НИКОЛАЙ БРЕДИХИН
ЖУРАВЛИК
Рассказ
1
Я сама себя не понимала, что я могла ему объяснить? Глупо, нелогично – какое мне дело? Может быть, даже назло. Но переубеждать меня бесполезно.
Он с шумом выдохнул воздух, отчаянно замотал головой, всем своим видом показывая, что продолжать разговор со мной – выше его сил. Буквально кипел негодованием. Конечно, - ударила по самому больному месту. Так тебе и надо! Слишком долго ты, Мишенька, издевался надо мной, хоть немного поплатишься!
Зубы стиснуты, побагровел – так ведь и инсульт хватить может. Но ничего, пробежался по комнате, немного успокоился. Вот уж и тон выжимает изо рта лживо-ласковый, увещевающий.
- Оленька, ты же ее разобьешь. У тебя совсем нет практики вождения. Поверь, я не за машину беспокоюсь, но ты можешь попасть в аварию, а у нас дети.
Дети! Ну, рассмешил!
- Поздновато ты вспомнил о детях.
Сделал вид, что обиделся, оскорблен в своих лучших чувствах.
- Но почему? Я же от них не отказываюсь. Буду навещать, платить алименты, так помогать.
- Платить, навещать… Давай, Миш, не будем продолжать разговор на эту тему, иначе снова наговорим друг другу кучу гадостей. Да и вообще мы теряем время – ты мой характер знаешь, я не отступлю.
Разводит руками. Прямо театр!
- Я хочу понять тебя.
- Опять поздно. Раньше надо было пытаться.
- Я и пытался. Только это невозможно!
Вот оно! Снял маску кролика, больше не прикидывается. В глазах ненависть лютая, губы дрожат, неужто жену способен убить из-за машины? Ладно, теперь моя очередь убеждать.
- Сядь, Миша, не горячись. Что тебя волнует? То, что я разобью машину? Не беспокойся – верну целой и невредимой. В крайнем случае, ремонт за мой счет.
Не удалось ему скрыть удовлетворения, промелькнуло оно в уголках губ. Довод оказался решающим, я поняла, что выиграла битву.
Со злостью кинул мне ключи от гаража и машины. Угрожающе помахал указательным пальцем:
- Помни! Месяц, и ни днем больше! Канистры в гараже не трогай – бензин сама купишь.
Набычился, сгорбился. Рубашка мятая, брюки пузырятся на коленках – плохо о нем теперь заботятся. И зачем дверью так сильно хлопать? Штукатурка осыплется.
Я села в кресло, попыталась взять себя в руки. Но никак не могла успокоиться. Неудивительно – вся моя жизнь поломалась. И только из-за него. Не знаю даже, как теперь его называть. Муж? Бывший. Миша, Мишенька? Когда-то называла. Не-на-ви-жу! Больше всего подходит «он». Но «их» слишком много, не могу пока столкнуть его в эту серую безымянную массу. Из-за него вообще мужчин презираю, однако «он» есть «он», пока еще муж, хоть и бывший, пока еще Мишенька, хотя никогда больше так его не назову, даже не подумаю о нем ласково.
Ну вот, осталась ты, Ольга, одна. Что ж, не ты первая, не ты последняя. Полно вокруг разведенных. Конечно, рана свежая, но заживет, надеюсь, когда-нибудь?
А ведь совсем недавно… я была счастлива. Был у меня муж. Не без недостатков, конечно, но где их, святых-то взять? Хорошая удобная работа, дети, квартира – все. Почти все и осталось, кроме мужа, и в то же время ничего нет, пустота кругом. И как жить дальше? Такое впечатление, будто голой меня напоказ выставили: понимают люди, что не сама разделась, а все-таки оглядывают, посмеиваются. Вот так. Мне всего только чуть-чуть за тридцать, а жизнь уже кончилась. И никто не поможет, пожалеть на словах – сколько угодно, но посматривают с недоверием: муж бросил. «Бросил» – метко сказано, а раз бросил, значит – были основания. Просто так не бросают. Вещи даже, не то, что жен. Выходит, есть брачок какой-нибудь, дефектик. Есть, сколько угодно.
Мать прямо говорит, что я сама виновата. В чем? Этого она тоже не знает. Видимо, плохо о нем заботилась. Я? Плохо? Что еще оставалось? Ноги целовать? Как бы поздно ни возвращался домой – ужин на столе. Знала же, что от любовниц приходил: то волос длинный на свитере зацепился, то духами пропахнет, то воротник рубашки испачкан в губной помаде – много ли надо, чтобы догадаться?
А ведь ни слова упрека. Терпела. Сначала ревновала, плакала по ночам, потом пыталась не обращать внимание. Жили не хуже других, все я по дому делала, уют создавала. И за собой успевала следить – платья не бог весть какие, но то прическу сделаю, то кофточку какую-нибудь свяжу. Вниманием тоже не обделяла: день рождения, день Советской Армии…
От него много не требовала – мужчина!
Откуда-то кровь на платье, теперь не отстираешь! Ключи, сильно сжала в кулаке, поранилась. Побежала в ванную, повернула кран холодной воды. А мысли никак не могли остановиться.
Опять эта чертова машина! Зачем она мне? Только для того, чтобы насолить мужу? Не стоит он мести. Ну, поживет Михаил без своих «Жигулей» лишний месяц – что изменится? Один только месяц, а потом все станет на свои места. Впрочем – как сказать, для него-то ведь этот месяц особенный. Ни разу не видела свою соперницу, а интересно было бы посмотреть: чем она так моего мужа пленила. Знаю о ней все – злых языков много. Зовут Мариной, фамилия Кирсанова, двадцать четыре года… Можно не продолжать. Тоже ясно. Но при чем тут автомобиль?
Я вспоминаю, как долго мы мечтали его купить, собирали деньги. Ходили вместе по вечерам в автошколу, заучивали правила движения, сдавали на права. Муж обещал, что я тоже буду водить машину, но так и не доверил поездить одной ни разу. Может, мне захотелось теперь покататься вволю? Сомнительное удовольствие, никогда оно меня столь уж сильно не привлекало.
Пятно, слава богу, удалось замыть. Я переоделась в халат, покрутилась на кухне. Попыталась придать мыслям другое направление: ладно, потом разберемся, чего зря голову ломать? Больше нужно о доме думать, о детях. Да и отдохнуть где-нибудь не мешало бы. Вместе с детьми.
Никогда вместе в отпуске не отдыхали. Дети у меня из пионерлагеря все лето не вылезают: там друзья, весело, впечатлений много. Я каждый выходной приезжаю – добрая, конфеты, игрушки привожу. Иногда туда с Мишей ездили. А вот сейчас возьмем да и махнем куда-нибудь с ребятами. Хоть на море. И на «Жигулях». Потихоньку доедем. Все, решено! Мальчишки будут рады. Ура!
Я даже подскочила в кресле от радости. Да, переживания меня очень изменили: никак не могу сосредоточиться, разбрасываюсь по пустякам. А тут прекрасная идея пришла в голову, я тотчас воодушевилась.
2
Взяла на работе отпуск. Думала – не дадут – разгар лета. Но никаких препятствий. Пожалуйста, пожалуйста, Ольга Валерьевна! Жалеют, понимают. Что ж, во всяком случае – большое спасибо!
Не устаю удивляться, как быстро все происходит. Крутится жизнь свихнувшейся каруселью. Неделю назад была замужем, теперь свободна. Не верила, когда Михаил заявление подал, считала – попугать решил, одумается, вернется. А в тот день на суде просто душу выкладывала, исповедовалась. Три женщины в высоких креслах внимательно меня слушали. Сочувствовали, защищали. Досталось тогда Михаилу, видно – проняло. Дали на размышление три месяца. Я тогда гордая ходила. И что же? Когда мы вновь пришли, задали два-три чисто формальных вопроса, и все: вы больше не муж и жена. Наверное, я тогда чего-то не поняла и до сих пор не понимаю. Нельзя было нас разводить! Нужно вообще запретить разводы!
Вчера работала, сегодня в отпуске – опять свободна. И еще уйма свободного времени. Целина какая-то. Совершенно бесполезная.
Собраться с мыслями? Невозможно. Первое время много плакала, очень помогало. Сейчас постоянно о чем-то думаю, о чем – никак в толк не возьму, такая в голове каша!
Самое ужасное в том, что я никому не нужна. Не верите? Ни Максим, ни Димка не захотели со мной ехать. Променяли мать на пионерлагерь. Старший – Максим – как всегда в таких случаях, упрямо выставил ногу вперед, но лицо непроницаемое. Димка, тот во всем у него в подчинении, встал плечом к плечу – я как брат. Сначала я вспылила, раскричалась на них: заставлю, все равно поедете. Потом осеклась. Вдруг поняла, что могу их совсем потерять. Нет, они, конечно, никуда не сбегут, я буду по-прежнему о них заботиться: готовить по утрам завтрак, собирать в школу, но что-то уйдет, бесследно. Уйдет. А есть ли чему уходить? Страшно.
Раньше я о таких вещах не задумывалась, просто не сомневалась в том, что я детям нужна, в их благодарности. Должны же они любить свою мать! Нельзя иначе. Ну, сейчас не понимают, маленькие еще, глупые, потом оценят, когда вырастут. Теперь с ужасом осознала, что мне такой любви-долга не надо, а хочется… просто любви.
Я неожиданно посмотрела на себя глазами моих мальчишек и увидела справедливую, требовательную, во всех отношениях положительную маму. Но ласки мои для них – телячьи нежности, не ценят они и мою заботу, тоже считают, что я должна. Что ж, сама виновата, мы часто требуем от детей каких-то занудных мелочей, забывая о главном. А дети есть дети, они самым естественным образом отстаивают свою неповторимость. И здесь пустота, все придется выстраивать заново.
И я сдалась. Ребята были озадачены моей уступчивостью, они привыкли, что я всегда настаивала на своем. Насторожились, потом пошептались и объявили – они согласны со мной поехать. Но я поняла, что в лагере им действительно будет интереснее, в теперешнем моем состоянии со мной вряд ли будет очень весело.
Собрала им чемоданы, проводила до автобуса, обещала каждое воскресенье навещать их в «Лесной сказке». И осталась совсем одна. Наверное, я давно уже одинока, но раньше об этом не подозревала – вроде бы всегда на людях, совсем не удается побыть с самой собой наедине. Но теперь одиночество на меня обрушилось. Со всех сторон. И зачем только я взяла отпуск, так ведь с ума можно сойти от невеселых размышлений.
Дома все сияет чистотой. Готовить обеды и ужины для себя одной нет никакого настроения. Не беда – похудею немного. С книжкой-то в руках? На диване, ничего не делая? Да за неделю наберу десять килограммов! Нет, не устраивает меня такая лежебокина жизнь!
Походила по немногим оставшимся подругам, но не получила от этих рейдов никакого удовольствия: я тяготилась их домашними дрязгами, подруг же настораживала моя чрезмерная освобожденность во времени и пространстве. Да, уж наверняка некоторые из них побаивались за своих мужей – чем черт не шутит? Смешно сказать.
3
Однажды я заглянула в гараж и выкатила оттуда наши ярко-красные «Жигули». Не наши. Пока мои, потом моего бывшего мужа. При разделе имущества мы так и договорились: месяц машина находится в полном моем распоряжении, зато потом я отказываюсь от нее навсегда. И вот эти «Жигули» стали вдруг для меня единственным близким другом. Хотя большой симпатии к ним я никогда не испытывала. Особенно меня раздражал в них цвет – вызывающий, ало-кроваво-красный. Когда мы покупали машину, мне хотелось чего-нибудь светлого: серого или кремового, но муж настоял на своем. Так и появились в нашей жизни эти проклятые «Жигули». Наверное, я неправильно их называю – надо говорить «Лада» или «ВАЗ номер такой-то», но я ничего в подобной ерунде не смыслю, так что буду именовать, как привыкла.
Не только цвет раздражал меня сейчас, я подивилась ненависти, всколыхнувшейся во мне к этой жестянке на колесах. Я была зла на нее больше, чем на мужа. Смешно сказать, но машина вовсе не была для меня машиной, она стала конкретной индивидуальностью, виновницей всех моих бед, разлучницей,
| Реклама Праздники 12 Июня 2024День России 11 Июня 2024День работников легкой промышленности 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника Все праздники |