Сквозь кромешный мрак летит ведьма. Летит, рассекая воздух - ее черные локоны развеваются. Лицо с угрюмой складкой бровей хмурится. Она думает - холодный воздух вернул ясность в голову. Там, в комнате любимого мальчика, ей было не до этого - его раскаленный язык и член сразу бросили в туман нирваны. И вместо того, чтобы поговорить, они ненасытно ели друг друга.
Она вспомнила встречу - и внизу живота приятно заныло. Так хотелось остаться еще - в голове всплыла одна из картин ночи. Она стоит, растопыренная, как лягушка - а неугомонный юноша по животному резко и грубо ее насилует, шлепая ладонью по ягодицам. Больно - но нет ничего слаще этой боли. И когда его рука жестко берет ее за волосы, когда его член втыкает на всю длину, пронзая насквозь - ведьма чувствует себя слабой, беззащитной и бесконечно желанной. Игрушкой в руках свирепого самца - о небо, как это дико и сладко! И когда он беспощадно трахает ее в рот - она чувствует себя шлюхой. Любимой, единственной, его личной шлюхой. И королевой - он столько наговорил теплых слов, мой мальчик. Он осыпал поцелуями, шепча то, что она никогда не слышала.
И ему позволено все. Ему - ее рабу и ее господину. Жадный грубый мальчик похож на зверя - ненасытного, первобытного. Она давится толстой палкой, прижатой к горлу - скупые слезинки бегут по щекам. И это слезинки счастья. И себе на удивление, когда любимый взрывается ей в рот, кончает и ведьма.Так, надо собраться...
Ей предстоит битва - за себя, за мальчика - нет, за мужчину. За них вместе. И ведьма готова на все.
- Странно - я начала жить после смерти, - шепчет она...
- И я хотела его убить. Боже мой! Кто я - скажи мне, господи? Ладно все те, что были раньше. Старые и не очень извращенцы, обманывающие общество, жен, себя. Но он...
Неопытный мальчик. Сдуру выкрикнувший желание в темноту. Сходящий с ума по недоступной женской ласке. И я, в своей злобе, не смогла разглядеть, пока он мне не показал. Он - в полтора раза младше. К черту тебя, темнота! В тебе ни капли справедливости. К черту! Ты можешь забрать меня, но не его. Слышишь?
Ее мозг заработал ясно и четко. Без срока времени. Без срока времени - она вспомнила хриплый противный голос, отдающий ей команды. Нужно к хранителю времени - он один всегда хорошо к ней относится. И он знает, что же такое ВРЕМЯ.
- Господи! - Она крикнула что было сил. - Помоги мне, господи, слышишь! И прости меня...Ответь мне, господи. Дай какой-нибудь знак. Мне так это нужно сейчас. Не бросай меня.
Три звезды друг за другом ярко вспыхнули на востоке. Лишь на миг - но ведьма успела заметить и успокоилась...
Я проснулся - воспоминания были свежи. Даже не привычно, когда на члене нет ее колечка упругих горячих губ. Непривычно без язычка, порхающего по стволу. Когда нет ее выпуклых половинок попы в ладонях. Когда она не извивается, надетая на кол, и кричит с перекошенными губами. И губы ее хранят вкус и запах моей спермы. Вкус, который она обожает. А вчера ночью...Это была изысканная буря страсти, похоти, нежно-грубого совокупления.
Да один ее язычок, ныряющий между ягодицами, в пенке сливок, вводил меня в исступление. И ведь чертовка видела, как сводит меня с ума! Случайно нащупала слабое место, играя в ужин с тела любимого. И хитро прищурилась. И приказала коротко, шлепнув по попе:
- Выгнись!
И я, как похотливая сучка, подчинился. А ей понравилась власть надо мной. И ведьма, расстопырив мои половинки, острым своим язычком ездила, спотыкаясь о дырочку, щекоча ее и залезая. Толкаясь в тесноте. Ее ноготки процарапали половинки. И я взвывал от безумной неведомой ласки. А она пытала меня - язык играл в пяташки, ввинчивался, облизывал. А ее пальчики в это время нежно перебирали яички. Надо замучить ее саму следующий раз так же. Отласкать звездочку, дразня,чтоб она извивалась, и потом осторожно и медленно трахнуть любимую туда. В тесную попку - ведь между нами нет ничего запретного. Все места у меня и у ведьмы любимые. Все... Нам охота попробовать все, и неприличности для нас, как красная тряпка для быка.
- Здравствуй, хранитель времени, - она поклонилась.
- Здравствуй, Мирабель - тебя ведь так звали при жизни? - Седой полненький старичок ласково улыбнулся.
- Да, ты помнишь, - ведьма осматривает настенные часы. Их здесь сотни, тысячи. - Скажи, что говорит закон равновесия о времени?
- Скажу тебе по секрету, девочка, - он внимательно смотрит поверх очков, - времени не существует. Да, да, да, - он заметил ее удивленный взгляд. - Для букашки отведенное время - сутки. Для людей, которыми мы были - годы. Для планет - миллиарды лет. Время - это условность. Эфимерность. Так что времени нет - есть его промежутки. Всему есть конец - но только не времени. А собственно, в чем дело?
- Если темнота отдает приказ, но время не обговорено...
- ...то темнота, - зашептал старичок ей на ухо, - попалась. А попалась потому, что раньше ты была другой и выполняла приказы в короткое время. И никто, девочка, не сможет тебя оторвать от дела, пока ты его не закончишь. - Он ей подмигнул.
- Так ты все знаешь? - Она вспыхнула.
- Нет, девочка, успокойся. В деталях - нет. Просто я вижу твое сердце, твое смущение, твой румянец. Влюбленным всегда кажется, что они все держат в тайне. Глупцы.
- Спасибо, хранитель, - ведьма сверкнула глазами, целуя старика.
- Но только ты должна продолжать выполнять свое дело. Долго, бесконечно долго... Договор с темнотой - суровая клятва.
- Несомненно, - лицо ведьмы сияет от счастья. - Темноте никогда не найти в этом деле более преданного исполнителя.
Она снова летит к нему. Вот и кровать, на которой спит юноша. Ведьма любуется и не будит его. Успеется. Он похож на ребенка - волна нежности, как теплый ком, наполняет грудь. Боже - какой он юный и свежий! И родной. Ведьма нюхает его тело - искра возбуждения где-то там, внизу живота, набирает силу и несется по коже иголками. Она хочет разбудить его поцелуем в губы, но внезапно озорная мысль меняет план. Ведьма тихонько снимает одеяло..
Член, заваленный на бок, спит вместе с хозяином. Головка наполовину прикрыта кожей. Немного смешная, скукоженная - так трогательно. Она нагинается, пальчиками оттягивает кожицу и играет с ней языком. Он что то бормочет во сне - но головка просыпается раньше хозяина. Чуть пухлеет - ведьма аккуратно ее посасывает. Перекатывает ее во рту, гладит языком...Член распрямляется, растет и толстеет - и ведьме уже удобней ласково обернуть его ртом. Как варежкой - теплой и мокренькой.
Мне безумно хорошо - это сон или...? Я открываю глаза, спросонья ничего не поняв. Вставший член будит меня. Любимая, милая озорница, оторвавшись, смеется и целует меня в губы.
- Здравствуй, хороший.
- Лапушка, - я заваливаю ее на кровать. Она упирается:
- Подожди - все успеем. Какой ты настырный...
Мы сели. Она поглядела на мой торчащий член и недовольно буркнула:
- Да убери ты свою палку, она мешает мне думать. Спрячь - иначе я за себя не ручаюсь. Боже, какая она красивая.
- Потаскушка, - бросил я ей - и мы рассмеялись.
Ведьма собралась с духом и начала:
- Давным-давно, мой сладкий, я в порыве ненависти заключила с темнотой договор. Она, темнота, позволила мне жить. Жить ночью, во плоти - а за это я стала ее орудием. Красивым безжалостным орудием, не знающим пощады...
- Нет, нет, любимый, - она заметила мой подозрительный взгляд, - так я делала только тебе. Ты ж сам сдуру попросил темноту об этом. - Она грустно улыбнулась.
- Правда? Только мне? И как вчера?
- Как вчера? Ты про попу, что ли? - Она краснеет. - Не знаю, что на меня нашло...Я вообще многое только с тобой делаю впервые.
Я успокоился.
- Так вот...Я приходила во сне к мужчинам и лишала их покоя. Я разоряла их. Я отправляла их в дурдом пачками. Стоило мне явиться к любому на пару ночей - и по взмаху руки он выбрасывался с окна. И мне было все мало....
- Я так ненавидела их. При жизни моя красота стала моей бедой. Меня выдали замуж за старого богатого извращенца. И я была вещью. - Она сорвалась в плач.
Я обнял ее за плечи. Ведьма рыдала - я ласково гладил волосы.
- Поплачь, родная, поплачь..
- Так вот, - она шмыгнула носом, - однажды он проиграл меня в карты. Своим друзьям. Я сопротивлялась, как дикая кошка. Но.....Я не буду тебе об этом рассказывать.
- И не надо, - я стиснул зубы. Какие-то грубые грязные суки обижали мою девочку!
- Ночью, когда этот ублюдок заснул, я взяла нож, подошла к нему и отрезала его мерзкий член. О-о-о - как он извивался! А я хохотала и вспарывала его толстое брюхо... И потом я, поклявшись в вечной ненависти к мужчинам, бросилась на мостовую. Теперь ты все знаешь.
- Да, знаю. Как замысловата жизнь. Еще три ночи назад я ненавидел тебя...А сейчас...
- Что сейчас? - Она лукаво улыбнулась.
- Ты нужна мне, моя ночная любимая фея. И я не мыслю, как жить без тебя...
- Правда-правда? - Ее глаза увлажнились.
- Да, любимая, да...Ты мне необходима. Каждую ночь. Я хочу тебя жрать, грызть, ласкать. Я хочу тебя мучить до полусмерти - чтоб ты уходила отсюда, шатаясь.
- Доказажи, - она скинула одежду. И мы будто с ней в первый раз - снова открывая друг друга. Нежно и медленно. Я лег на кровать - она, начиная с губ, ползет по телу. Надо мной, головой туда. Губы в губы, дальше - ее грудь. Я хватаю сосок, раскачивающийся надо мной коричневой острой кнопочкой - она целует мою. Просто лижет, выставив лопатой язык, пока я сосу ее грудь. Лезет - вот и ее животик. Я просто кусаю - ведьма же рисует узоры на моем. Каким ее язычок может быть твердым! Вот и деликатесы. Наши любимые. Она целует бедра, трется щекой о член, дышит, но не берет - дразнит, чертовка!
Я поступаю так же. Дышу на щелку, облизываю рядом - она вертит ею, стараясь нарваться на язык. Я тоже тыкаю членом наугад, чтоб попасть в мокрые губки - нет. Она убегает, подставив ушко - я так и вижу ее хитрую улыбку. Ее обслюнявленная щель кружит в поисках языка. Иногда нарывается, чиркая - и стремится утопить язык в себе. И мы одновременно не сдерживаемся, засунув и надев себя друг на друга...Я признаюсь в любви щелке, целуясь с нею взасос. Она же милуется с членом...
Я ставлю ведьму к стене, расставив ей руки с ногами - она выгибается попой. Со спины, толкая себя в нее - она ныряет к стене головой, охая. Толчки ускоряются - она упирается в стену. Я стучу животом по попе... И живот прилипает - нам жарко. Шлепки по раскрасневшейся попе становятся звонче, как и стоны моей любимой.
- Я хочу посмотреть, как он кончает! - Она вдруг просит меня. И становится на колени. Берет в ладошку ствол и водит по нему. И впивается взглядом - головка, раздутая, перед ее лицом.
- А как же ужин? - Отрывисто спрашиваю я.
- Я поймаю...
Кулачок ускоряется. Маленькие пальчики крепко стиснули пульсирующую булаву. По моему стону она понимает - вот-вот. И высовывает язык, не сводя глаз с головки. Ждет. И когда член взрывается белой кометой, девочка ловит ее на язык. Часть срывается, приклеившись к подбородку. Еще - вторая стрела ложится на щеку. Девочка старается - и третья порция падает в рот. Детский восторг ее глаз. Она встает, подходит к зеркалу и улыбается.
- Иди сюда!
Моим пальчиком снимает перламутровые бомбы, приклеенные к лицу, и сует его себе в рот. И смеется, запрокинув голову - как я люблю ее смех!
- Как хорошо, малыш, - мы вместе лежим, обнявшись. И она остается почти до рассвета.
- Ты как посмела! Я все знаю! - Ревел голос из темноты. Ведьма стоит с гордо поднятой
