сухой манкой и щепоткой сахарного песка, снова долго мну. Раскатываю. Тончайшим слоем по всему блину накладываю вату. Лучше вискозную, но можно и хлопковую, ибо вискозной почему-то нынче днем с огнем не достать. Сворачиваю блин в трубочку, раскатываю опять скалкой, снова сворачиваю и снова раскатываю. И так раз десять. Получается тугая масса с аппетитным запахом. Не одуряющим и въедливым, как с анисовыми каплями, а по-настоящему духовитым запахом. Моя насадка не размокает в воде, хорошо держится на крючке. Рыба ее считает самонаилучшим лакомством. По улову видно. И каждый раз мне приходится делиться не только с моими друзьями-торопыгами, но и с другими рыболовами своим изобретением. Секрета, блин, не держу, но почему-то все в один голос утверждают, что самая уловистая насадка только в моих руках получается. Халявщики.
А недавно брат мой Александр научил меня манку готовить. Рассказать? Запросто! Берете стограммовый стаканчик воды, наливаете ее в ковшик, доводите до кипения и как только она начинает закипать, медленно, при непрерывном помешивании всыпаете в воду точно такой же стограммовый стаканчик манной крупы. Как почувствуете, что манка загустела, снимаете ее с огня, вываливаете на кухонный стол (разделочную доску), разравниваете, дав совсем чуть-чуть остыть, затем капаете на ладонь пару капель нерафинированного подсолнечного масла, растираете его в ладонях, хватаете манку и принимаетесь мять. Рукам горячо, но в этом и суть! Терпите и мните, ибо сильно остывшая манка уже не годится к употреблению – товар испорчен! На Сашкину манку не только карась или густера, голавли с окунями клюют.
Рыба вовсе не дура. У нее и зрение и слух и обоняние развиты получше чем у людей. И боль она чувствует, и кровь у нее такого же цвета, что и у «царя природы». Да чего там говорить, воду в ступе толочь – походите сами на рыбалку, убедитесь…
Бац! Владимир Вячеславович, по новой развалившийся на спине и бездумно пялящийся в небо, вскакивает и пулей несется к воде, матерясь на чем свет стоит!
- Чегой-то он? – сомнамбулически раскачиваясь на корточках и приподняв одно веко, вопрошает доктор.
- Птичка ему какашкой в глаз засветила. Несанкционированное действие… - вяло откликается Иванович.
Да уж, не воробышек, надо отметить: весь портрет у нашего правоведа залеплен удобрением с безмерной щедростью.
Гомерически хохоча, катаемся по траве и опрокидываем в конце концов кастрюлю с остатками ухи. Аккурат доктору на штаны.
О рыбьей смекалке. Еще пацаненком – мне тогда довелось пожить немного на родине, в Белеве – я услыхал загадочную байку о коровьих чудесах, ходившую по городу и окрестным селам. У жителей деревни Жуково, центральной усадьбы знаменитого в те далекие времена свиноводческого колхоза «Новый мир», расположенной к слову, впритык с городом, личные коровы стали возвращаться с выпаса без молока. То одна, то другая, а то и несколько буренок приходили к дому с пустым выменем. Хозяйки личных коров поначалу удивились: луга заливные в пойме-то Оки, кормов сочных – пропасть, а кормилицы молочко нагуливать вдруг ни с того, ни с сего перестали.
Удивлялись хозяйки попервам, а потом испугались и принялись выдумывать жутики – один страшнее другого. Даже священника тайком привезли из Одоева. Своих-то двух батюшек, что отправляли службы в оставшихся от некогда трех десятков церквей храмах по Белеву, позвать побоялись. Партия и соответствующие компетентные органы тогда народ дюже строго оберегали от религиозного дурмана и мракобесия, а жуковские хозяйки – колхозные животноводы – все сплошь были орденоносными рекордистками и ударниками коммунистического труда. Узнали бы власти, что они со служителями культа якшаются, запросто могли бы и по шапке дать…
Одоевский батюшка, между прочим, оказался человеком умным, энциклопедически образованным и лишенным предрассудков. Именно он подсказал жуковцам обратить внимание на речную косу, место, где коровы устраивают себе водопой. Стали пастухи и добровольцы из сельчан следить за этим местом и однажды вохровец с железнодорожного моста заметил, как огромное черное притопленное бревно подплыло под корову, а буренка не только не шарахнулась от него, а расставила пошире ноги и принялась буквально балдеть от удовольствия.
Бревном оказался матерый сомище, живший аккурат под мостом, где, естественно, была запрещена какая ни на есть рыбалка, проход катеров и лодок и т.д. Умная рыба нашла себе для обитания самое безопасное на реке место. А подвел ее в конце концов тот прискорбный факт, что не смогла она устоять против лакомства, пристрастилась высасывать у коров сладкое парное молоко. Подцелили того сома-сладкоежку охранники железнодорожного моста. Залпом в шесть карабинов уделали окское чудо-юдо. Я лично видел это чудо, когда его привезли сдавать в райпотребсоюзовскую столовку. Метровой ширины голова лежала на передке конной телеги-роспуска, а хвост свисал с обратного конца почти до земли. Весу в туше было около четырехсот килограммов! И что поразительно: пасть, усеянная острыми зубами, ни разу не поранила нежные коровьи сосцы. Вот вам, блин, и рыба! Мне, кстати, тоже достался кусочек от белевского чуда-юда…
А Владимира Ивановича однажды щука довольно круто проучила. Повадился он, изменщик противный, одно время в соседнюю деревню на так называемый школьный пруд ходить. От «Клуба Вованов», редиска, откололся. И поплатился самым неожиданным образом.
Школьный пруд – это, скорее, километровой длины и ширины озеро, богатое карасями, окуньками, белым амуром и щукой. Данный хищник и санитар водного царства водится там в немалом количестве. Вот Иванович и надумал поохотиться на щуку вопреки нашим отговорам. Выбрал себе укромное местечко в тростниках, проложил тропинку к воде и давай там втихаря стебать карасей. Щука его игнорировала, однако, как после оказалось, наш философ-самоучка облюбовал себе место, которое было постоянным пунктом питания здоровенной рыбины, так сказать, щуки-старожила. Короче, в один прекрасный момент выхватывает Иванович почти килограммового белого амура практически прямо из пасти законной хозяйки пруда, которая лишь зубами щелкнуть успела, наполовину выскочив из воды. Заговорил в Ивановиче рыбацкий азарт, изготовил философ отвесную блесну на миллиметровой леске и поводке из витой гитарной струны, поплавок из внушительного куска твердого пенопласта, закинул эту суперснасть в воду, а сам покуда карасиков ловит, чтобы, значит время зря не терять. А щука подкралась к садку, перегрызла веревку и потащила весь улов на глубину. Возмущенный Иванович быстренько разделся и полез в воду выручать у воровки свою добычу, а той только этого и надо было. Улучила момент и тяпнула нашего друга за левую половинку мягкого места. Да так нехило тяпнула, что он потом недели две прихрамывал и навеки зарекся он нас откалываться. Юридический наш авторитет Владимир Вячеславович заочно щуку ту оправдал, ибо Иванович первым совершил неправомерное действие по отношению к ней: выкрал ее законную добычу, за что она и отомстила.
- А как вы думаете, господа товарищи, не окунуться ли нам? – предлагает Владимир Яковлевич.
- Ты что, мало еще поокунался сегодня? – отмытый Владимир Вячеславович насмешливо хмыкает, однако первым принимается стягивать с себя одежку.
Нас, остальных Вованов, уговаривать тоже не приходится. Наперегонки выскакиваем из сапог и штанов, стройными рядами направляемся к воде. Шуруп впереди. Компанейское существо. Нет бы по-людски-то: наелся – и спи, дави клопа, покуда не опухнешь!..
Х Х Х
Страстное это дело – рыбалка! Не думал, не гадал, что проявится во мне страсть к рыболовству когда-нибудь. А вот проявилась. Да еще какая страсть-то! До дрожи в коленках и томления души.
Мой стаж рыбацкий – пятнадцать сезонов. Всего пятнадцать лет назад подарил я своему младшему сыну удочку на день рождения. И… стал заядлым рыболовом сам. А именинник и поныне ходит в теоретиках и учит меня рыбу ловить. Мы с Лелечкой накупили ему в свое время кучу книжек по любительскому рыболовству. Книжки, правда, все на одно лицо. Скучные, честно говоря, хоть и с картинками. И одной бы за глаза, ибо все инструкции и советы в них – сплошная перепевка, то бишь, компиляция. Ни одна книжка-инструкция не может передать и сотой доли того наслаждения, когда ты сам, своей головой и руками, пусть и неправильно, не по-книжному, придумаешь оснастку, приладишь поплавок, привяжешь крючок, смаракуешь насадку и поймаешь на эту «неправильную» снасть первую свою рыбешку. Природа в рамки инструкций и прочих холодных советов не укладывается. На ленись, и она сама тебя чему угодно научит.
Терпеть не могу идиотов, которые в ответ на вопрос: «Увлекаешься ли рыбалкой?», отвечают: люблю динамитом ловить, электротоком, сетями. Что ж ты, думаю, ерничаешь-то, паразит! Какой из тебя, на хрен, рыболов?.. С одним моим, казалось бы, давнишним знакомым и даже приятелем я напрочь порвал, когда узнал, что он балуется током от двадцатичетырехвольтного аккумулятора. Подъезжает, барбос, к прудику, или ручью, подключает к этому танковому аккумулятору, который у него в багажнике, оголенные провода и сует концы в воду. Себе добычи возьмет малую толику, а все живое в водоеме поуродует надолго, если не навсегда. Недавно, кстати, я услыхал, что врюхался он нехило, попал на пятьсот минимальных размеров оплаты труда за браконьерство. Ей-Богу, поделом!
Ну да ладно. О рыбалке ведь говорить – не переговорить! А «Клуб Вованов» расширяется. К нам уже примкнули Антон, Роман, Костик, Борис, Виктор Александрович, Вовка Пан. Пусть и не Вованы, кроме Пана, но свои ребята, которые умеют даже лягушку улыбкой одарить.
