текущем развитии науки. Например, вся фрактальная космология строится на теории бесконечности пространства Вселенной и распределении в нем астрономических объектов по принципу фрактальной размерности в диапазоне от 2 до 3.
Когда разговор добрался уже до космологии, Дарина сама не заметила, как съела последний пончик, отчего её желудок возрадовался. А эти двое организмов оказались так увлечены разговорами, что и не заметили, что остались без пончиков. В большой семье фрактальным клювом не щёлкай.
Потом случились охи и ахи, когда Надя фотографировала картины на втором этаже. На этом экскурсия закончилась. Прикупив домой пакет с пирожками и пончиками, Дарина собралась домой в Комаровск: время уже клонилось к вечеру. Хорошо хоть новый знакомый, ставший закадычным другом, пошёл их провожать до машины. Увы, но «Фольксваген» что-то не хотел заводиться. И как быть?
- Да не беда? – отмахнулся от такой мелкой проблемы новый друг. – Возьму вашу машину на буксир и дотащу до мастерских, там мои знакомые её вам отремонтируют быстро, ибо у меня там железный блат. А я вас отвезу домой на своей Вольво. Всё равно я сегодня еду в город, так что нам по пути.
Никодим не стал уточнять, что едет в город к своей драгоценной Ие Сафаровне, с которой у него большой лямур. Ещё Никодим обещал Наде как-нибудь познакомить её с художником, нарисовавшим картины на стенах пончиковой. Правда, учитель сообщил, что художник со странностями, но у всех гениев странности, и это факт. В общем, вечер у Дарины с дочкой удался, если не считать непонятной поломки машины. Вечер Никодима ещё только намечался: ведь его ждёт любимая девушка.
Глава десятая.
Маринка Туйман, соседка Борьки Поленова и Никиты Ручкина, до слёз переживала за ребят, когда их забрили в армию. Хоть и раздолбаи они конкретные, но всё-таки соседи и почти одногодки, то есть женихи перспективные - ребята почти на два года старше Маринки, но то если по возрасту. Если брать по уму, то они ровня. Самой Маринки осталось совсем немного времени до окончания школы: не успеешь оглянуться, как ЕГЭ и аттестат в руки. Пока Маринка не предполагала, куда она пойдёт после школы, но, скорее всего, останется бедовать в родном посёлке. Хорошо хоть сейчас в посёлке чуть оживилась экономическая жизнь и можно влезть в какой-нибудь бизнес. Когда двух балбесов всё-таки забрали в армию, то все, кто их знал, даже родители, перевели дух: хорошо, что забрали. Может их там, в армии человеками сделают и не попадут они в тюрьму за свои выходки. Но всё равно Маринка жалела своих молодых соседей: какие никакие, а друзья. Они, в последнее время перед армией за ум взялись, правда, только перед армией. Даже на ремонте школы хорошо работали: за это их руководство школы отметило ценными подарками. Да и вообще. Всё-таки они друзья детства, а молодых ребят в посёлке не так и много. Где молодой девушке себе жениха искать? А так у Маринки имелся выбор: или стать Поленовой, или Ручкиной. Эти женихи ещё и ничего, здесь живут и дурнее. Поленов и Ручкин даже из своей армии письма Маринке пишут, не забывают. Сначала писали как-то односложно: живы, здоровы, погода хорошая, кормят съедобным, привет всем. Последние письма стали приходить с длинными текстами, но теперь они стали какие-то странные. Маринка жутко удивлялась от той жизни, что творилась у этих защитников Родины. Письма приходили практически одинаковыми по стилю и по смыслу, хотя Маринка точно знала, что Борюсика отправили за Урал, а Никитоса зафинтилили куда-то в Сибирь, а Сибирь большая. Последнее письмо от Никитоса Маринку поразило сильнее всего. Она даже несколько раз перечитывала его сама и давала читать подружкам. Те только качали головой: вот же достаётся парню в этой Сибири. Зато, как он проникновенно пишет Маринке о любви, какие комплименты ей отвешивает. Вот же свезло подружке-то с таким-то кавалером. А он у неё не один, их даже двое у неё. Любовный треугольник, ага. Вот только, судя по письмам, она их может не дождаться живыми: очень уж страшные дела отписывают Борька и Никита. Как бы служба в армии им медным тазиком не аукнулась.
Маринка в который раз развернула уже хорошо измятый листок с текстом и опять стала его читать:
«Драгоценная моя Мариночка, после кровопролитного штыкового боя с врагами, я думаю только о тебе любимой и точу свой штык. Твой стан – как кипарис, тебе подобных нету. Слова бессильны пред тобой! Как милый лик твой описать словами? Вот у меня нашлась минутка перед очередным боем, и я тебе пишу опять, ведь скоро нам идти в смертельную атаку, из которой многие не вернутся. Враги сожги нашу последнюю бронемашину, вот её огонь и помогает мне писать тебе, освещая лист бумаги зловещими сполохами света. Свистят пули, как соловьи, разрываются снаряды, летают горячие осколки, а я пишу тебе. Прости за плохой почерк, я тороплюсь, ведь враг коварен, а штык мой ещё не наточен. Враг взял и убил бронебойным снарядом моего лучшего друга, на сапоге оторванной ноги которого я и пишу тебе это письмо. Не обращай внимания на пятна крови на листе и следы огня. Вот только что геройски, от пули снайпера, погиб мой командир. Умирая, он прошептал мне: «Давай, Никита, поднимай бойцов в штыковую атаку. Только на тебя вся надежда. Я верю в тебя и знаю, что ты родился со штыком в руке и впитал его с молоком матери». И умер. Я выкопал ему могилку около сгоревшей бронемашины острой сапёрной лопаткой, от которой сегодня полегло много врагов. Трупы врагов так и валяются, раскиданные кучками по полю: их едят вороны и мелкие насекомые. Хоронить врагов нам некогда. Сейчас затишье закончится, и мы смело поднимемся в атаку на врагов, а потом ночью я буду жестоко пытать выловленных пленных. Утром я расстреляю их всех за своего разорванного друга и убитого командира. Трепещите враги, пойду я на вас безудержным и смелым, чтоб тебя дорогая Маринка навеки обрести!!! Я не мальчик, который боится вида крови. Я свирепый воин, который купается в ней, а смерть постоянный спутник моей жизни. Ты не показывай никому вида, если тебя спросят обо мне. Говори, что у него всё хорошо, кормят прекрасно, и он скоро приедет в отпуск. Говори, что у него служба, как служба, и всё, мол, нормально. Увы, у меня осталось только три гранаты да верный штык. Но сердце моё мужеством полно. Мой бронежилет пробит в восьми местах, а камуфляж пропитался кровью врагов. Мариночка, вспоминаю твой взгляд, который как лик реки, рассвету отворённый. Тебе нет равных по красоте и свету. И только стан прекрасный овалу плеч твоих под стать. Обнимаю тебя и целую. Не забывай готовиться к ЕГЭ, а мне надо идти сражаться. Я жестоко отомщу врагам за своего командира».
Маринка вся распереживалась. Конечно, это великолепно, что друг помнит, про её «стан прекрасный овалу плеч под стать», но то, что у него осталось всего три гранаты, это беда. Но, судя по признанию Никиты, он и штыком хорошо воюет. Но Маринка своим девичьим сердцем хорошо понимала, что одним штыком много не навоюешь.
Чуть позднее пришло письмо от Борьки Поленова, в котором он также признавался Маринке в вечной любви, только у него в письме имелись свои нюансы. Свист пуль в Борькином письме заменён на свист парашютных строп и рёв крылатых ракет, а горел у него не броневик, а вертолёт, причём, замечательно горел, давая много света. Впрочем, и у Бориса в бою погиб его командир от прилетевшей в него баллистической ракеты, а от шальной мины погиб его лучший друг, которого разорвало в клочья и на кусочки, такие дела. Пришлось Борису, вместо погибшего полковника, брать на себя командование сражением. Пленных Бориска не пытал и не расстреливал по утрам, потому как принципиально их не брал в плен: убивал на месте самым свирепым способом. Старенький генерал прослезился, когда увидел Бориса на поле боя в окружении кучи убитых им врагов. Военные корреспонденты даже засняли, как Поленов мужественно стоит в центре горы трупов по колено в крови. Генерал лично обещал отпустить героя в отпуск, но получится ли это совсем неизвестно, ибо враги совсем озверели – лезут и лезут смертнички, а патроны уже кончились – осталось две гранаты. Ничего, Мариночка, не переживай, не впервой, прорвёмся: придётся опять сходиться с врагами врукопашную. Я не пацан, который боится крови. Я кровожадный солдат, который убивает по нескольку врагов в день, и ходит в обнимку со смертью. Зато, по уверению Поленова, в армии здорово кормят, даже остаётся. Комплименты Маринке Поленов также отвешивал в стиле Омара Хайяма и Саят-Нова. Передавал привет всем знакомым и просил погладить за него пса Волка.
Вот теперь Маринке и думай, какому герою отдать своё сердце: ведь оба, кто бы мог подумать, самые настоящие монстры. Хотя, судя по тем сражениям, из которых не вылезают друзья, она может их и не дождаться: погибнут бойцы во цвете лет. Это прекрасно, что в армии хорошо кормят, а то, что в войсках не хватает гранат, то министерству обороны огромный минус. Надо об этой проблеме написать письмо министру обороны, пусть озаботится дать бойцам гранаты, а то приходится им воевать штыками да врукопашную.
Маринка вздохнула: ей надо срочно готовиться к ЕГЭ, но из головы не выходили строчки из писем друзей. Ты смотри – пишут, что мой стан, как кипарис. Душевно пишут, аж коленки подгибаются.
Откуда бедной Маринке, озабоченной подготовкой к ЕГЭ, знать, что письма ей Борис и Никита писали под чутким руководством своих сержантов с привлечением интеллектуального ресурса многих опытных старослужащих, ибо написание бодрых писем домой очень поощрялось начальством. Для правильного написания письма любимой девушке сержант принёс уже готовый шаблон, утверждённый начальством, и образцы писем, а другие старослужащие дополняли письмо строчками с цветистыми выражениями, почерпнутыми из книг. Считалось, что кашу маслом не испортишь.
- Ты боец Ручкин, - инструктировал сержант Никиту, – подробнее и бодрее описывай свои подвиги: крови подпусти побольше, страшилок всяких. Гражданские дамочки это дело уважают до дрожи в коленках. Особо не считай убитых тобой врагов, ибо как говорил генералиссимус Суворов: «Чего их басурман жалеть». Особенно говори, что в армии вкусно кормят и ты не голодный. Это самое главное. Пиши так, чтобы в твоей деревне все плакали навзрыд от твоих писем.
- Я в посёлке живу, - поправил сержанта Ручкин.
- В каком посёлке? – осведомился тот.
- В Жупеево.
- Тем более, - поднял палец вверх сержант. - Это где? – озадачился он. Жупеево он не знал.
- Рядом с Комаровском, - ответил Ручкин.
Комаровск, впрочем, сержанту тоже был неизвестен.
- Вооот! – протянул сержант. – Пиши так, чтобы и в Комаровске рыдали над твоими письмами. Твою любимую девушку ты должен поразить своим глубоким внутренним миром. Женщиной нужно любоваться, комплименты кидать, иначе она померкнет. Правда, мозг их – загадка природы. Сомневаются они часто на ровном месте, долго себе выбирают пацана. Подумаешь фифы какие: харчами перебирают - рифленый им лучше, или в пупырышках. А нам без разницы...
- Эй, боец Назикян и ты, боец Итыркулиев, - позвал
