Друзья!
В последний визит к моему другу-однокласснику Володьке Якимову меня встретили ...другие хозяева квартиры.
- У него инсульт, парализован! - ответили на мой молчаливый вопрос.- Продали это жильё, переехали в другой микрорайон. Вот их телефон!
Но на мои звонки никто не ответил.
Дела журналистские закружили, увели в другую сторону. В конце 1994 года я организовал в Нефтеюганске рериховский кружок. Изучали книги: "Тайная Доктрина" и "Агни-Йога". В июне следующего года в наш город приехала из Новосибирска выставка картин Н.К.Рериха. С тёплым напутствием Н.Д.Спириной,бессменного руководителя СибРО.
Как повлияли на сознание юганцев полотна гималайской серии Николая Константиновича?
На днях мне сообщили из СШ №13. что вернут часть моего новогоднего подарка ребятам и их школьной библиотеке. Уверен на сто процентов: это рериховская литература!
По-прежнему мы, последователи Учения Живой Этики, в загоне!? И не только тёмные попы проклинают нас, но и вполне образованные люди!?
Грубое невежество и поныне справляет свой последний пир! Но они,тёмные, обречены стать космическими отбросами! И это я постоянно в мыслях говорю Володьке Якимову, до конца не сдавшемуся своей трудной судьбе!
Вл.Назаров
********************
Судьбы людские
Треть века- на экскаваторе!
3.Держись,сынок!"
...ОТЕЦ возвращался из вагон-лавки, нёс в сетке хлеб, две бутылки «перцовки» (приехал в гости брат Зотовны). Стемнело. Впереди показался свет прожекторов идущего со стороны Сосьвы грузового поезда. «На первый путь!» — привычно отметил Николай Якимов, зная по многолетнему опыту, что паровоз должен остановиться у ближайшей водозаборной колонки, набрать в тендер воды. Увы, в тот день она не работала. И состав приняли на запасной: он должен был протянуться в самый дальний конец станции, чтобы заправиться у второй колонки (предназначенной для местных паровозов, которые работали на подъездных путях леспромхозов).
Когда старший Якимов понял, что двойник (тянули состав сдвоенные паровозы) не думает сбавлять скорость и движется по другому пути, прямо навстречу ему, было уже поздно. Хотя опытный путеец, отец всё же успел отпрыгнуть в сторону, но мотнулась перекинутая через плечо сетка и зацепилась за работающие маховики локомотива. Его тут же потянуло под колеса.
Николай Якимов и тут сумел извернуться: схватился руками за какую-то паровозную деталь и повис на ней. Но ног у отца уже не было. Хлестала на снег алая кровь,
перепуганный машинист, высунувшись в окошко, экстренно тормозил тяжелый состав. Отца волокло за паровозом еше несколько десятков метров.
Он выжил. На том грузовом составе, в кабине машиниста, перетянув жгутами оставшиеся культяшки, отца отправили в Серов, в железно- дорожную больницу. Оттуда вышел бригадир-путеец полным инвалидом, которому только-то и оставалось просить милостыню.
Но не сдался старый железнодорожник, настоял на том, чтобы сделали ему протезы. И ещё лет пять ходил на них, пока вконец не обезножил и не свезли его на новосотринское кладбище.
Вспоминает сын В. Н. Якимов:
— Поражался я его жизнелюбию. Мог на вечеринке отплясывать на своих протезах, ходил в лес на лыжах собирать сосновые шишки (сдавал потом в лесничество). По хозяйству все делал...
Наверное, вот эта сила волн, упорство в настойчивость передались от отца и Владимиру Николаевичу. Его тоже жизнь не раз пробовала на излом.
He раз в трудные минуты мысленно обращался сын за советом к отцу. И словно бы с того света доносился ему родной, прокуренный, с хрипотцой, голос:
— Держись, сынок! Главное, духом не падай... Все образуется...
...Велико нефтеюганское кладбище, уже не вмещает всех «жмуриков». Пришлось срочно расширять. И сколько там молодёжи лежит: кто спился, кого убили, кто в аварии погиб, я кто и сам себя лишил жизни — от безысходности, тоски, одиночества. Освоение Севера оплачено тысячами и тысячами молодых жизней.
Мог ли в Нефтеюгавске спиться, до срока сгинуть мой бывший одноклассник Володька Якимов? Наверное, мог. «Друзья -товарищи» ус- лужливо предлагали и наркотического зелья, и «злодейкой с наклейкой» приманивали. В те времена всякий люд по Северу шлялся, много «условников» присылали. И всё же такого разгула преступности, как сейчас, не было в середине шестидесятых годов. Пассажиры, не улетевшие из-за непогоды, оставляли спокойно свои веши в дошатом сарайчике аэропорта — и никто их не воровал. О квартирных кражах, грабежах не слышал тогда В. Н. Якимов.
Пить, конечно, пили люди. Вот и первая жена Галина (мать Игоря и Ольги) пристрастилась к рюмке. А ведь какая скромная была женщина (с Урала он её, из деревни Матушкино, взял, наречённую). Работала в ОРСе, а там влипла в плохую компанию.
— Как-то поругал Галину, — вспоминает Владимир Николаевич, — а на другой день звонят мне на работу, говорят: отравилась твоя жена. Ну, я и бухнул поначалу, мол, слава богу! Только потом врубился: дело-то серьёзное!..
Словом, похоронил мать своих детей на нефтеюганском кладбище, не уберёг суженую. Виноват ли? Наверное... Оленька была совсем крошкой. Игорь в школе учился. Куда он с ними? С год холостяковал,один растил детей. Одно слово «растил» — больше на экскаваторе пропадал. Помогали соседи, сестра. Но все не то.
Нашлась добрая женщина Ася, согласилась прийти в его семью (ра- зошлась с мужем, тоже двое детей осталось). Так вместе и воспитывали уже четверых.
Сейчас легче: выросли у Аси сыновья, и Игорь вырос, своей семьей обзавелись. У Ольги
появилась дочь Женька. Недавно приезжали в гости к отцу. Подивился Владимир Николаевич: «Ну и шустрая!» Четырёхлетняя внучка Женька нисколько не была похожа на тех детей.
что в сороковых - пятидесятых начинали свою жизнь в уральской глубинке.
— Были ведь мы какими-то диковатыми, некоммуникабельными, — дополняю мысль земляка - друга.
— Обтесались со временем, — смеется Владимир Николаевич, — хотя язык до сих пор плохо подвешен. Мне на работе не раз оворили:"Хороший ты, Володька,производственник, а для общественной работы не годишься".
Не стал я уточнять — почему? Ясно без того...
Да и к начальству относился и относится В. Н. Якимов не всегда с должным почтением В том же УМ-4 сменилась масса первых руководителей, но из всех начальников помнит кадровый экскаваторщик только Владимира Алексеевича Попова. При нём и организовывалось управление механизации.
— Трудно было, — говорит В. Н. Якимов, — технику собирали со всей округи, тащили списанную, поломанную, чуть ли не одни голые рамы. Собирали, восстанавливали. Начали работать. Потом был у нас начальником гром мужик Попугаев. Хоть и мог обматерить работягу, но слово своё держал. Дальше коллективу УМ-4 почему-то не везло на хороших руководителей. Вот и последним ОБХСС заинтересовался.
А время тяжёлое на дворе, как бы не прогореть в рыночной экономике! Спохватились и в управлении, и в тресте Тюменьгазмеханизация поздновато. Вот генподрядчик — трест Нефтеюганскгазстрой — ещё в начале 1991 года в акционерное общество преобразовался. Опыт уже накопили газстроевцы. А в УМ-4 всё ещё что-то считают, бабки подбивают. Да и ходоки из Тюмени агитируют: «Вы, ребята, нас не покидайте, держитесь треста, вместе выплывем!». Уж не новый ли хомут готовят? Сургутяне, те ни в какую не хотят тяжёлый аппаратный воз везти, надоело до смерти - кормить разжиревших чиновников.
— Ничего хорошего здесь, на Севере, не видим, — уточняет позицию рабочий человек В. Н. Якимов. — К Новому году выделили по 600 граммов колбасы и 200 — копчёного сала.Хотя у треста есть подшефный совхоз в Бердюжье, озёр накопали, рыбу развели. Всё продовольствие в Тюмени оседает...
Увы,своим огородом и хозяйством Владимир Николаевич до сих пор не обзавёлся. А прилавки магазинов в Нефтеюганске пусты, не всегда талоны отоваришь. Не в в пример отцу дочь Ольга с мужем картошку свою выращивают, поросёнка, гусей откармливают, даже корову хотят завести. Но в селе это, конечно, легче. А в городе? Не поселишь же кур на балконе, а поросёнка в ванной комнате?
— Но ведь держали: и телёнка, и кур с петухами, — напоминаю тёзке, — мои мать с отцом отгораживали в прихожей загон, бросали сено и приносили новорожденного телёнка или козлёнка. Так до весны в доме и жила скотина. Куры в клетке зимовали. — Было, было!-охотно соглашается Владимир Николаевич. — Но сейчас-то другие времена.
В квартире у моего земляка обстановка не слишком уж шикарная, хотя и ковры есть, и цветной телевизор, и хрусталь кой-какой.
— Сбережений-то хватит на покупку акций УМ-4? — спрашиваю.
— Есть немного..
...Смутные времена когда-то кончаются. Наверное, к 1995-му году (это год ухода на пенсию В. Н. Якимова) экономика России начнёт выправляться. Только до этого надо дожить! С больным сердцем и никому не нужным теперь партийным билетом (20 лет состоял Владимир Николаевич в КПСС — В. Н.). Наступающий рынок безжалостен к старым, больным, немощным, дай бог, прихватит сердчишко, не выкарабкаешься из ямы!..
Впрочем, в панику старожил Нефтеюганска не впадает. Есть взрослые самостоятельные дети (помогут, поди!), есть добрая внимательная жена Ася.
— Не кури ты, Володя! — говорит она моему постаревшему и облысевшему соседу пв школьной парте.
Не слушает, смолит «беломорину». Что ж, кому суждено сгореть, тот не утонет...
Завтра — снова понедельник, снова — моторный цех УМ-4. Грязь, мазут, солярка. Но надо и тут выдюжить, не сломаться. С божьей помощью. Об этом, наверное, каждую ночь молит Всевышнего 78-летняя Зотовна. Спасибо тебе, мать! Живи и сама полный век...
В. НАЗАРОВ.
От автора:
16 октября 1967 года рабочий поселок Нефтеюганск стал городом окружного подчинения. В 1990-е годы это была вотчина мощнейшей в России нефтяной компании "ЮКОС" и оставалась она самым бедным и запущенным из "нефтеградов" Югры.
Правда, и с приходом нового хозяина - Роснефти- здесь изменилось пока немногое...
Газета "Нефтеюганский рабочий".
1992 год.
