Глава 1
«НОЧНАЯ ПРОГУЛКА»
В тот вечер Полкан поздно возвращался домой. На его часах в телефоне стояло 23:46. Безупречно вычищенные чёрные берцы отражали лунный свет.
Звонко цокая ими по старому пешеходному мосту, он пересекал воздушную границу Советского района с Ленинским.
Вдали виднелись унылые серые многоэтажки Сибирской слободы.
Накрапывал мелкий холодный первоапрельский дождь.
"Вот же ж, как интересно получается, – подумал Полкан, встряхивая намокшую кубанку, – буквально минут через десять начнётся новый день. Стало быть, после дождичка, в четверг, будет случаться то, чего не может быть!
Летящие капли отражали свет фонарей, и Курганская улица-призрак была окутана оранжевым туманом. Оранжевое сияние стелилось по асфальту, по водосточным трубам, по карнизам и крышам домов.
Дождинки увлекали за собой повсюду витающие пылинки и Полкан полной грудью вдыхал влажный чистый воздух.
За Шотаркой его ждала Шугаевская станица – очень криминальный микрорайончик, между прочим. До революции Челябинск был переправочным пунктом каторжников. Их конвоированием в те годы занимались оренбургские казаки, которые жили в станице. В честь одного из них - Шугаева, она и была названа. После революции из тюрем отпустили разных уголовников, а казаков подвергли всяческим репрессиям. Те, кого ещё не расстреляли и не сослали – сами уехали за границу, оставив родную станицу.
Шугаевка стала бандитским посёлком.
Весь сброд, которому дали свободу, осел в Челябинске и стекся в бывшую казачью станицу.
И теперь можно было наблюдать их потомков, живущих здесь.
Всякие гопники, алкаши и наркоманы буквально запрудили этот микрорайон.
Поэтому, заворачивая во дворы, Полкан на всякий случай положил руку на рукоять волчатки, висящей у него на поясе.
Из всех кадетов Шугаевского станичного казачьего общества он лучше всех умел обращаться с холодным оружием. Но зачем дразнить гусей?
Полкан пошёл быстрым шагом.
Вдруг в воздухе над ним что-то громко прошелестело, и в открытое окно на первом этаже одной из "хрущёвок" влетел силуэт старухи, сидящей верхом на венике.
"Мне показалось, или нет?" – подумал он.
Тут же чья-то костлявая рука закрыла окно.
"Странный, однако ж, наш Челябинск, – подумал Полкан. – то метеориты над нами разрываются, то чупакабры кого-то жрут, то сливка брома, блин..."
Костлявая рука вновь появилась за стеклом и задвинула шторку.
Он посмотрел под окно, и тотчас же удивился вновь.
Под окном росли странные цветки, Полкану даже показалось, что у них... были зубы.
Само собой разумеется, что ему захотелось подойти и посмотреть. Но он этого не сделал. Вдруг эта "Баба Яга" наорёт.
Потом, всё же, Полкан осмелился это сделать, но только тогда, когда силуэт бабки перестал мелькать на стенах кухни по ту сторону окна.
Он подошёл к цветку на расстоянии метра, и... и тут послышался щелчок. У цветка реально были зубы. И он ими щёлкал.
– Ах ты, скотина!!! Иди сюда, тварь!!! – послышалось из окна.
Полкан инстинктивно повернулся, и ему в лицо полетела струя из баллончика.
Запах струи не походил ни на газ, ни на перец, ни на соль. Это был запах прелой капусты, плесени и тухлятины. Едва уловив его, Полкан упал на асфальт и лишился чувств.
Глава 2
«БАБКИН ВНУК»
– Полкан, очнись! – услышал он, и, открыв глаза, увидел полную, как таз, луну. Луна плыла перед глазами. Сильно кружилась голова.
И тут над ним кто-то наклонился.
– Огнеслав, ты что ли?!
– Ага. Что с тобой случилось?!
– Я… я…
Полкан замялся.
Рассказывать или не рассказывать своему лучшему другу о той чертовщине, что с ним произошла?
«Надо рассказать, – подумал Полкан. – Мы с ним через такое проходили… он единственный, кто мне поверит и не засмеёт».
И он рассказал Огнеславу о зубастых цветках и о той бабке, которая брызнула в него из баллончика.
– Интересно… покажешь, где живёт эта старуха?
Полкан вскочил.
– Как это где?! Вот тут… – начал было он, но осёкся.
Всё это время он лежал на лавочке. На набережной озера Смолино.
– Как я здесь оказался???
– Ты здесь и лежал. Я шёл себе по своим делам, а ты тут…Весь потный, с пеной у рта.
– В смысле?! Я же был на улице Вагнера…
– Интересно… – снова повторил Огнеслав. – Пошли-ка, сходим дотуда. Покажешь, где эта бабища проживает. А то больно уж мне интересно, что за растения там и как ты оказался в другом конце района.
Пока шли, начало светать.
Вот вдали показался тот самый дом.
– Этот дом? – спросил Огнеслав.
– Да, – ответил Полкан. – Этот.
– А подъезд, случайно, не третий?
– Третий.
– Я так и думал, – присвистнул Огнеслав. – Это бабка нашего однокашника – Емели Ахмилевского.
– Емели?!
Емеля Ахмилевский был воплощением зла в их классе. Ауешник и либерал.
Постоянно вместе со своей гоп-компанией отбирал мелочь у одношкольников и дрался с милицией на митинге. Его боялся весь Ленинский район. А Полкан, хоть и был казаком-кадетом, учился с ним в самой обычной средней образовательной школе. А тренировки по пластунскому многоборью посещал по вечерам. Он был единственным, кто Емелю не боялся и из всей школы не жил по его внегласным правилам.
Как-то сунулись к нему эти гопнички – с битами, кастетами… и… отхватили. Полкан волчаткой их отпечатал.
Огнеслав тоже его не боялся, но к тому времени, когда Емеля и его дружки подросли и стали всех терроризировать, он уже учился в другой школе, в другом районе.
– Давай подойдём поближе, – предложил Огнеслав.
– Только осторожнее, – опасливым голосом ответил ему Полкан.
Они тихо подкрались к клумбам.
Большие, величиной с подсолнух алые цветы, похожие на большие маки, росли на
лужайке под окнами. Бутончики их были закрыты.
– Они были открыты, – сказал Полкан Огнеславу. – Там у них клыки длиннее, чем мои пальцы.
– Ща посмотрим на их клыки, – сказал Огнеслав, и, вынув из кармана складной ножичек, пошёл к растениям…
Но тут, на кухне, в квартире, где живёт бабка, зажёгся свет.
– Стой! – шепнул Полкан ему. – Валим!
И друзья, нырнув под окна и пригнувшись, тихонько побежали прочь.
Глава 3
«ЭПИДЕМИЯ»
Емелины родители считали, что Емеля похож на ангела.
А Полкан считал, что Емеля похож на свинью в парике. Плотный, розовощёкий Емеля действительно весьма смахивал на поросёнка.
Однажды родители Емели поставили его телевизор на кухню и его мама сказала:
– Теперь, Емеленька, мы все на карантине. Можешь смотреть телевизор рядом с холодильником!
Во время карантина он целыми днями смотрел телевизор и ел высококалорийные продукты в перерывах между сражениями с чудовищами на своём новом компьютере. Но режим самоизоляции всё не прекращался, и в определённый момент родители Емели едва смогли сводить концы с концами.
Чтобы сэкономить и не пропасть, родители приняли решение всей семьёй сесть на жёсткую диету.
Первым делом они отказались от любимой еды Емели – чипсов, газировки и шоколада. А холодильник забили фруктами, овощами и зеленью, как говорил папа Емели «Кроличья еда».
На завтрак была четвертинка неподслащённого грейпфрукта, причём у Емели четвертинка была гораздо больше, чем у остальных. Это была целая половина! Как говорила мама Емели: «Ничто так не поддержит моральный дух Емели, как четвертинка грейпфрута, большая, чем у его родителей».
На обед – творог с тёртым сельдереем. «Это всё?» – спрашивал папа Емели, на что мама на него многозначительно смотрела.
* * *
Однажды Емеле было дано поручение похудеть на один и только один килограмм. Если бы он это сделал, то он получил бы от мамы один и только один тортик.
По пути в школу он вспомнил что будет физ-ра. «Надо подкрепиться» – решил он и заскочил в школьную "столовку". По-тихому стырив в ней разных булочек, пицц и киселей, Емеля съел это за пять-семь минут.
– Чёт мало как-то, я и за две съедал. Эхх вчера живот-"бегемот" крутило, видать из-за него на рекорд не пошёл.
Опечаленный Емеля взглянул на часы, а на часах то уже девять часов. Не разобравшийся во времени Емеля решил по-быстрому выйти из школы и сгонять в какой-нибудь магазин, чтоб догнаться. Ползя словно черепаха, по пути он вспомнил про мороженое. И вот оно тут как тут.
Купил парочку.
Назад пошёл. Вот он вошёл в ворота школы. Было уже десять пятьдесят пять, перемена. Вошел он на физ-ру.
Олег Фёдорович сказал:
– Самоизоляция сейчас, спортзалы закрыты, попробуй на алгебру сходить!
Пошёл на алгебру.
Вошёл, а Ксения Юрьевна ему и говорит:
– Самоизоляция сейчас, иди на русский!
Пришёл на русский. Наталья Валентиновна влепила ему пять двоек и сказала:
– Чё пришёл? Карантин на дворе! Вали домой, пока учиться не заставила!
Емеля сказал:
– Ядрён батон, какой ещё карантин? Самоизоляция же!
Наталья Валентиновна как заорёт:
– Завали хлебало! Русский не учил – вот и не знаешь!
Вернувшись домой он сказал маме:
– Представляешь, сейчас не только самоизоляция, но и карантин, прикинь?!
– Ой, какой ты у меня молодец, Емелечка! Новое слово выучил! Весь в меня, весь в меня! Бегу за тортиком!
* * *
Летом, когда сняли ограничительные меры и позволили детям ходить в школу, благодаря шести месяцам жёсткой диеты и новому дару, который у него открылся, Емелю стали бояться ещё больше. Емеля раньше был не обделён полнотой, но теперь у него исчез живот и он стал очень крепким. А его новым даром был бокс. «Благородный спорт» – как утверждал папа Емели. Он хвастался, что Емеля занял первое место по боксу среди подростков Челябинска. Радуясь за Емелю, родители за счёт своей заначки подарили ему на день рождения ручного крокодила, два метра в длину. Теперь, в случае вновь введённого режима самоизоляции, можно было отмазываться, что просто гуляешь с животным. Из-за этого подарочка Емелю стали бояться ещё больше.
Во время самоизоляции Емеля только и занимался тем, что курил, ломал в парке качели с каруселями, кидал камни в проезжающие мимо машины и в проходящих мимо детей. А его родители свято верили про ужины и чаепития, на которые он каждый день якобы ходил к своим друзьям. Его мама говорила: «Наш Емеленька такой молодец, у него столько друзей, он пользуется такой популярностью!», а папа его говорил: «И всё благодаря его таланту!»
Глава 4
«НАРКОБАРОНЕССА»
Нужно было кое-что проверить.
Поэтому этим вечером Полкан снова пробрался в её огород и прилёг на клумбу прямо под её окном. Из телевизора через открытое окно доносились новости:
– В Челябинске снова намечается митинг. Глава Управления КГБ по Челябинской области грозится отключить интернет…
– Твою мать! – сказала Емелина баба. – И телеграм
