Друзья!
Не так давно Висимский государственный биосферный заповедник обзавелся собственной турбазой,с помощью которой намерен привлекать туристов и... деньги.
По описанию в Сети, эколого-туристский комплекс «Веселые горы», расположенный в охранной зоне заповедника, создан для знакомства гостей заповедника с его природой без нарушения границ заповедной зоны. Экологическая тропа длиной 1,3 км оснащена деревянным настилом, который приводит путешественника к смотровой площадке на вершине горы высотой 625 метров, откуда открывается вид на Висимский заповедник, гору Старик Камень, Сулёмское водохранилище и дорогу в деревню Большие Галашки.
Кстати, "...Сулём — основная река заповедника. Сулём, правый приток реки Чусовой, весьма живописная горная река. Рядом коротких истоков начинается она в самой высокой, восточной части заповедника. Основные притоки Сулема: справа — реки Расья, Каменка, Кустоватка, слева — Медвежка, Сакалья, Верхняя Кутья. Лишь Медвежка рождается в пределах заповедника, начинаясь в первобытных пихто-ельниках.
Длина реки 87 км, из них около 35 км река протекает по заповеднику. Здесь она имеет дикий таежный вид: берега заросли густым ельником, ольхой, черемухой, ивняком, многие деревья
нависли над рекой и отражаются в ней как в зеркале: вода в Сулеме прозрачная, холодная, приятна на вкус. Ширина русла незначительна - 10 - 30 м, часты перекаты. Падение реки на разных участках составляет 1-8 м на 1 км. Озер и верховых болот нет, есть старичные болота низинного типа. В долинах довольно широко распространены заболоченные и болотные леса, играющие важную водорегулирующую роль.
Одной из "достопримечательностей" реки является заброшенная плотина и образованный ею пруд не отмеченный на большинстве карт. Здесь в восьмидесятые годы была предпринята попытка переброски реки Сулем в направлении маловодного Кировграда. Построили запруду, проложили трубопровод и даже завезли оборудование для насосных станций. На этом деньги (а вместе с ними и строительство) закончились. «Главное о чем мы мечтаем сегодня, - говорит орнитолог заповедника Евгений Ларин, - это о демонтаже сооружений. Это даст Сулему возможность вернуться в прежнее русло: плотина нарушила миграционные пути европейского хариуса (кстати, он занесен в Красную книгу) и в результате этот вид почти перевелся в реке. Вместо него в заросшем водохранилище развелась «сорная» рыба».1111р://ед1кгги/
...Да, можно сказать, горбачевская перестройка спасла от беды Висимский заповедник, хотя он и пострадал всё же. Грунтовая дорога впритык к северной его границе открыла широкие ворота для механизированных браконьеров, от коих ООПТ страдает с самого момента его образования. Грибники, ягодники, рыбаки тоже едут сюда.(Сам отлично добирался до ближайшего от города зимовья на мотоцикле "Урал").
Но ведь Сулём всё же не был повернут на Кировград,Невьянск и Нижний Тагил! Хотя советская власть пыталась это сделать изо всех сил! (см. файл ниже).
Безумная эпопея с "поворотом уральских рек" в очередной раз провалилась. Но навсегда ли?
Вл.Назаров
*****************
15 лет спустя
ЕДИНОГЛАСНОЕ МНЕНИЕ СЕМИ АКАДЕМИКОВ И СЕМИ ЧЛЕНОВ-КОРРЕСПОНДЕНТОВ АН СССР: НАРУШЕНИЕ ЗАКОНОВ ПРИРОДЫ И ГОСУДАРСТВА; ПЕРЕСМОТРЕТЬ И ВЫБРАТЬ ДРУГОЙ ВАРИАНТ ВОДОХРАНИЛИЩА.
Пишут отовсюду... Природолюбы и равнодушные, энтузиасты и скептики, студенты и академики, писатели и поэты. Например: «Поддерживаем Вашу просьбу о пересмотре проекта строительства водохранилища на реке Сулем, разработанного институтом Уралводоканалпроект, и о переносе места строительства водохранилища за пределы Висимского государственного заповедника. С уважением, председатель Правления Союза писателей РСФСР Сергей Михалков»...
Заповедник был организован сразу после войны (1946 г.) по инициативе известного уральского ученого-лесовода, члена-корреспондента АН СССР Б. П. Колесникова. Обследовав пойму реки Сулем (приток Чусовой), ученый пришел к выводу, что за три с лишним века бурной индустриализации Среднего Урала этот уголок на водораздельной линии хребта оказался едва ли не единственным, сохранившимся от ее натиска. Он сберегает эталонные природные комплексы восточного и западного склонов хребта, Азии и Европы в своей первозданности. Именно в этом бесценное значение заповедника как для отечественной, так и для мировой науки, помимо оздоровительного воздействия на природу региона. Тем не менее в начале 50-х годов и его не миновала волна реорганизаций и упразднений. Тут же Невьянский и Висимский лесхозы так горячо принялись здесь хозяйничать, что к концу 60-х годов вопрос о восстановлении статуса охраняемой территории стал со всей остротой. Наконец, в 1971 году, когда из некогда заповедных 68
тысяч гектаров от топора уцелело лишь 13,5 тысячи, им вернули утраченную неприкосновенность. Отныне любая хозяйственная деятельность на этой маленькой территории запрещалась законом. Ни план горящий, ни дом сгоревший в данном случае не знают снисхождения со стороны закона. Нет хода топору!
А если «в порядке исключения», в виде «изъятия», из самых добрых побуждений? Дело в том, что виды на территорию заповедника имели не только лесхозы и незаконные порубщики, но и проектировщики — гидростроители. К моменту его открытия свердловский институт Уралводоканалпроект Минводхоза РСФСР уже почти два года трудился над проектом создания здесь питьевого водохранилища для нужд Кировграда. Наработали на 124 тысячи рублей — вдруг гром среди ясного неба: без специального пропуска в эту злосчастную пойму теперь даже с лопатой не пустят. Там, оказывается, какие-то черемушники зеленомошные, пихто-ельники, реликты (?!), глухари-тетерева токуют, журавли гнездятся, лоси кормятся, бобры селятся, хариусы икру мечут и вообще черт-те что. А у нас, возмутились проектировщики, между прочим, тоже не комар начихал, а «наиболее выгодное в экономическом отношении строительство» (потом они это повторяли во всех инстанциях все 15 лет). И про себя добавляли: что же теперь нам-то говорить? Значит, 124 тысячи в трубу, и давайте новые денежки на уже основательную проработку альтернативных вариантов? Так ведь в свете всеобщей борьбы за экономию нам, чего доброго, на это ответят: «А не пошли бы вы сами, товарищи... в трубу?!» Заказчик первый может возмутиться: «Что же вы, специалисты, не могли сами оценить природоохранное значение реки и взять на себя труд подумать о более экологичном проекте?!»
Нет, предпочтительнее иная линия поведения: довести проектирование до стадии рабочих чертежей и уже потом, задним числом, добиваться утверждения техпроекта и разрешения на строительство. В самом деле, не отказываться же от новых цехов Кировградскому заводу только потому, что это чревато неудобствами для Хариуса, Глухаря и Бобра!
Нынешнее понимание глубины и сложности взаимоотношений в комплексе промышленность — природа далось не сразу. Оно прошло через многие этапы и переоценки, и едва ли не самые радикальные пришлись именно на конец 60-х — начало 70-х годов. Увы, далеко не всем дано и сегодня подняться на уровень современного понимания, а тогда...
Тогда поспешное согласие области очень помогло добиться уступки Главохоты, которой заповедник подчинялся. Заместитель ее начальника Анатолий Васильевич Нечаев и по сей день считает, что «глухарей на Урале и так предостаточно». То есть поохотиться есть где. — Не глухари, так утки будут,— обнадежил меня один из главных стражей русской природы, обнаружив тем самым необычайную широту воззрений на заповедное дело. А ведь тогда, на первой стадии сулемской эпопеи, его несогласие могло изменить так много, что и самой-то эпопеи, возможно, и не было бы. Но человеку, которому все равно по кому стрелять — не по глухарям, так по уткам — конечно же, лучше сказать «да». Поэтому для него, как и для проектировщиков, вопрос о строительстве давно решенный.
Кто и когда давал на это согласие (до или после организации заповедника), уже никому не интересно. Это детали. Главное теперь — форсировать проектирование. Но как? Выбран единственный вариант — напрямик, через заповедник, его и доводят до стадии чертежей. Еще нет ТЭО,соответствую-щих заключений экспертов, решения Совмина РСФСР, мнением науки даже не поинтересовались, а дирекцию заповедника уже бомбардируют, предваряя штурм. Телеграмма начальника (тогдашнего) Главохоты весьма решительна: «Выдайте Кировградскому заводу акт технической инвентаризации 400 гектаров затопляемой площади заповедника. Елисеев». Вслед за этим директор завода требует у заповедника дать согласие на все порубки, топографо-геодезические и инженерногеологические изыскания. Однако дирекция заповедника явно не торопится «выдавать», «инвентаризировать» и «обсчитывать» ущерб. Здесь прекрасно понимают некоторую, мягко говоря, безосновательность поползновений.
Заметьте, никто не отменял и не изменял свое мнение о заповеднике, никаких документов об отторжении его территооли тоже не принималось (в этом вопросе, кстати, Главахоха имеет лишь совещательный голос), а поборники водохранилища говорят об этом как о деле давно решенном.
Они даже требуют подсчитать наносимый ими ущерб. Они компенсируют, какие проблемы? Но даже тогда не все были согласны с такой точкой зрения. Судьба уральских лесов — разговор особый. Его начала «Правда» под весьма красноречивым заголовком статьи «На грани допустимого» (октябрь 1972 г.). Но проектировщикам чужды сомнения. Три года они борются за официальное признание своего незаконнорожденного бумажного дитяти, преодолевая инстанцию за инстанцией, как барьер за барьером, преспокойно обходясь без изысканий на месте, экологических экспертиз и консультации с Комиссией по охране природы Уральского научного центра АН СССР. Наконец 2 апреля 1976 года они получили долгожданное разрешение на разработку рабочих чертежей. Это уже победа. Таким образом, благополучно Г минуется научная экспертиза, хлопотное утверждение техни-/ ко-экономических обоснований проекта и, самое главное, основательная проработка альтернативных вариантов. Все эти обычно подготовительные стадии теперь проходились задним числом, как некая лань формальностям.
Вот и все готово. Уже можно рубить лес, только надо уладить вопрос (досадно, но теперь уж не минуешь) с Комиссией по охране природы, а возглавляет ее не кто иной, как «отец» заповедника, член-корреспондент АН СССР Б. П. Колесников. Увы, Бориса Павловича уже нет в живых. Поэтому его точку зрения на строительство водохранилища и на работу проектировщиков мы можем представить лишь на основе документов: выписки из протокола вышеупомянутого заседания и ответа управлению главного архитектора города Нижнего Тагила. Дело в том, что последнее вместе с сотрудниками заповедника раскритиковало проект водохранилища, в основном по двум пунктам: оно будет слишком мелководным, чтобы обеспечить надежно Кировград, и нанесет вред заповеднику. Того же мне-йия придерживалась и половина участников майского заседания Комиссии по охране природы УНЦ.
Но проектировщики защищали свое детище яростно, положение с водой описывали красочно, и комиссия склонилась к
