В том году великий Поцци выиграл практически всё, соперников у него не осталось. Иногда он позволял себе крутить педали одной ногой, порой ради развлечения выпрыгивал из седла, прятался за деревом, затем, когда мимо проезжал Бартоли, прыгал на колесо сзади и заставлял везти себя десятки километров, после чего прогонял Бартоли с велосипеда и гордо финишировал один. Он выиграл туры Италии, Франции, Бельгии, Испании, многодневку Милан-Ленинград, тур Вогезов и другие гонки. И вот однажды он узнал о предстоящем туре Германии и подал заявку на участие.
В туре Германии участвовал и знаменитый Жирарду. Ростом более двух метров, с такой огромной задницей, что вместо седла устанавливал парикмахерское кресло. Совершенно лысый, если не считать густой рыжей шевелюры, которую заплетал в косы колючей проволокой. Два прямых уса, горизонтальных, очень жёстких и цепких, он использовал во время гонки, чтобы накалывать и отправлять в рот еду. Заправившись традиционным в его регионе, Артуа, супом из метана и варёного каплуна, он устрашающей отрыжкой валил на дорогу преследователей. Ещё у него были две огромные ноги; каждый раз, когда он собирался атаковать, они раздувались и издавали зловещий колокольный перезвон. Потом Жирарду выгибал спину и за четыре нажатия педали исчезал за поворотом; сила его была такова, что ему частенько приходилось тормозить в гору, только чтобы не вылететь с трассы. Техничка его команды, называвшейся «Буйабес Бальбу» или что-то в этом роде, не всегда поспевала за ним. Поэтому в случае прокола он лишь пришпоривал свой байк и продолжал ехать на одном колесе. Однажды он проколол обе шины и всё равно выиграл, прыгая на ступице, словно кенгуру.
Когда Поцци узнал, что Жирарду тоже едет, он произнёс историческую фразу: «Теперь посмотрим», после чего взял велосипедный насос и связал его узлом. Жирарду, узнав об этом, сказал: «Ах, так?», взял велосипедный насос и связал его тройным узлом. На это Поцци сказал: «Так, значит?», взял два велосипедных насоса и сделал из них деревенский гриль. Жирарду ответил: «Так, стало быть?», взял четыре велосипедных насоса и сделал из них портрет Д’Аннунцио в профиль, по правде говоря, не очень похожий. Тогда Поцци взял механика Жирарду и сделал из него велосипедный насос. Тогда Жирарду взял механика Поцци, который был очень умён, и не только его не тронул, но и сумел продать ему за три миллиона полуразрушенный дом в Милано Мариттима. Газеты тут же подняли эту тему, и кое-кто даже заговорил о соперничестве.
В ожидании схватки все сходили с ума. Поцци взял в свою команду, «Дзампони», двух сильнейших грегари, братьев Паноццо, которые не только мощно крутили педали, но и прекрасно развозили воду. Кроме того, один из них умел смешивать потрясающие коктейли, а другой был знаменит тем, что однажды в районе Стельвио приготовил для товарищей по отрыву карбонару на восьмерых, не прекращая крутить педали. Был ещё некий Дзуффоли, имевший степень в области медицины, который делал массаж и оперировал аппендицит, не слезая с велосипеда, а также изобрёл потрясающую «бомбу», чьи побочные эффекты, однако, ему ещё не были известны. И вот однажды в ходе равнинного этапа он начал покрываться иглами и был сбит при попытке съесть бельгийского телерепортёра. Ещё в команде был Самбовацци, тот самый, который швырялся спринтами и кирпичами в головы пытавшихся уйти в отрыв. Был Бониньон, очень набожный венецианец, чьей обязанностью было молиться. Был Фрозио, обладатель чудесного голоса: когда на горных этапах испанцы пытались уйти в отрыв, он издавал настолько высокие звуки, что вызывал сход разрушительных лавин. Он был одним из лучших грегари, пока испанцы не начали атаковать возле терм Сан-Бернардо.
У Жирарду тоже была отличная команда: все велосипедисты двухметрового роста и с усами; на тренировках они соревновались с лифтом берлинского отеля «Вена», где разместились в королевских покоях на верхнем этаже, и произвели прекрасное впечатление, когда все двенадцать во фраках и на велосипедах поднялись по лестнице в обеденный зал Тоскановского.
Жирарду как спортсмен был полной противоположностью Поцци. Поцци не пил и не курил, Жирарду выкуривал по девяносто сигар в день и пил, как водосточная труба. Поцци был человеком благовоспитанным и каждый вечер ложился спать ровно в девять. У Жирарду было шесть любовниц: одна испанка, две русские сестрички, одна кубинка, одна перуанка и прекрасная цыганка, которую он похитил во время гонки с раздельным стартом в Венгрии. Он не ложился раньше трёх, а утром появлялся на старте очередного этапа в потрясающих оранжевых или сиреневых шёлковых халатах, попивая перно. Иногда он любил поспать часок на первых километрах в гамаке, растянутом между велосипедами двух грегари. Иногда он стартовал только в полдень и десять минут догонял основную группу. Поцци был простой и скромный; Жирарду играл на восьми музыкальных инструментах, умел печатать на машинке и издавать звуки ёжика, пойманного с поличным на краже. Но телосложением и силой отличались оба: Поцци мог не дышать двое суток и легко надувал цеппелин, не переводя дыхания. Сердце Жирарду билось три раза в сутки: в полдень, в шесть и в девять, а жизненная ёмкость лёгких составляла восемь тысяч литров.
В день начала гонки в Берлине собралось более трёх миллионов зрителей. Кайзер собственной персоной явился на штамповку, зашёл в боксы итальянской команды посмотреть на велосипед Поцци, и его палец застрял между спицами. Позже он заглянул во французские боксы и полчаса говорил по-немецки с Жирарду, но тот говорил только по-французски и о сущих пустяках.
Встретившись перед стартом, Поцци и Жирарду поначалу друг друга проигнорировали. Затем Поцци глубоко вдохнул, дунул с двадцати пяти метров, сдул с головы Жирарду кепку и заставил её лететь аж до трибуны для почётных гостей. Жирарду дунул в ответ и впечатал Борзиньона, двух механиков и капитана команды «Дзампони» в стену дома с расстояния двести метров. Тут прибежали солдаты и затолкали в рот каждому из не на шутку схлестнувшихся соперников по пробке от оплетённой бутыли.
Ровно в девять гонка стартовала. Протяжённость первого этапа, от Берлина до Вены через все Карпаты, составила одну тысячу двести восемь километров. На самом деле, учитывая участие Поцци и Жирарду, организаторы подготовили потрясающий маршрут, полный подводных камней. Сразу после стартового выстрела Поцци рванул вперёд, а Жирарду сел ему на колесо и начал сморкаться в рубашку итальянца сзади, чтобы того спровоцировать.
На выезде из Берлина двое везли уже девять минут тридцать секунд основной группе, возглавляемой немцем Крупфеном, который ехал в костюме викинга. Недалеко от Франкфурта Поцци и Жирарду наткнулись на закрытый железнодорожный переезд, но проскочили его и поехали прямо. Вскоре подъехал Крупфен, который угодил в завал между Миланом и Бреннеро и оказался в фургоне итальянских эмигрантов, где познакомился с одной неаполитанкой, женился на ней и открыл пиццерию в Гамбурге. В пелотоне итальянцы и французы сразу начали обмениваться пощёчинами; в Дюссельдорфе Поцци выиграл промежуточный спринт. В Карпатах атаковали вдвоём: Жирарду поставил 54 х 452, то есть передачу, позволяющую проехать двести метров на одно нажатие педали; Поцци выбрал 56 х 462, обеспечивающую двести пятьдесят метров за раз. Жирарду установил 0,8 по-французски, так что каждый ход педали соответствовал кругосветному путешествию вокруг Пигаль. Поцци поставил гладкую 48, то есть мопед Морини.
На высоте 3450 метров начался снегопад, и две молнии ударили в руль Поцци, вызвав замыкание. Поцци поехал дальше без рук, и Жирарду тут же оторвался от него на шесть секунд. На отметке 5800 метров от дороги остались одни воспоминания, но француз, ни секунды не раздумывая, полез вверх по леднику. На 7000 метрах снег лежал шестиметровой толщей, но Жирарду продолжал подъём, невзирая на невыносимый холод. Поцци задушил двух волков и сшил себе жакет и меховую шапку, но затем, пытаясь догнать соперника, свалился в расселину, доверху засыпанную использованными бумажными стаканчиками и салфетками для пикника.
Жирарду, насмешливо хохоча, достиг вершины и бросился вниз с восьмитысячника на велосипеде, слетев легко, словно пёрышк. Но в опьянении триумфом он ошибся и вместо болгарской стороны бросился с русской, так что ему пришлось вернуться и заново проехать всю трассу. Подъехавший тем временем Борзиньон обнаружил Поцци, который в приступе безумия пытался ехать прямо в стену расселины; Борзиньон разорвал свою майку, свил из неё верёвку и вытащил Поцци. Поцци и Жирарду вместе оказались на вершине и синхронно бросились оттуда; но Жирарду был тяжелее, поэтому выиграл ровно секунду. Третьим финишировал Борзиньон в нижнем белье. Четвёртым должен был прийти француз Пелье, но не рассчитал прыжок и разбился о крышу кабинки фуникулёра. Спустя три часа двадцать шесть минут финишировала снежная лавина, внутри которой прибыл пелотон в составе сорока трёх гонщиков, одного медведя и трёх лыжных инструкторов.
В ту ночь во французском лагере праздновали на всю катушку, и Жирарду наливал шампанское всем и каждому. Французские газеты печатали экстренные выпуски, в которых Жирарду называли «Человек-зверь», «Горный козёл из Артуа», «Горная молния», «Трансальпийский бульдозер» и «Пиренейская утка». А Поцци отправился спать, не почистив зубы и в ярости обдумывая планы мести.
На следующее утро стартовал второй этап, так называемая «диагональ»: шесть тысяч километров по шоссе от Лиссабона до Ленинграда. До тысяча трёхсотого километра пелотон шёл плотной группой, а затем, у придорожного ресторанчика Павези, Борзиньон попросил отпустить его чуть вперёд, чтобы передать привет родителям в Каттолике. Поцци и Жирарду дали своё согласие, и Борзиньон рванул как одержимый. Через несколько минут по пелотону поползли слухи, что Борзиньон уже в Порденоне. Поцци воскликнул: «Предатель!» и бросился в погоню. Преимущество Борзиньона достигало уже двух с половиной часов, но вскоре его нагнали, всё объяснили и поколотили.
Тогда Жирарду пустил в ход тактические ухищрения. Он сказал: «Ну, я, пожалуй, проветрюсь» и поехал на север, в Римини. Крайне обеспокоенный Поцци направился следом. Жирарду преспокойненько купил себе мороженого и начал прогуливаться по берегу моря. Поцци и трое грегари ехали за ним по пляжу. Затем Жирарду принял ванну в катамаране. В итальянском лагере перемещения француза вызывали сильное волнение. Жирарду сыграл шесть партий в пинбол, купил несколько открыток и пошёл посмотреть на дельфинов. Один из Паноццо следовал за ним ползком по краю бассейна, дельфин выпрыгнул из воды и укусил его. К половине девятого вечера основной группе оставалось ехать семьсот километров, но Жирарду не проявлял признаков нетерпения. Поцци, напротив, сильно нервничал и то и дело фыркал, обнаруживая на дороге огромные провалы. В десять Жирарду объявился в Мокамбо и пригласил на танец некую немку. Поцци следил за ним, спрятавшись за пальмой. Танцевали долго, затем Жирарду перешёл в наступление, но получил пощёчину. Тогда он пригласил другую
