезли.
...Только пришел в себя – рапорт пиши. Что и как было.
Тот про свое написал. Про звено. Что приказ выполнили… и про дядьку. Всё как было. Написал, - что видел. А, что там увидишь? Ночь. Внизу все горит – вверху прожектора. Самолеты перегружены.
Но написал, что не видел, чтоб летчик – дядька мой и штурман покидали или покинули самолет. Что держали самолет, направляли, как могли, до последнего на объект. Что он видел, что самолет - управлялся. Что видел взрыв, что взрыв был очень большой. Что нанесли урон взрывом своего самолета.
Отдал рапорт командиру полка. Командир дальше представление на награды в дивизию.
Лейтенанта – командира звена по госпиталям.
Вернулся тот в полк. Командир полка погиб. А зима уже. Идет образование гвардейских дивизий, полков. Переформирования всякие.
Вдруг вызывают его в дивизию в особый отдел. И разнос по полной форме: «Что за "филькина грамота"? Что понаписали тут?
Где отбомбились, как? Хорошо, что в армии разобрались… Какие награды? Судить надо! »
Лейтенант вроде оправдываться, что всё было так, как было. Что и прикрас не было. Что приказ звено выполнило - цель поражена. Да те и сами поуспокоились. Говорят: «Для порядка постращали, а вдруг бомбы до станции не донесли?..»
Говорят, что армейская разведка всё подтвердила. Что они с земли всё видели. Что сомнений нет. Что всё правильно.
...Пацаны. По двадцать лет ведь парнишкам было.
Ругать стали: «Кто же так пишет? Ты что не мог написать, что «…видел, что самолет никто не покидал…»? А ты что написал? «… не видел, чтоб покидали…»!
Здесь тебе армия или детский сад? Армейские разведчики поумней оказались…. Написали, что никто не выпрыгивал… Что цель уничтожена. Что повторного вылета не надо. А ты…! - «… не видел… чтоб!..»
«Из-за тебя», - говорят, - «и в полку, и в дивизии, и в армии на одного Героя меньше!»
...Вот дядьке посмертно и дали «Красного Знамени». К "Красной Звезде" и медали "За отвагу" - комплект.
Батя говорил, что лейтенант-то, вроде как, повиниться хотел.
А перед кем?..
Дед-то с батей тоже под Сталинградом воевали. Видели, как всё тогда было-то.
...Дед так до смерти и хромал. У бати четыре дырки и две контузии были. У него через десять лет раненая рука стала отниматься, я помню, но... как-то обошлось.
...Умер лейтенант-то в шестьдесят седьмом. Досталось ему в том вылете.
А я что? Только и смог, что... Все что осталось - три памятника в оградке.
...Три сталинградца. И бабушка с ними.
...Вот спасибо Совету ветеранов Волгограда, что землю с Мамаева Кургана выделили.
Сверху теперь над ними-то троими землица Сталинграда. Укрыла.
Я и в городе около Вечного огня под елочку посыпал. Мне прислали. Моя земля!..
Люди-то туда приходят. ...А... знают - не знают... так-то лучше - рядышком так-то...
...У нас-то из области весь призыв двадцать второго, двадцать третьего годов полег. Кто под Ржевом, а кто... вот под Сталинградом... остался.
...Что ещё сделаешь-то теперь?... Что теперь-то...
...Слушай! Может в нас - в послевоенных души погибших вселились?.. От этого мы такие? Может так надо было?.. Ну... чтоб когда понадобятся бойцы-то... ну, чтоб были... обстрелянные уже... Может что-то ещё будет, а солдаты вот - готовы?.. Не знаю... Что теперь-то?.. Мы-то...
...Внуки бегали вдоль речки с какими-то сучками, палками, прячась друг от друга, а мы смотрели на них и молчали.
