временем Света с фельдшером подготовили стол.
- Игнат Петрович, я вас сейчас осторожненько положу спиной вверх и немножко проверю и полечу. Если всё в порядке, разрешу вставать.
Убрал из под Игната подушки. Взял его на руки, как ребенка, и осторожно понес на стол.
- Господи! В нём же семь пудов! - тихо ахнул фельдшер.
- Подушку ему под живот! Опускаю. Уффф. Есть такая партия! Ничего, если я Вам попу заголю? Света, выйди или отвернись.
Сканирую сначала дистанционно, потом в полный контакт. Лучше, чем ожидал. Ай да Контик, ай да сукин сын! Но больше я так собой рисковать не буду. Чуть не сдох вчера. Говорила же Оля! Делать тут больше нечего. Небольшой массаж для приличия и в порядке допинга. И всё.
- Светик! У вас с Ирой есть какие-то жирные кремы? Пожертвуй на доброе дело. Я вам потом новые куплю. Только быстренько.
У неё, не иначе, ракета в красивой попе. Три с половиной минуты!
Массаж занял минут двадцать. Потом я прошелся по тонизирующим точкам и:
- Давайте вставать потихоньку. Я вам помогу. Иван Иваныч, подстрахуйте с той стороны. Не спешить! Спину держать, как китайскую вазу. Так. Не болит? Пошли осторожненько. Кружок по комнате. Ещё один. Сели на стул. Встали. Пошли в кровать. А теперь сами из из неё выбирайтесь. Спину держать! Садитесь.
- Иван Иваныч, я вас загонял, простите. Но вы тут всех знаете. Принесите ему одежду. Пойдём представляться семейству. А то лекарь голый, пациент голый. Моветон, знаете ли.
Фельдшер вернулся со всем личным составом домочадцев.
- Я же одежду просил... Ну ладно. Мне тут делать больше нечего. Два дня обращаться с ним, как с ёлочной игрушкой. Потом осторожно начинать обычную жизнь. Если при каком-то движении хоть небольшая боль, не повторять его два часа. Если опять боль – позвать меня. Не геройствовать. Две недели на больничном, Иван Иваныч. И вообще, отдохнуть месяц – другой на морском курорте. А в домкрат больше никогда в жизни не играть! Всё! Бывайте здоровы. Позвольте откланяться.
Мы со Светой направились к двери. Слегка обалдевшая родня изображала немую сцену. Не без моей помощи. Церемонии, ну их в... Мы уже почти выходили во двор, когда нас догнала жена Игната – Галина Фёдоровна.
- Доктор! Марк! Света! Подождите!
Мы остановились.
- Ну куда же вы? Так сразу уходите.
- Домой. Надо же мне одеться, наконец. Я не папуас, всё время голым бегать. Успокойтесь вы, Галина Фёдоровна. С вашим мужем всё будет хорошо. Только пусть нагружается постепенно. Я Иван Иванычу блокнот оставил. Там всё подробно расписал. Да и сам я тут буду до конца месяца.
- Нельзя так. Вот, сколько можем, примите. За Игната.
- Не надо. Не надо, бога ради. Не возьму.
- Не по людски это. Я же своими глазами... – она закусила губу, заморгала – что Вы над собой сотворили... за него, непутёвого. Грех великий – неблагодарность.
- Я вас понимаю. Но не беру я денег, не беру! Ну как до вас довести? Нельзя мне. Мне – нельзя!
Кажется, я нашёл удачную формулировку. Дошло.
- Понимаю. ДАР.
Она перекрестилась и даже поклонилась слегка.
- Простите за обиду.
- Да какая тут обида? Мне извиняться надо. Мы с Колей тут у вас ночуем без спроса...
- И что? (Она разулыбалась.) Такие чаровницы - да без ухажёров! Ваше дело молодое. Не мешала и мешать не буду. О! Светлана, я к вам загляну на огонёк, можно? Только Игната обиходим. Ну, бывайте здоровы. Вам и взаправду большой отдых нужен.
Я вяло поклевал чего-то из маминой стряпни и заявил, что на пляж не пойду. Спать охота. Родители понимающе переглянулись, папа хихикнул. А часов в шесть, уже в приличном виде – шорты и ковбойка – прихватив сумку с новой маминой кулинарией, отправился к ребятам.
Войдя в нашу хижину, узрел там Галину Фёдоровну и обеих девчонок. Это была великолепная сцена. Сюрреализм в действии. Дородная, солидная матрона в кофте, юбке, с платком на голове и две юные, стройные, почти нагие красавицы беседовали оживлённо и непринужденно.
- Здравствуйте, Галина Фёдоровна! Девочки, привет!
- И вам зравствовать, Марк Борисович! Дорогой вы наш!
- Просто Марк, пожалуйста. Как Ваш благоверный? На боль не жалуется?
- Да куда там! Я к нему детей приставила – воли ему не давать. Не верит, что через такую беду прошёл. И ест, ест беспрерывно. Аж страшно.
- Пусть ест. Давайте, что он хочет. Это скоро пройдёт. Он даже не потолстеет. Всё сгорит.
- Ладно, если так. Ну, я пойду. Заболталась с Вашими подругами. И всего-то зашла гостинцев занести. Приятного вам вечера.
Когда дверь закрылась, а мы с девчонками перецеловались, они мне выложили новости. Хозяйка вернула им всю плату за съём и велела дурью не маяться и на базаре деньги не тратить. Вон, какой сад шикарный. Берите всё с веток. И не тратить силы на стряпню. Они отдыхать приехали. Она всё доставит. И ещё... Тут они обе расхохотались. Можно окно не завешивать и дверь не закрывать. Никто не потревожит. А «это дело» на свежем воздухе куда как приятней, чем в духоте.
Когда мы устали смеяться, Ирка сообщила ещё: неутомимый Коля облазил всю округу, и несколько дней назад обнаружил километрах в полутора не то озеро, не то пруд с песчаным берегом и чистейшей водой. Место очень тихое и безлюдное. Вчера на пляже он разговорился с девушкой и её парнем. Они только приехали и интересовались, есть ли тут тихая бухточка или лагуна, где ночью народу немного. Они обожают купаться ночью голышом. Но места тут для них новые, да и страшновато только вдвоём. Идея шикарная. Дело к полнолунию, луна яркая, на небе – ни облачка. Ночи тёплые. Дожидаемся Колю с этой парой и ночью идём купаться.
Ура?! А как же иначе?
**********************************
Продолжение следует.
