Петьке не спалось. Завтра должен состояться его «выстрел».
Он лежал, вспоминал и думал.
–... Вот ведь! Не спится и не ворочается!
...Конечно, зря он согласился на этот «выстрел».
С другой стороны не соглашаться – тоже нельзя. Этот Колька всегда достанет…
Конечно, моя «недосвёрка» была лучшая. Но с другой стороны – больше ни у кого не было «недосвёрок»… Вот из «поджиг» она была лучшая…
Так ведь «недосвёрка» все ж…, не просто «поджига». Обычные «поджиги» он освоил давно… Нет, в школу уже ходил!.. До школы все баловались «бахалками». Да чё там – «бахалка». Так… звон и все.
«Поджига» – это серьезно. Она не только на спичках… она и на порохе. Правда, когда с порохом и спичками – лучше.
Обычная «поджига» – так себе … трубка только нужна. Смякушишь один конец и загнешь, да пропил под запал и все… Ну, ручку еще… Конечно правильно-то в конец надо свинец залить… Иначе разорвать может. Ну, не разорвать – разогнет. А так – куда свинцу-то в загнутое давить – это понятно.
Петька перевернулся и лёг на живот.
–...Тут конечно и с запалом надо не перепилить, а то свинец свинцом, а разорвет прямо по запалу… Тут надо пилить пока сапожным гвоздем не пробивается. Как пробивается – стоп. Тут уже ковырять надо. И первый выстрел надо делать холостым. Ну, можно пыж побольше… Запальник прочистить сначала надо, а изнутри его как прочистишь по-другому-то?..
С другой стороны Колька ведь просто заявил: – Спорим! Не пробьет фанеру…
...Дурной этот Колька. Какую фанеру?.. Со скольки шагов?.. Как пробьет?.. Что значит – «пробьет»?.. Орет – чё попади…
Они у речки все какие-то взбалмошные… Орут, орут, а только потом соображать начнут…
Им, конечно, воду-то на огород таскать ближе… С другой стороны – комаров больше…
…Опять же каких шагов?..
Хорошо, что потом договорились… Я-то тоже, дурак – « Спорим! Пять рублей!» Во, дурак-то!.. Еще бы двадцать копеек и кеды бы можно купить… Купил бы кеды и спорить не на что было.
Где Колька только найдет эти пять рублей к завтра-то?...
Да! «Недосвёрка» была «что надо»… Старшие пацаны заценили… Даже у них не было такой… «Четвертная»! Ровно «четвертная»… Ровно двадцать два сантиметра…
…Этот Колька… Сначала спорил, что «четверть» – это между большим и средним пальцами на доске… Потом, что между большим и безымянным…
Говоришь ему, что «человек так устроен, что – «что так, что этак»…» Нет. Будет спорить до хрипоты…
...Да, повезло тогда…
Мамка, что-то прибить заставила на крыше – «Хлопает в ветер. Слазь- прибей.»
А в гвоздях – эта железяка… Сколько раз видел… «Недосвёрка»! «Четвертная»! Во… Бывает же… Если бы в прошлый год её увидел…
А так железяка – железякой…
Где они только такие длинные сверла берут? Я вот длиннее пальца и не видел. Может оно, конечно, и есть, но так толстые… А тут точно под автоматную пулю…
Петька опять лёг на спину.
–… Да, мамка!.. Скоро уже «не заметит, как четвертый мешок сухарей откроет»… Это баба Аня так…
– Ты, – говорит, – Верочка, подумай. Скоро, скоро четвертый – последний мешок откроешь…
Хорошо, что Сашка у своей бабушки выпытал, что это значит.
Значит, мамке скоро будет тридцать лет! Где скоро? Еще вон сколько.
Да… Тридцать лет… Тут если просто так станешь считать до тридцати – и то долго… А тут годами… Чудно, тридцать лет только будет, а мешок уже четвертый… Почему у мужиков – пять мешков, а у баб – четыре?..
Да, папка… Какой он?
Говорю: – Помню!
Мамка: – Не можешь ты его помнить. Ты родился, он уже в армии был. Не придумывай!
Так ведь помню… Точно такой же, как на фотографии. Мамка думает, что спрятала фотку, так её никто и не найдет! Один в один! Как помню – такой и на фотке. Это значит – его нет уже девять лет. А писем – три!..
Баба Аня говорила: – Уже три года «ни слуху – ни духу»… Ни письма – ни похоронки… Изверг, проклятущий!
Сначала спрашивал мамку, а потом перестал. А чё – один ответ – «Он и сам, Петя, не знает где он!»
А чё тут – не знать?.. Огляделся вокруг себя – и все понятно.
Петька опять лёг на живот.
–…Да… Точно ведь под автоматную пулю… Грамотно, кто-то делал.
На стрельбище их «пруд – пруди».
А под «поджигу» катать надо. Все руки об сковородки обобьешь. Зато круглая… Ну, и что? Под «недосвёрку» тоже – хочешь – катай…
С другой стороны автоматную – отпиливать надо, иначе в воздухе кувырдается… Опять же если с сердечником пуля, то намаешься с напильником то… Но с другой стороны – медная… Скользит по стволу.
А свинцовая – мягкая, летит там в стволе цепляется за все, тормозится… Тут, конечно, еще главное какой пыж. Если там из «чё под руку попадется» – так лучше и не снаряжать. Пыж должен быть промасленный, чтоб тоже не тормозил…
Но и не маленький, а то газы мимо пойдут… А главное на пулю нельзя пыж класть. Подвернется под пулю… Пулю надо крепить воском! Тут, конечно, воск и пыжу потом поможет… Ну, когда пуля с места пойдет…
С порохом… Там вообще проблем…
Порох нужно подобрать так, чтоб когда он весь сгорел – пуля бы стояла на месте, но еще немного бы оставалось, чтоб когда пуля уже пойдет, чтоб дотолкать ее до конца ствола… Вот так – будет правильно.
Недоложишь – доталкивать нечем. Переложишь – лишние газы пулю с пути сбивать будут… Да и порох жалко.
Петька все раз за разом вспоминал, так ли он все сделал к завтрашнему. Перебирал в памяти, каждое свое действие.
–… Петя! Вставай! Ты чтой–то сегодня дрышнешь. Смотрю – спишь. Я уж корову сама в стадо отогнала. Вернулась – спишь. Не заболел ли?.. – мамка прислонилась губами ко лбу. – Или случилось, что?
Петька пожал плечами. Вот уж, что всегда было противно – так это врать. Спросила бы просто, а то – «чё случилось?»
– Ты давай тут – сам. Молоко процедишь. Мне некогда. Я на ферму. И курам там дай. Про воду не забудь. А то прошлый раз пришла – у них сухо. Пойдешь на реку – Тумана с собой забери, да помой ты его хоть раз с мылом-то. Разит от него псиной, что к крыльцу подойти нельзя. Ладно?
– Ладно? – мамка переспросила, глядя Петьке в глаза.
– Ладно!
– С мылом?
– С мылом!
Петька проводил мать до крыльца.
– Я ушла! – мама побежала к калитке.
– Красивая! – подумал Петька. – Туман, пошли на речку, а то мне потом будет некогда.
Туман завилял хвостом и бросился «обниматься».
Если с Петькой, то ему было идти «куда-без-разницы».
– Подожди, ты. Дай курам насыплю. Да воды им налью.
...С речки вернулись с Туманом в обед.
До «выстрела» оставалось еще два часа.
Петька сидел на крыльце. Перебирая в памяти – все ли он так сделал.
– Это хорошо, что вчера все решили: и какая фанера будет, и кто шаги мерить будет, и у кого деньги будут. А то бы сегодня Колька опять начал бы… Вот, балабол…, – думал Петька вынимая из шкуры Тумана пух. – Как ему не жарко только… Как можно всё одним языком остудить?
…Все собрались на берегу вовремя.
– Если промажешь – проспорил, – Колька оставался Колькой. Все смотрели на Петьку.
– Согласен! –
Петька думал о том, что сейчас главное не психовать.
– Фанеру сам буду ставить. А то поставите, что болтаться будет, или вообще на веревке повесите, – Петька в упор смотрел на Кольку.
– Согласен! – Колька уважительно смотрел на Петьку, не отводя взгляда.
Петька взял фанеру. Фанера была точно – вчерашняя.
– Кирпичи принесите. Что мне еще и кирпичи нести?! – Петька посмотрел на пацанов. – Теперь надумаешься, как её ставить? Как эта пуля надумает повернуться?
Петька смотрел на фанеру. « Фанера – пятислойная… Значит пуля лечь должна вдоль наружного слоя… Ей будет легче там меж тремя слоями продираться… Поперек ляжет – труднее… Да еще два слоя так… Переломай там все эти волокна-то!.. … Сам поставлю, так не на кого и думать будет…»
Петька то так, то этак крутил лист.
– Все! Давайте тянуть – кому шаги мерить. Двое ваших – двое наших. Одного роста как договорились, – Петька посмотрел на Кольку, как бы давая знать, что он готов.
Спичку вытянул Сашка.
– Конечно, он своим намеряет... – Колька мелко-мелко перебирал ногами, глядя на пацанов, показывал, как, якобы, будет мерить Сашка для «своих».
Петька, молча, смотрел на Кольку.
– Кольша, не сучи ногами. Проверим, – Васька, а он был из «береговых» оглядел всех.
– Проверим! Проверим! – раздались голоса
– Смотрите! Так я обычно хожу или нет? – Сашка стал ходить вдоль берега.
– Так! Иди меряй! Штаны порвешь, – Васька угрюмо посмотрел на Кольку.
Черту провели.
– Так? – Сашка смотрел на Кольку. Все молчали. Колька согласно кивнул.
– Так, кассиром будет Мишка?! – Васька оглядел всех.
Мишка всегда был кассиром. Во-первых – он хорошо считал. Во-вторых – он никогда не врал. В-третьих – он был самый младший.
– Деньги кассиру! – Васька посмотрел на Кольку.
– А чтой-то с меня? Может у него и, нет? – Кольке не хотелось расставаться с деньгами.
– Ты начал спор – тебе и продолжать, – …вообще Васька всегда нравился Петьке.
– Пять рублей в кассе, – Мишка поднял руку и посмотрел на Петьку.
Петька протянул свой кулек. Мишка стал считать.
– Десять рублей в кассе! – закончив считать, Мишка ссыпал все деньги в один кулек. Свернул его раз и еще раз и показал всем.
– … Фанера считается пробитой, если даже пуля отскочит, но в дырку будет виден свет. Так? – Петька повторил вчерашний уговор.
– Так вчера договаривались! – все закивали головами.
– Тогда все отойдите дальше за спину. Я запал установлю, – Петька достал из кармана коробок спичек.
Все отошли к воде.
Петька встал у линии. Из-под рубахи из-за ремня достал «недосвёрку».
Ватка в стволе была на месте – значит пуля тоже. Петька осторожно вынул ватку. Опустил ствол в ладонь. Все нормально. Он взял одну спичку и очистил головку в запал. Взял вторую – повторил. Сверху прижал «серу» спичкой и стал привычно укладывать спички одна к другой лесенкой от запала в левую сторону. Левой рукой убрал коробок в карман и ей же достал катушку ниток и стал обматывать спички, прижимая их к ручке.
–…Все! Теперь все зависит от тебя. Только не разорвись! – мысленно обращался Петька к оружию стараясь не думать о том – сколько он зарядил пороха.
Пороха было больше, чем обычно.
– Я готов! – Петька подошел к черте.
– Стойте! А рука? – подскочил Колька. – Мы договаривались с пяти шагов… А рука? Рука-то где? Где черта, а где рука? А?.. Рука-то где?..
Все, молча, смотрели на Петьку. Это вчера не обговорили.
Петька посмотрел на Кольку и сделал шаг назад: – Так – устроит? Отойди и встань за спину.
Колька вернулся на место.
…Петька поднял «недосвёрку». Прицелился. Опустил руку. Поднял еще раз. Опять опустил. Постоял. Поднял еще раз и левой рукой чиркнул коробком по крайней спичке.
Петька чувствовал, как под коробком загорелась крайняя спичка. Как на ней образовалось маленькое огненное озерцо, которое разрасталось, шипя и выбрасывая дым и расплавленную серу вверх. Оно переливалось всеми огнями радуги, плавилось и выплескивалось на соседнюю спичку. И на ней образовывался ручей огня, который расширяясь, фыркая, пробирался к запалу все ближе и ближе. На последней спичке эта река вздыбилась вулканом, охватывая чашу серы и пошла вниз. Она прошла стальные стенки запала, сжавшись в них и устремляясь к пороху. Порох, уставший от ожидания, принял этот жар, и тот охватил всего его.
Петьку охватил восторг буйства и желания пули получить свободу.
Он
