ждал встречи с тобой, моя девочка. Грозная Вера Васильевна зашла без стука в нашу палату, обдав нас своим парфюмом (что, кстати, не допускалось правилами учреждения, ведь тут находились и аллергики) и важно заметила, что у меня ожидается посетитель. Я сразу подумал о тебе, моя девочка, ведь других посетителей и быть не могло.
Ожидается посетитель – это значит, что в течение недели мне скажут день и время, когда ты придёшь, чтобы забрать меня на прогулку и пообщаться. Если и были в моей жизни праздники, так это один из них. Даже ожидание встречи с тобой, милая, уже праздник.
Нет ничего длиннее ожидания. Бывает, кажется, что прождал всю свою жизнь. Не всем из нас повезёт дождаться. И теперь, каким-то странным образом, я оказался в числе не дождавшихся. По телевизору в местных новостях сказали, что ты, доченька, улетела с каким-то важным мужчиной за границу. Но в этой новости ничего нового для меня не нашлось, поскольку к твоим поездкам я давно привык. Это работа.
Всегда волновался за тебя, когда ты не дома. Всегда. Не пропуская ни одного выпуска местных телевизионных новостей, таил в себе надежду на информацию о твоём скором возвращении в родные края, чтобы, как повелось, видеть тебя счастливой и здоровой, видеть твоё лицо и улыбку по ту сторону экрана. Неоднократно ловил себя на мысли, что хочу просто влезть в этот экран, весь, прямо с инвалидного кресла.
Спустя некоторое время я уже знал все нюансы политической и экономической жизни нашего региона. Все чаяния населения северного края. Но того, ради чего мои плохо видящие глаза впивались в экран, никак и не мог дождаться. Разные думы всё чаще лезли мне в голову. Беспокойство за тебя, доченька… Где ты? Как ты? Чем и как я могу тебе помочь? Всё это варилось в моей голове круглые сутки. И вот тогда я стал понимать, что окружающий меня мир меняется. Становится каким-то тусклым и неприветливым. Это потому, что ты – моё солнышко, греешь своими лучиками каждую папину морщинку и светишь впереди пути…
Больше никакой информации о тебе мне видеть и слышать не довелось. Единственное, что стало известно, это что у сети магазинов «Лана» новый генеральный директор. Я пытался туда позвонить, но мне толком никто ничего объяснить не смог или не захотел. И ещё я предполагал, что раз меня не выкидывают на улицу с вещами, то пансионат получает деньги на моё содержание, а значит, дай Бог, ты жива и здорова, моя девочка.
Так прошло какое-то время, сменившее за окном-телевизором несколько времён года…
Ну а моё личное солнышко медленно заходило за горизонт. Врачи не обещали ничего хорошего. Уже совсем ничего… Мне стало тяжелее крутить колёса инвалидной коляски. Руки уже совсем не слушались, а иногда я не чувствовал рук вообще.
На редкость паскудно из меня уходила жизнь. Не попрощавшись, и на последок сильно хлопнув дверью, осыпав пыльную штукатурку старческих надежд. Всё время пытался представить себе, как это будет. Больно или нет? Не терплю боли с детства. И что будет после, да и будет ли «после» вообще? Представлял себе не раз большую семью у одра. Лица родных и близких мне людей. Одни грустили, другие так себе. Кто-то держал меня за руку и гладил по щеке… Представлялось, что это была ты, доченька. Но случилось всё как-то слишком легко и не естественно для таких вот событий. В очередной раз я просто уснул в своём инвалидном кресле у окна. А когда проснулся, то никто из уже бодрствующих друзей, моих соседей по палате, меня не слышал, а я кричал диким криком и слышал свой крик сам. Никто из присутствующих в палате и бровью не повёл. Я долго кричал им, что они глухота куриная и старая плесень, пока нечаянно не увидел собственную кровать без белья со свёрнутым в рулет матрасом! Лишь в этот момент я понял, что старый мечтатель, которого больше никто не слышит, просто умер…
