этот институт обычному выпускнику школы поступить без такого направления было невозможно. На Иркутскую область давалась разнарядка всего лишь на два таких направлений. Одно из них дали мне. Но я этим направлением не воспользовался, я от этого направления отказался, причем отказался письменно. И поступать я после школы никуда не стал. Не стал по семейным обстоятельствам.
Отец меня уговаривал поступить в военное училище. Мотивы его были простые и чисто материальные. Мать моя не работала и сидела дома на инвалидности, у нее было плохо с ногами и она даже не выходила из дома. Поэтому жили мы практически на зарплату отца, который был военным в звании полковника. Зарплата по тем временам хорошая. Но у меня было еще два брата. Старший учился в Иркутском Политехническом. Стипендия там была приличная, целых сорок рублей, но на жизнь молодого человека, естественно же не хватало, и он в материальном отношении сидел на шее у отца. Был еще младший брат, ученик восьмого класса. Его тоже надо было поднимать.
Поэтому самым оптимальным вариантом для всей нашей семьи и для меня самого было бы мое поступление в военное училище. Но я не любил военных. Все мое детство и юность прошли в военных гарнизонах и от одного вида военной формы меня просто-напросто передергивало. Весь образ жизни и службы военного офицера был не по мне. Я не любил подчиняться. Я любил поступать так, как считал нужным для себя. И это качество моего характера, моей натуры основательно попортило в дальнейшем мою жизнь.
Дома был крупный скандал. Я хлопнул дверью и ушел из дома. И не просто ушел, а уехал с геологами, чья база находилась недалеко от нашего от военного городка и где работали знакомые мне ребята. Уехал далеко, в Западную Якутию. Дома я появился лишь где-то через пять лет. И то проездом.
Я тогда летел в Москву с направлением от руководства Якутской Геологоразведочной экспедиции на поступление в Московский Геологоразведочный институт, в один из лучших институтов страны, с правом на производственную стипендию в сумме восьмидесяти рублей в месяц и заехал на пару дней домой к родителям.
Уехать в свое время из дома я уехал, но отношения с домом не рвал и связь с родителями все-таки поддерживал. Хоть и не регулярно, но письма домой я писал. И мне мать писала тоже. Поэтому я был в курсе домашних новостей. Старший брат после окончания института уехал по направлению в Магадан и работал там на заводе. Младший брат учился в том же Иркутском Политехническом институте и сейчас на каникулах работал в стройотряде в Бодайбо на золотых приисках.
После традиционного праздничного стола, когда мы с отцом уговорили бутылку Ереванского пятизвездочного коньяка, привезенного мной и Якутска, и еще графинчик маминой домашней настойки на кедровых орехах он, опьяневший совсем, уснул прямо за столом. Я отнес отца на кровать, помог маме раздеть его, и мы вернулись к столу пить чай с ее пирожками, непревзойденный вкус которых у меня так и остался на языке.
И здесь мама сказала:
-- Ты помнишь своего одноклассника, своего тезку, Виталия Кощеенко?
-- Мама, как же его можно забыть? Такая уникальная личность! Где он, кстати, сейчас?
Мама вздохнула и, приложив кончик головного платка к глазам, всхлипнула:
-- Спился он совсем! И пьяный замерз на улице в прошлую зиму. На заводе он чертежником в отделе работал.
--- Что-о-о-?! – вырвалось у меня, - не может быть?!
-- Да, сынок, да! – заплакала мама, - так оно и произошло. Отец его от всего этого кошмара слег с сердцем и не поднялся уже. Той же зимой схоронили. Сразу после сына. Одна мать осталась. Но ты ее и не узнаешь. Как тень ходит.
Я сидел ошеломленный и ничего не понимающий. А мой школьный когда-то товарищ и мой тезка, парень с необыкновенно красивым голосом, наш знаменитый школьный певец, так и стоял перед моими глазами, живой и улыбающийся.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
