На эту вечеринку меня затащила моя новая знакомая.
Подружились мы как-то сразу, оказавшись соседками за столом в читальном зале.
Обе, не сговариваясь, отложили книги и вышли в вестибюль покурить и немного отдохнуть.
У обеих оказались сигареты одной марки, отчего мы и рассмеялись, когда одновременно вынули их из сумочек.
Карина была полу-армянкой, яркая брюнетка. Роста мы с ней оказались одинакового, только мои рыжие волнистые волосы контрастировали с ее прямыми, черными и тяжелыми волосами. Всё остальное удивительно совпадало: специальность в институтах, возраст, даже вкусы в чтении и еде!
Более того, моя мамочка умудрилась назвать меня именем из двух букв - Ия, а Карину с детства звали Ри, это она маленькая так выговаривала свое имя: звук "Р" научилась произносить рано и из слова "Карина" выкрикивала именно этот слог "Ри!"
Но самое интересное оказалось, что я закончила музыкальную школу по классу скрипки, а Карина - фортепиано.
- Ну, подруга, мы с тобой не пропадем, купим Ямаху, встанем в переходе, на колготки всегда заработаем!- смеялась Ри.
Мы обе оказались воспитанными в немного пуританском стиле. Знакомиться с парнями на улице было невозможно и для нее, и для меня.
Но когда шли рядом две девушки одного роста, обе стройные, одна рыжая, как пламя, другая черная как ночь, да еще Ри с армянским подарком, как она называла свою пышную грудь, парни не могла пройти мимо.
Заговаривали все как-то однообразно, как правило это было: "Девушки, а можно с вами познакомиться?"
И тогда Ри тихо произносила мне: "Работаем!"
Дальше она поворачивалась к парням и начинала заикаться: "Къ -а, къ - а..."
При этом лицо ее перекашивалось набок. Я в это время сводила глаза к носу, заботливо заглядывала в лицо Ри и с сильным размахом, но, понятно, не больно, стучала Ри по спине пониже шеи.
Ри, "от удара", пролетала пару шагов вперед и выплевывала слово: "Конечно!" Дальше она начинала заикать другое слово, в это время, как правило, парни улетучивались!
Если мы стояли или сидели, и с нами начинали заигрывать парни, то мы тут же вставали и уходили. При этом Ри не сгибала в колене одну ногу, а переставляла ее так, что описывала ею в воздухе большой круг.
Я шла уточкой на согнутых коленях, то есть переваливалась с ноги на ногу.
Нас жалели, но продолжать знакомство желание пропадало.
При этом Ри начинала громко говорить, произнося звук "Р", как "рл" и подбирая слова непременно с буквой "р".
"Рласкажи мне, хотя бы прлимерлно, как варленье суют в пирложки?"
В это время заикаться в ответе начинала я.
В общем у нас выработалась стратегия, которая выручала нас всегда и надежно от приставаний на улицах, в кафе.
Собирались на встречу бывшие одноклассники Ри, а с ними учился один парень, Женька, он был скрипач. Мы с Ри не захотели стать музыкантами и поступили в технический ВУЗ, а Женька пошел в музыкальное училище .
Был он красивым парнем, но уж очень капризным, высокомерным и, скажем честно, странно воспитанным, так мне его отрекомендовала Ри. Что у них были за счеты, не знаю, но Ри рассказала мне что она задумала сделать с моей помощью.
Собирались в квартире Леночки Заварзиной, по случаю она оказалась моей дальней родственницей. Леночку тоже учили музыке, дома у них было пианино. Но Леночка терпеть не могла инструмент, и он стоял у них, чтобы было красиво и было с чего стирать пыль, как говорил ее папа.
Ри попросила Женьку принести скрипку, чтобы он сыграл под ее аккомпанемент.
Леночке Ри велела молчать и сделать вид, что она меня видит первый раз. Женьку не очень любили и потому Леночка с интересом ждала каверзу, которую приготовила Ри.
Ребят в хрущевскую двушку набилось полтора десятка. Ах, как же тогда все было прекрасно, ничего не мешало, а теснота только забавляла нас, юных и веселых.
Стол собирали вскладчину, а нам много и не надо было, бутерброды с колбасой улетали с блюда со скоростью света. Отварная горячая картошка, селедка с луком, салат из квашенной капусты - никаких изысков, а всем было вкусно, аппетит у молодых - загляденье!
Пили лимонад, Портвейн и Рислинг. Кислющий, но водку девочкам пить было неприлично, пили сухое вино, мальчики - Портвейн.
Это сейчас мы знаем Портвейн. Мне нравится Fonseca Vintage Port, это благородное вино, которое производят уже скоро два века.
Советские портвейны - что сказать, у нас его пили мальчики.
Все было здорово. Поели мы довольно скоро, а потом партиями заталкивались на балкон и там курили, а как же? Мальчики курили потому, что были взрослыми и мужественными, а девочки - модными! Тогда курили все артистки, поэтессы, художницы, понятно, что и девочки-студентки тоже.
Наконец Ри приступила к своему плану и попросила Женьку сыграть.
Что за муха укусила его - не понятно, он принес скрипку, а играть отказался.
Ри уговаривала его и так, и этак, нет, ничего не помогает.
"Работаем!" - шепнула мне Ри и я сотворила на своем лице самое что ни есть наивное выражение и робко попросила Женьку открыть футляр и показать скрипку, я ее ни разу не видела вблизи.
Я была новенькой в их компании, смотрела умильно и Женька разрешил мне увидеть скрипку.
Взяла ее в руки, стала рассматривать и восхищаться, потом решила покрутить колки и пошатать подставку. Женька выхватил у меня скрипку из рук и заорал, что я сейчас сломаю ее!
В это время я вынула смычок и коробку с канифолью.
- Какое красивое мыло, запричитала я, - а что им моют скрипку или палочку?
- Вот дикарка, - рявкнул Женька, мылом посуду моют, а это канифоль, ею натирают смычок!
- Дайте я натру! - Я схватила канифоль и попыталась натереть трость смычка.
Женька опять вырвал у меня смычок и канифоль.
Ри закричала: "Ия, ты что творишь? Ты что скрипку ни разу не видела?
- Конечно нет! - обиженно заныла я.
- Евгений, пожалуйста научите меня хотя бы держать скрипочку, играть, наверное, я сейчас не сумею?
Что ни говорите, а не зря всех женщин считают актрисами.
Мне удалось рассмешить Женьку предположением, что сейчас я, наверное, не заиграю.
Он дал мне в руки скрипку. Смычок я сгребла рукой, как ложку, и Женя с трудом расположил мои кривые пальцы на смычке.
Так же намертво схватила гриф скрипки. Женьке понравилась роль учителя, я смотрела на него покорно и старалась как могла, когда он ставил мне руки.
Ри в это время села за фортепиано и сказала: " Ну что, взяла скрипку? Так теперь уже и играй!"
Когда зазвучал "Полонез" Огинского в моем исполнении под аккомпанемент Ри, Женя чуть в обморок не грохнулся!
Народ понял розыгрыш, хохотали так, что со всех сторон в стены стали стучать соседи!
Женька не обиделся. Ему хватило ума смеяться со всеми.
Хорошие ребята учились в одном классе с Ри!
Через многие годы жизнь сводила меня с кем-то из той компании и мы всегда хохотали так, что на нас с опаской начинали смотреть прохожие.
