- Ну всё Курт, можем отправляться. Только не бросаем руль, - Вербер посмотрел на парня слишком маленького для такой большой кабины, слишком бледного для такого солнечного дня. Поправил фуражку.
- А господин оберштурмбанфюрер, зачем он пришёл? Проконтролировать меня?
Вербер посмотрел в боковое зеркало, увидел все ещё стоящего Нойбауэра.
- Да нет, это ему просто скучно в кабинете стало сидеть, вот он и решил прогуляться. А мы тут машину вытащили и завели зачем-то. Ему ж интересно что у нас тут, да как. А мы с тобой на самом деле бежим же из лагеря, но он глупый даже не подозревает что мы не вернёмся.
Краем глаза он заметил улыбку парня, а это хороший знак.
- Посмотри-ка стоит ещё, какой важный. Ладно, сбегаем. Трогай красавицу, как учили.
Машина взревела и поехала к воротам. Вот Фридрих выбегает чтоб открыть их. Машина разбросала клубы пыли вокруг себя и рывком двинулись за ворота. «Господи, какой недотепа. Он не справиться с ней», - промелькнула мысль в голове у Нойбауэра.
Может если побежит, он ещё успеет остановить их. Попросить Вербера сесть за руль. Что значит попросить? Приказать. Пусть Вербер закатит глаза, но хотя бы он будет уверен в нём. А если они выедут за ворота и поменяются? Тогда Вербер опять подорвет его авторитет, опять осушается. А Нойбауэр просто будет выглядеть глупо. Фридрих провожает оберштурмфюрера привычным жестом. Нойбауэр хотел подбежать к воротом, попросить не закрывать, выбежать за них чтоб как можно дольше не упускать машину из виду. Ведь пока он смотрит на неё, ничего плохо с ней не произойдёт. Нет уж, если решил пускай едет. Три часа. Потерпи три часа.
Ворота закрылись. Нойбауэр отдернул рукав чтобы посмотреть на часы. Три часа начались. Он посмотрел на пригревающее солнце, прищурился и отметил что как Вербер вернётся, он уговорить его вновь посмотреть на звезды.
Час прошёл. Из-за работы Нойбауэр и не заметил как он пролетел. Поглядел на часы. Должно быть они уже доехали до города. Вот если бы знать точно. Хотя он же может позвонить, спросить. Но тогда выходит он не уверен в чем-то.
Я просто буду ждать.
Второй час на исходе. Должно быть они уже едут обратно. Нойбауэр все чаще подходит к окну в надежде увидеть машину. Клубы дыма, а потом машину или хотя бы Вербера.
Третий час. Работа не клеится, он не спускается с часов глаз. Вербер обещал ему три часа и точно не больше. Он даже выходил спросить у Фридриха, не появлялась ли машина. Может Нойбауэр пропустил, не услышал, не увидел. Но Фридрих ответил, что скоро должны приехать.
Четвёртый час. Может у них спустило колесо? Что-то сломалось? И Курт решил пойти в город за помощью, тогда как Вербер остался в машине. Разочарован, что Нойбауэру приходится за него переживать.
Пятый час. Солнце медленно скатывается к горам. Еще час и начнёт уже темнеть.
Шестой. Раздалось тарахтение мотора. Завидев машину Нойбауэр спешно пошёл на улицу. Но из кабины вылез Карл. На вопрос а где другая машина, тот пожал плечами. Где Вербер? Может они остались в городе. Может там у них что то сломалось. Может Курт сбил кого-то в городе и теперь Вербер пытается решить это. Но почему он тогда не связался с лагерем из города? Потому что это Вербер.
Седьмой. Солнце ушло за горы. Нойбауэр решил выйти на улицу. Мысленно приказывая машине вернуться. Он постоял на крыльце. Вспомнил как Вербер тогда выбежал из кабинета, что то боромоча под нос. А потом он увидел его сидящим на этом крыльце. Они вместе смотрели на звёзды.
Подходя кабинету он услышал иза двери трели настольного телефона. Он кинулся к двери, вставляю ключ на бегу. Распахивает дверь и бросается к телефону:
- Оберштурмбанфюрер Нойбауэр, слушает.
- Да здравствуйте. Это вас беспокоит мэрия города. Я же позвонил в трудовой лагерь?
- Да, все верно. По какому вопросу вы звоните?
- Скажите пожалуйста, будьте любезны, вам знакома машина с номером…? Мы просто не уверены чья она. Но она была обнаружена на дороге ведущей в лагерь и решили поинтересоваться у вас.
Сердце Нойбауэра похолодело. Обнаружена.
- Алло, вы ещё здесь? Если она не ваша..
- Нет, нет она наша. Так вы говорите, что случилось с ней?
«Будь жив. Просто будь жив», - стучало в голове.
- Дело в том, что ее обнаружили на склоне на повороте. Видимо водитель не вписался в поворот и она слетела с обрыва…
Этот кретин опять бросил руль. Закрыл глаза руками и будь что будет. Какой же идиот.
-…у нас часто такое случается, сами же наверное слышали про это. У нас буквально на днях сын пекаря сорвался в пропасть с него на велосипеде. Отец до сих пор места себе не находит…
- Погодите, погодите, – он почти не слышит собственный голос.
-… он таким чудесным ребёнком был, вы бы знали. А отец его трудолюбивый немец каких поискать только и такое горе, кто бы мог представить. А вот прошлой зимой..
- ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ. ЧТО С ПАССАЖИРОМ?
Молчание. Видно обиделся и не хочет больше разговаривать. Сейчас бросит трубку и тогда Нойбауэр прямо в ту же минуту приедет к нему и разобьёт проклятый телефон об его голову. И плевать что это скандал, и сколько объяснительных он потом напишет.
Из трубки доносится кашель.
- Вы ещё здесь? Просите, я видно… Не важно. В машине был пассажир и водитель, что с ними?
Он не хочет услышать ответ. Смотрит в стол и мысленно просит чтоб ему не отвечали. Пожалей его пожилое сердце и не говори.
Секунды растянулись в вечность, которую Антон хотел провести рядом. Которую он ему обещал, когда улыбался притягивая к себе.
Нойбауэр уже хотел положить трубку. Ведь если он не услышит, то Антон будет жив. Но в трубке раздалось:
- Да, да. К сожалению они оба разбились….
Нойбауэр сглатывает приговор. Его пальцы не произвольно разжимаются и трубка выскальзывает из них. Пустой жалобный звук упавшего телефона. Он обхватывает голову руками. Небо грозно скрепит готовое упасть на его подрагивающие плечи чтоб раздавить. Теперь он ждёт его там, на самом дне скалистого моря в изуродованной кабине. Он еле слышно произносит драгоценное имя. Запах крови перемешивается с сигаретным дымом и он спускается по проткнутым лёгким. Трубка кричит из под стола. Пытается вернуть его в мир, который больше даром ему не нужен. Ему нужен другой. Нойбауэр закрывает уши, чтоб услышать его голос. Он опять зовёт его, только громче. Невидящие глаза поднимаются ко мраку неба жестяной согнутой крыши. Он отвечает ему, сглатывая кровь и улыбается разбитым губами .
Скрип ржавых петель растягивает имя, он оборачивается к ним. Больше нет гор, их забрала тьма. Свет фонаря бьёт в глаза. Искалеченная железная пасть лишилась пассажира. Он в последний раз зовёт его. Небо стремиться его настигнуть, но он лишь насмешливо смотрит небу в глаза и падает прямо в его распахнутые объятья на дно скалистого моря.
