взглядом с Денисом и сразу пряча глаза.
– Да, все здорово. Спасибо вам, Коля, – тихо сказала она и взглянула на Дениса. –¬ И вам.
– Да не за что, вот чаем напои, и я пойду, еще надо краны поменять, куча дел на сегодня, – улыбнулся слесарь и подозрительно посмотрел на Дениса. –¬ А вы к кому?
– Меня зовут Ефимов Денис, – он достал удостоверение и показал его Маше, она отшатнулась и ударилась спиной о стену, закрыв лицо руками и еле слышно завыв.
– Ох, шли бы вы своей дорогой! И так девочек замучали! – возмутился слесарь, но позволил Денису войти.
– Я просто поговорить, без протоколов и обыска, – сказал Денис, а самому гадко стало от своих слов. Он уловил страх этой девушки, страх и беспомощность пожилого слесаря, хотевшего помочь и боявшегося что-либо сделать. – Меня не надо бояться, прошу мне поверить. Я прошу, не требую, прошу со мной поговорить.
– Проходите на кухню, не разувайтесь, у нас и так натоптано, – прошептала Маша и скрылась на кухне.
Денис закрыл дверь, замков не было, Коля приделал крепкий засов и мыл руки в ванной, искоса поглядывая на Дениса.
– Садитесь, пожалуйста. Вы чай будете? – также тихо спросила Маша, наливая Коле большую кружку и ставя перед ним тарелку с бутербродами и вазочку с печеньем.
– Нет спасибо. Просто воды, если можно, – попросил Денис.
Маша налила ему воду в стакан и села к раскрытому настежь окну. На кухне было жарко, как и во всем доме, теплый ветер приносил мимолетное ощущение прохлады и запахи ожившей природы, где-то рядом кричали дети, играя, стреляя из игрушечных автоматов.
– Ну, вы не будете, могу я, – начал Коля, закончив быстро есть.
– Не переживайте, Коля, я не причиню вреда Марии, – заверил его Денис.
Коля вопросительно посмотрел на Машу, она кивнула и проводила его, лязгнул засов, и она вернулась на кухню. Девушка села на место, устало подперев руками голову. Она смотрела в стол, и молчала. Две капли упали из ее глаз, она резко встрепенулась, стерла их кулаками и твердо, даже с вызовом посмотрела на Дениса. Он протянул ей удостоверение, Маша долго вчитывалась, потом взяла тетрадку с полки шкафа, и прилежно переписала его данные.
– Я бы сделала фотографию, но ваши у нас все забрали. Все! Даже ни одного телефона не оставили, мы не можем тете Любе позвонить, а она нам! Деньги тоже исчезли, только карточки остались. Это тетя Люба потом обнаружила, вчера вечером!
С каждым словом Маша говорила все тверже и злее. Она отдала удостоверение Денису и села ровно, смело, отчаянно, на грани того, чтобы разрыдаться, смотрела в глаза. Денис увидел это, понимая, что этот лихорадочный блеск в синих глазах перейдет в истерику. Он молчал и смотрел в окно, на заглядывающее к ним солнце, кухня была вся наполнена теплым желтым светом. Маша невольно обернулась к окну и замерла, жмурясь на солнце. Она шумно задышала, давя в себе слезы.
– Полина спит, она еще долго будет спать. У нее ночью был второй припадок, скорую вызывали, закололи, как свинью, – прошептала Маша, не оборачиваясь, продолжая смотреть на небо и солнце. – Она так с ума сойдет, я не могу ее успокоить, не могу. Я хочу, уговариваю, прошу, да и как я это сделаю? Что я могу ей сказать, может объяснить? А вы можете объяснить?
Она повернулась и с надеждой посмотрела на Дениса.
Он не отвел взгляда и продолжал молчать. Солнце больше не казалось таким ярким, на небольшой кухне будто бы сгустился туман, обволакивающий голову, глаза, уши, забираясь в мозг. Денис не раз испытывал это тошнотворное чувство бессилия, когда у тебя просят помощи, ты готов помочь, но твердо знаешь, что от тебя будет только хуже. Вся его жизнь, сознательная после детдома – это находить и наказывать. Перед ним не сидел отпетый преступник, маргинал, готовый поставить на кон свою жизнь и жизнь многих людей ради дела революции, как трубили об этом в правильных СМИ. Маша еле заметно кивнула, желая показать, что она поняла его молчание. Она перестала видеть в нем врага, неосознанно, а, может, желая этого, доверяясь ему, ей так хотелось, чтобы ее выслушали, поняли. Ей стало холодно, она сжалась, плотнее сжимая голые ноги, в попытке согреться, чувствуя, как холодеют ноги, как леденеют кончики пальцев на руках, а внутри становится так душно, жарко, что трудно дышать. Машу бросало то в жар, то в холод, Денис налил ей воды в первую попавшуюся кружку, и она стала пить маленькими глотками. Вдруг бешено задул ветер, Денис закрыл большое окно, занимавшее практически весь оконный проем, оставив открытыми узкие дверцы, напоминавшие скорее бойницы, здесь было бы удобно поставить пулемет и держать огневую точку, контролировать выезд из гаражей и часть дороги. Денис задумался, отчего ему в голову лезут странные мысли, постоянно хочется отвлечься, подумать о чем угодно, но не о предстоящем допросе свидетеля.
– Расскажите, пожалуйста, все по порядку, как было, – попросил Денис, садясь на место.
– С самого начала? – удивилась Маша, не понимая, с какого места ей начинать рассказ.
– Да, если вы мне расскажете, как оказались в этой группе, я буду вам благодарен. Одно дело читать отчеты и протоколы допросов, другое дело ваше видение, ваше мнение.
– А вам интересно мое мнение? – удивилась Маша, быстро взглянув ему в глаза, ища в них ту же бесстрастность, наглость и безразличность, которую она видела в глазах других следователей, непонятных личностей в штатском, сующих в лицо волшебную корочку, не давая толком ее рассмотреть. – Это будет долгий рассказ.
Впервые за все время она слабо улыбнулась, обрадованная, что увидела в Денисе внимательность и серьезность, без лицемерных масок. Ей это очень понравилось, внутри зародилось еле живое чувство доверия, но без лишних и зловредных надежд.
– У меня много времени, я в отпуске, – ответил Денис, не снимая с лица напряженной серьезности. Он вытащил из сумки телефон и включил диктофон. – Если вы не против, я запишу наш с вами разговор. Это для моих коллег, мы не будем составлять с вами никаких протоколов. Как я и говорил раньше, мы побеседуем.
– Давайте выпьем чаю, а то я ничего не ела со вчерашнего дня, не могла, а сейчас захотелось, – Маша смущенно улыбнулась и встала налить в чайник воды. Пока чайник закипал, она поставила Денису кружку и бросила пакетик с черным чаем, себе она достала белую кружку с именем «Маша» и изображением странного лохматого зверька с большими чуть испуганными глазами. – Это мне Полина подарила, у нее точно такая же, но с ее именем. Правда, зверек похож на нас?
Маша достала кружку Полины и поставила ее на стол. Испуганный зверек и правда был чем-то на них похож. Изучая материалы дела, Денис сразу отметил, что девушки были похожи, как сводные или двоюродные сестры, таких называли одной породы.
– Да, сходство есть, – согласился Денис.
Вскипел чайник. Маша налила ему и себе, предложив бутерброды и печенье, Денис отказался. Она быстро поела, торопливо запихивая в себя бутерброды с сыром и вареной колбасой. Лицо приятно покраснело, бледные губы налились нежно-розовым цветом, Маша моментально похорошела, отбросив в никуда десять лет. Молодая, красивая, чересчур бледная, но уже живая. Маша пила горячий чай маленькими глотками, закусывая печеньем и улыбаясь чему-то.
– Все, я готова, – сказала Маша, допив чай. – Помните, когда на Белорусской был теракт? Ну, там еще людей газом потравили?
– Помню, очень хорошо это помню, – кивнул Денис.
– Вот тогда все и началось. Мы с подружками, еще школьницы, последний класс, ходили на площадь к костру, сбегали из дома. Там было много людей, мне было очень интересно. Я до этого особо политикой не интересовалась, а там познакомилась с разными людьми, некоторые были так себе, но были и ничего. Они рассказывали, не давили, как другие, слушали, мои глупые вопросы, отвечали на них. Я тогда начала многое понимать, а еще этот костер. Знаете, было такое чувство, что он разгорается внутри тебя, что ты не можешь уже просто жить и просто смотреть на все то, что происходит вокруг. Вы понимаете меня?
– Да, я очень хорошо вас понимаю. Именно поэтому я в свое время и пошел работать в милицию. Она была тогда еще милицией, – ответил Денис.
– Правда? – Маша округлила глаза от удивления, подобная мысль, что кто-то сам готов туда идти, без желания получить власть, доход или другое прочее, что было понятно каждому жителю, видевшему честных ментов только на экране или читая в книгах. – А я думала, что это только так в кино бывает.
– И в книгах, – добавил Денис. – Но книги пишут люди, потом снимают кино. Я понимаю ваш скепсис по поводу полиции или других правоохранительных органов и структур, работа не легкая и не благодарная. Нельзя искать одного виновного, назначать его, считая, что вот он только он во всем виноват. Наше государство, также как и государственная система, власть, силовые органы –¬ это и есть наше общество, мы сами. Я думаю, что вы, участвуя в митингах, общаясь с разными людьми, не раз подмечали, что большинство поддерживает, настаивает, порой требует большего.
– Точно! Именно так! Но только не для себя, для других, чтобы рука была жесткая и порядка побольше! – воскликнула Маша. – Я знаю, что и в ваших органах работают разные люди, но, когда сталкиваешься лицом к лицу, то кажется, что везде одни…
Она замолчала, боясь сказать лишнее. Денис кивнул, что понял ее. Маша задумалась, смотря в угол кухни, где была мойка.
– Почему же ваши коллеги так любят назначать виновных, подгоняя дело под удобную статью? Вы же понимаете, что общество не доверяет правоохранительным органам?
– Да, а мы не доверяем вам, – коротко ответил Денис.
– И вы мне тоже не доверяете? – напрямик спросила Маша и побледнела, испугавшись своей откровенности. В ней просыпался спорщик, уверенный в себе человек, которым она была до недавнего времени, сломавшись после обыска в квартире бабушки и дедушки.
– У меня пока нет оснований вам не доверять, Мария, – ответил Денис.
– А можно просто Маша? – попросила она.
– Хорошо, Маша, я вам верю и, надеюсь, что вы будете говорить мне правду.
– Спасибо, – на щеках снова заиграл румянец, а в глазах заблестела мысль. – Так вот, мы общались на площади, а потом, когда была организована общероссийская платформа, где каждый мог предложить свое решение, задать вопрос, пожаловаться ¬ вы и так все знаете, что я буду вам объяснять. Там было много форумов, чатов. Я сначала в основном читала, слушала стримы, но потом начала и сама писать, даже статью написала! На меня столько критики обрушилось, но были парни, которые стали защищать мою позицию. Мы стали переписываться, Вадим, это один из наших, он создал группу. Там я познакомилась с Полиной. Мы с ней особо не общались, я все ревновала ее к Вадиму, а она влюбилась в Петьку. Они стали встречаться еще до того, как мы решились все встретиться офлайн.
– Вадим Нефедов, вы его имеете ввиду? – спросил Денис, Маша кивнула. – Это ваш парень? У вас близкие отношения с ним?
– Да, я его люблю, а он меня, – засмущалась Маша. – Мы даже хотели пожениться, после того как я учебу закончу.
Глаза ее округлились, она покраснела и заплакала, закрыв лицо ладонями. Денис подождал, пока она успокоится, допивая холодный чай.
– Простите, я как подумаю, что о Вадиме наговорили, то с ума схожу! Нам же сказали, что он всех сдал, что он
