Я был рождён для путешествия. Так мне говорили более старшие сородичи. Именно путешествие было смыслом жизни каждого из нас. Все мы, если верить их словам, для того и создавались.
Сначала нас упаковали в коробки и долго куда-то везли. Потом, когда крышка открылась, я увидел, что нахожусь в странном здании, где прежде никогда не был. Рядом сновали тётеньки в синих жилетках с надписью «Почта России».
- Конверты привезли, - сказала одна из них, как я прочитал по бейджику, Юлия. – Давай, Кать, пересчитай, должно быть штук пятьдесят.
Другая, на бейджике у которой было написано «Екатерина», стала перебирать нас пальцами, затем, заметив, что всё сходится, положила нас в шкаф, где лежала маленькая стопка других конвертов.
Так я вместе с братьями и сёстрами оказался в почтовом отделении Серпухова. Конверты, картонные ящики, пластиковые пакеты… С некоторыми я уже имел честь познакомиться на комбинате, где родился. С некоторыми же познакомился уже на почте. Когда приходили люди, тётеньки в жилетках брали кого-то из нас, светили красной лампочкой, пока та не начинала пищать, затем отдавали покупателю. Тот что-то писал прямо на нашем верху, или же тётенька сама прикрепляла скотчем бумажку, затем наклеивала марки и штрих с цифрами, снова светила лампочкой, ставила печать и клала в ящик или, если речь шла о большой коробке, ставила прямо на пол. Это означало, что скоро такого счастливчика ждёт путешествие – главное в его жизни. Мы же, оставшиеся, лишь вздыхали, ожидая своей очереди. Иногда, правда, тётенька не наклеивала никакого штриха – просто штамповала марки и бросала в другой ящик – «Для простых писем». А иные обклеивала жёлтым или синим скотчем и клала в мешок.
- Хотела бы я отправиться в Анапу или в Сочи! – мечтательно говорил пластиковый пакет среднего размера. – Там тепло, солнце, море, фрукты разные! И желательно первым классом!
- А я бы хотел в Омск или куда-нибудь на север! – отвечал бумажный конверт в половину листа, такой же, как и я. – Люблю снег, бодрящий морозец! Туда бы я, пожалуй, не против был бы даже простым письмом.
- А мне бы куда-нибудь поближе! – говорила большая картонная коробка. – Так, чтобы в пределах Подмосковья, ну или хотя бы в Тульскую область – это ж рядышком. Только ведь нас не спросят, куда мы хотим. Куда пошлют, туда и отправимся.
Я давно уже это понял, поэтому даже и не мечтал. Да и по большому счёту, мне было всё равно. Считаю, в любом месте можно найти что-то интересное, будь то север или юг. Единственное, я желал бы, чтобы моё путешествие не ограничивалось Серпуховым. Ну, и предпочёл бы, чтобы во мне отправили что-то хорошее, доброе. Например, поздравительную открытку или какую-то радостную весть. И ещё я не хотел бы вернуться обратно. А некоторые из отправленных, кстати, возвращались. За кем-то вовремя не пришли на почту, на ком-то написали неправильный адрес, где-то не доклеили марок. Грустно, когда главное в жизни путешествие оказывается напрасным!
Как и все, я с нетерпением ждал своей очереди. И вот, наконец, этот день настал. Екатерина взяла меня в руки, посветила красной лампочкой, которая тут же пропищала, затем отдала старому мужчине, стоявшему по ту сторону операционного окна. Тот, расплатившись, принялся заполнять мой разлинованный верх. Город Москва… Значит, я поеду в столицу! Что ж, неплохо, очень даже неплохо! Прокуратура РФ… Видимо, во мне поедет что-то очень важное. Пожалуй, этим можно гордиться! Движимый любопытством, я заглянул в лежащий рядом со мной лист бумаги. Это было заявление не некого Шишкина М.В., который своими действиями дискредитировал российскую армию. Интересно, что же такого сделал этот Шишкин? Однако как я ни заглядывал, никакого упоминания о тех самых действиях я так не нашёл. В тексте заявления Шишкин единственное что сделал, так это написал на стене краской «Нет войне!». Видимо, заявитель, которого, как я прочитал по обратному адресу, звали Туранов В.А., попросту забыл сообщить о том, ради чего, собственно, отправлял меня в Москву. Странноватый дядечка, однако! Хоть бы перечитал документ! Но нет – он не глядя засунул его в меня, снял защитную плёнку и запечатал мои края.
Сделав это, рассеянный дядя отдал меня Екатерине. И вот на меня лёг штрих-код – чтобы можно было отследить, нормально ли я дошёл, а если задержался, то выяснить, где я, и почему застрял. Красная лампочка вновь пропищала – и вот я, наконец, оказался в ящике.
- Ну, что, куда едешь? – спросил меня местный старожил – конверт, который долго ждал своей очереди и, наконец, завтра с почтовой машиной должен был отправляться в Санкт-Петербург.
- В Москву. А ты, вижу, в Питер?
- Ну, да, и представь себе, в тюрьму.
- За что? – удивился я.
- Не за что, а к кому. К Александре Скочиленко.
- Интересно, что эта Александра натворила?
- Это местная художница. Её посадили за то, что ценники в магазине заменила на антивоенные надписи.
- На антивоенные? – я не поверил тому, что слышу.
Вот если бы эта Александра, напротив, призывала к развязыванию агрессивной войны, тогда мне было бы всё понятно. А тут…
- Ну, да. Её обвинили в дискредитации армии. Сейчас за такие вещи сажают.
- Слушай, а ведь тот дядька, что отправил меня в Москву, написал заявление на некого Шишкина. Ну, что тот дискредитирует армию. Что же, получается, этого Шишкина тоже посадят за то, что написал «Нет войне!».
- Скорей всего! – отозвался старик.
Моя радость от предстоящей поездки тут же улетучилась. Конечно, я хотел в Москву, но не такой ценой. Я никак не желал, чтобы моё путешествие принесло кому-то зло, не желал, чтобы из-за меня человека посадили ни за что.
- Слушай, может, меня не будут отправлять?
Впрочем, надеяться на это особо не приходилось. Екатерина, подготавливая меня к отправке, не могла видеть, что во мне такое. Да если бы даже и видела, я давно уже понял, что операторы также не выбирают, кого куда отсылать. Что скажут – то и отправят. Правда, был случай, когда та же Екатерина отказывалась отправить посылку – дама не пожелала платить, доказывала, что для СВО обязаны отправить бесплатно, и неважно, что посылка весит больше двадцати килограммов, и что внутри бутылка коньяка. Кто такой СВО, и почему ему, по мнению той дамы, все обязаны бесплатно что-то отправлять, я тогда не понял. Однако через пару дней Юлия отправляла письмо некому Серову Вадиму Олеговичу. Вернее, готовила к отправке. Отправителем была молодая женщина, которая попутно делилась с ней: мол, собирается разводиться с мужем, и для суда нужна квитанция об отправке ему письма. Серов Вадим Олегович… Видимо, какой-то серьёзный дядечка, может, политик или бизнесмен. И кстати, та женщина письмо к нему честно оплатила. Равно как и Туранов оплатил моё отправление. Так что не отсылать меня в Москву объективно нет никаких оснований.
- А ты что, реально не хочешь отправляться? – подал голос старый принтер, натужно кряхтевший на столе.
- Нет, с этой целью не хочу, - твёрдо ответил я. – Лучше вообще останусь здесь.
- Ну, раз ты так решил, я тебе помогу. Когда вас будут собирать и распечатывать ярлык, я зажую бумагу. Пока со мной будут разбираться, ты вылезай из ящика и быстро прячься. Идёт?
- Спасибо тебе! Ты настоящий друг!
Никогда я ещё не ждал вечера с таким нетерпением! Цифры на электронных часах медленно сменялись. И вот уже рабочий день закончился, почта закрылась для посетителей. Екатерина вытащила нас на стол и стала одного за другим светить красной лампочкой и кидать в ящик. Когда мы все были уже там, она стала распечатывать ярлык. Принтер возмущённо фыркнул.
- Давай вылезай и беги!
Екатерина, засучив рукава, открыла крышку, вынула картридж и стала пытаться высвободить лист бумаги. Я же, собрав все силы, выпрыгнул из ящика и быстро юркнул под стеллаж, где на полках стояли посылки, чьё путешествие подошло к концу в нашем отделении. Екатерина так ничего и не заметила, и, вытащив, наконец, несчастный лист, заново нажала на печать. Затем запаковала ящик с моими собратьями, которым я от души пожелал счастливого пути. Хотя, конечно, завидовал им. Завтра они поедут кто в Петербург, кто в Барнаул, кто в Волгоград. А я так и останусь пылиться. Не такой судьбы хотел я для себя! Но что делать, если приходится выбирать из двух зол?
- Ну, и дурак! – отозвалась одна посылка. – Упустил такой шанс поехать в Москву! Я как раз оттуда, меня с Главпочтамта отправляли. Там такая просторная почта – в десять раз больше!
- Да ладно, что ты к нему пристала? - заступилась за меня её соседка. – Всё равно Главпочтамта он бы не увидел. У него индекс другой. Да и вообще неучастие в подлости – дело хорошее! Только тебя же отправили заказным, а значит, вполне возможно, будут искать.
- А где искать? – вмешалась третья посылка. – Когда ящик собирали, всех сканировали, так что по бумагам получится, что письмо покинуло отделение. Разве что кто-то заглянет под стеллаж, что маловероятно.
Я и сам понимал, что под стеллаж заглядывать, скорей всего, никто не будет. Скорей всего, решат, что я затерялся где-то по дороге.
Утром приехала грузовая машина синего цвета с надписью «Почта России». Наши работницы стали, как обычно, вытаскивать на улицу мешки, ящики, большие посылки. Хмурый дядечка-водитель откинул с кузова брезентовое покрывало и, стоя сверху, подавал им такие же мешки и коробки, которые тётеньки тут же относили в комнату с компьютером. Там наших новоприбывших товарищей ждала регистрация, а после их расставят по полками и разберут те, кому они предназначались.
Выгрузив из машины все ёмкости, присланные в наше отделение, водитель стал на освободившееся место загружать исходящую почту – всех тех, кого вчера готовили к отправлению, и среди которых должен был быть я. Сделав своё дело, он накинул и пристегнул брезент, зашёл на почту, чтобы расписаться в накладных, затем вернулся к машине и забрался в кабину. Автомобиль тронулся, увозя моих товарищей. Прощайте, друзья! Пусть ваше путешествие будет счастливым и принесёт людям радость! И не только людям. Намедни как раз одна женщина брала на почте кошачий корм и его же отправляла в посылке своей матери в деревню – для Муськи. Пусть эта Муська тоже порадуется!
Я же остался. Дни проходили, похожие один на другой. Лёжа под слоем пыли, я наблюдал, как отправляются наши ящики и конверты, заполненные и проштампованные, как прибывают новые и мечтают о том дне, когда и их куда-нибудь отправят. Как покидают свои полки письма и посылки, за которыми пришли, а на их место становятся новые, прибывшие той же машиной. Тётеньки, как обычно, клеили штрих-коды и марки, светили красной лампочкой, упаковывали мешки и ящики. А в отсутствии клиентов разговаривали о личных делах. Так я узнал, что Екатерина в поиске подходящего мужчины, но ей всё время попадаются не те, а возраст-то уже такой, что пора семью создавать. А у Юлии, напротив, есть семья, но счастья нет, с мужем всё время ссорятся, потому что он, тюфяк, сидит в своей конторке и пашет за гроши, вместо того, чтобы нормально зарабатывать и обеспечивать семью. Одна из таких ссор, в конце концов, стала роковой.
- Я ему сказала: тряпка ты, а не мужик! А он хлопнул дверью и ушёл. И дома не ночевал…
Потом я узнал, что к Юлии муж так и не вернулся – заключил контракт с Серовым и уехал.
- Это он из-за
