После распределения в Ленинградский военный округ я попал в бригаду связи особого назначения, а говоря по-простому, радиоразведку. Прослужил я там меньше года, получив первые уроки службы в должности начальника солдатского клуба. А в мае 1982 был направлен для прохождения дальнейшей службы в Группу советских войск в Германии, в 1-ю гвардейскую танковую армию, в зенитно-ракетный полк.
Помню, когда мы пересекли границу ГДР и остановились на первой немецкой станции, я увидел на перроне немецкую семью: папу маму и 5-6 летнего сынишку, который бодро что-то лопотал родителям на немецком. Я еще поразился: «Надо же. Он еще в школу не ходит, а уже знает немецкий. А я, взрослый парень 23-х лет знаю только «хэндэ хох». А потом сам же себе ответил: «Чего ж тут удивительного? Он вообще-то немец и разговаривает на родном языке».
Прибыв на место, точнее на пересыльный пункт во Фракнкфурт-на-Одере, мы благополучно просидели там, ничего не делая, несколько дней. Единственным событием было то, что нам удалось из-за забора посмотреть одним глазком этап многодневной велогонки Мира, который в те дни проходил через Франкфурт.
Наконец меня и еще нескольких офицеров-политработников направили в штаб армии, находившийся в Дрездене.
Член военного совета собрал нас для личного знакомства и, когда дошла очередь до меня, то он, выслушав мою краткую офицерскую биографию, спросил у начальника управления кадров:
-И куда вы отправляете этого молодого лейтенанта?
-В Галле. В Зенитно-ракетный полк.
-Что же это получается? С понижением? С бригады на полк? Решение отменяю. Отправьте его в Кёнигсбрюк во вновь формирующуюся артиллерийскую бригаду. Он закончил Львовское политучилище, профессионал-культпросветработник, вот пусть и создаёт клуб бригады. Вам, ясно, товарищ лейтенант?
-Так точно! -ответить генерал-майору как-то иначе было просто опрометчиво. Вполне можно было и обратно в Союз укатить.
И я поехал к новому месту службы.
Ситуация была для меня абсолютно новой. Как создавать клуб практически с нуля в помещении, где была только библиотека, а незадолго до моего приезда привезли и установили киноаппаратуру и кресла в зрительном зале, я не представлял. Мне даже дела и должность не у кого было принять, т.к. вышло так, что я был первым в истории начальником клуба этой бригады.
Причем я регулярно получал задачи от своего непосредственного начальника политотдела, а вот где взять материалы, я не знал. НачПО говорил: «Иди к зам по тылу и проси», а тот отправлял меня восвояси, т.к. в первую очередь надо было оборудовать штаб, учебные корпуса, склады, жилой городок. А клуб? Да подождет, ничего с ним не случится.
Вот так я «кувыркался» все то время, что провел заграницей.
Но сама жизнь в ГДР не была такой уж плохой для меня. Я побывал не только в Кёнигсбрюке, но в Дрездене, Галле, Ошаце, в других небольших городках. Жалею только о том, что не удалось попасть в Восточный Берлин, а также не побывал в городке, где служил мой отец и прошло мое детство – Нойруппине.
