Когда-то американский философ испанского происхождения Джордж Сантаяна произнёс свою знаменитую фразу: «Те, кто не помнят прошлого, обречены повторить его».
Вслед за ним похожую мысль повторил и будущий премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Черчилль: «Те, кто не извлёк уроков из истории, обречены повторить её»...
Мартин Фридрих Густав Эмиль Нимёллер известен едва ли не как самый знаменитый немецкий проповедник, борец за мир и разоружение в 20-м веке. А также, как один из самых известных противников германского нацизма и фашизма, что для всех последующих поколений уже стало понятиями тождественными.
Мартин Фридрих Густав Эмиль Нимёллер...
Тот самый проповедник, который в послевоенное время стал президентом Всемирного совета церквей, объединявшего 348 ветвей христианства из более, чем 100 стран, которые, в свою очередь, представляли более 400 миллионов верующих христиан по всему миру.
Проповедник, который в 1967 году стал лауреатом Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». Премии, которая в то время по престижности и мировой значимости была едва и не равной самой известной премии мира — Нобелевской.
И это тем более удивительно, что Мартин Нимёллер вплоть до начала 30-х годов 20-го века был убеждённым приверженцем и апологетом нацизма. И даже будучи пастором, официально состоял в рядах НСДАП (Национал-социалистическая немецкая рабочая партия), которая в дальнейшем вполне оправданно была признана преступной на послевоенном Нюрнбергском трибунале...
Мартин Фридрих Густав Эмиль Нимёллер...
Герой Первой мировой войны, командир подводной лодки и кавалер Железного креста, идейный приверженец неонацистских и антикоммунистических взглядов в 20-х годах прошлого века, к началу-середине 30-х годов Нимёллер воочию убедился во что всегда и безо всякого исключения перерождаются чистые «романтические» идеи в политике и идеологии и как в реальности они также безо всякого исключения принимают чудовищные и гротескные формы. На его глазах происходило становление молодого нацистского государства, превращавшегося с каждым годом в государство тоталитарное, готовое физически уничтожать всё непохожее на самое себя...
Уже к 1934-му году Мартин Нимёллер присоединился к Исповедующей церкви — христианскому движению Сопротивления в Третьем Рейхе.
В 1937-м году Мартин Нимёллер публично и открыто, как действующий священнослужитель и проповедник, выступил против существующей власти, её политики и лично против самого фюрера, произнеся в числе прочего дословно следующее: «Больше мы не можем хранить молчание, повеленное человеком, когда Господь велит нам говорить. Мы должны повиноваться Господу, а не человеку!»
Увы, открытые противостояния тоталитарным режимам не проходят бесследно. В марте 1938-го года Мартин Нимёллер был арестован и приговорён к семи месяцам заключения. Но из тюрьмы он уже не вышел вплоть до 1945-го года, пройдя сначала тюремное заключение, а затем и концлагеря Заксенхаузен и Дахау, где на собственном горьком опыте убедился, к чему развитую и культурную страну, а также её народ может привести тоталитарное ограничение свободы слова, совести, вероисповедания, а также репрессивные законы поддерживающие тоталитарное государство.
Сейчас Мартин Нимёллер больше всего известен цитатой из своей речи «Когда они пришли…». Цитатой, которая определила едва ли не весь 20-й век, переполненный авторитарными и тоталитарными режимами, с их запретами и ограничениями буквально на всё и вся. И, тем не менее, даже почти при абсолютных репрессиях не помогли надолго удержаться у власти тем, кто активно поддерживал режимы, которые привели к смертям десятков миллионов, а также арестам и поломанным судьбами сотен миллионов людей по всему миру.
Своей знаменитой цитатой Мартин Нимёллер предостерегал дальнейшие поколения от слепого следования пропаганде и преступным приказам, как и пытался объяснить бездействие немецких интеллектуалов 30-х годов 20-го века их непротивлению нацизму:
«Когда нацисты хватали коммунистов, я молчал: я же не был коммунистом.
Когда они сажали социал-демократов, я молчал: я же не был социал-демократом.
Когда они хватали членов профсоюза, я молчал: я же не был членом профсоюза.
Когда они пришли за мной - заступиться за меня было уже некому».
