окраска зайца довольно давно как сменилась, он будучи небольшим белым животным, что сливался со снегом, как будто его и вовсе не было на земле, более резво, уже меньше страшась хищного духа сзади себя, который хотел съесть его и весной, и летом и осенью, теперь он казался ему невесомым, не видимым, таким же как и он сам, он теперь свободно ходил туда сюда, нарочито старался не прятаться, ссылаясь на белоснежный покров, что спасал ежесекундно в этом промерзлом густом лесу. Он каждый день ходил в разное место, каждый день он находил для себя все новые границы леса, и каждый день, прыгая все дальше в лес, он понимал как широк мир, он уже перестал представлять его границ, только бесконечный путь к этим границам, питал его дух, мир все не кончался, день сменялся днем, пора сменялась порой, погода то темная, то холодная, менялась каждодневной чередой.
Но вот кажущаяся до сели бесконечной зима кончилась, снег стал таять, и вместе с ним стали таять мечты зайца успеть до границ мира в зиму, в то время, пока он был волен ходить где угодно, ощущая свою безопасность. Теперь прошел месяц с зимы, все зайцы уже сменили, или хотя бы начали менять шубу, становясь серыми, а этот все был белым и таяло вместе с последним снегом его чувство защищенности.
Так заяц ходил всю весну, теперь границы мира становились уже ближе, он как будто мог их углядеть если бы напряг глаза, где то перед собой. Так что теперь, он уже не решался ходить на такие путешествия и так далеко, предпочитая скитания в пределах границ, которые с каждым днем настигали его все больше и больше, и начинали давить на него.
Стало лето, теперь его мех который остался белым был его злейшим проклятьем, он время от времени, смотрел на границы, и видел их уже совсем перед собой, и ходил теперь в таком маленьком клочке огромного леса что запомнил его буквально за месяц, он отстранился от других зайцем давно сменивших цвет шубки и ставшими теперь ка бы одним целым, он ходил далеко от них и каждый день покуда его уверенность в своей безопасности из за белого меха таял, так же увеличивались границы мира, которые вскоре обрекли его на скитания по кругу.
Наступила самая ранняя осень, как то в один из первых дней сентября, волк погнался за зайцем, он был очень скор, его крепки лапы не отставали от маленьких заячьих лапок, которые еле перебирались от страха, заяц бегал по сути кругами, границы стали настолько близкими что заяц почти бился в них головой, в итоге его силы кончились, его лапки ослабли, и он упал на землю, его белый мех как последний сугроб снега весной, стал подсказкой для голодного зверя, тот за доли секунд подбежал к зайцу и сказал.
Тебе лишь нужно было сменить мех — сказал серый волк и съел зайца целиком, полностью, не оставив не косточки, не лапки , не одного клочка, его белого меха.
