НИКОЛАЙ БРЕДИХИН
РАСПЯТАЯ
Роман
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РЕКА, МОРЕ
I
УБЕГАЯ, УБЕГАЙ
ГЛАВА 5
Что я могу сказать о себе? Мне двадцать четыре года, я совсем недавно окончила институт, устроилась на хорошую работу, познакомилась там с прекрасным парнем, в котором души не чаяла, вот-вот должна была выйти замуж. Дальше…
Дальше эта нежданная встреча. Как сейчас помню, меня окликнули, вроде бы для того, чтобы о чем-то спросить, я подошла к дверце, тут меня и затолкали в машину. Я пыталась сопротивляться, но почти тотчас же потеряла сознание: то ли эфир, то ли хлороформ, не знаю, чем именно был платок намочен. Очнулась я в бункере, иначе не назовешь, а точнее – специально оборудованном подвале загородного особняка.
Термин «специально оборудованный» на суде потом отрицался, говорилось, что в нем просто до этого жили таджики-строители, которые производили отделочные работы. Да и действительно, там можно было только спать, оргии происходили наверху, в тренажерном зале. Со мной были три девушки, так называемые «плечевые» - из тех, что путаются с разного рода шоферней, а вообще-то, «голосуют» перед любой более или менее приличной машиной. Мы все были новенькие, незадолго перед тем «ребятки», как их назвал Фомич, решили обновить состав. Сколько времени каждой из нас предстояло здесь провести, нам было неведомо, да этого и никто не знал. Признаться честно, хоть похитители и обещали, что через недельку наш «квартет» отпустят подобру-поздорову, да еще денег дадут, никто из девчонок не рассчитывал, что нам удастся выбраться из этих застенков живыми…
Ладно, хватит пока, больше не могу.
Я ненадолго отвлеклась от основных своих размышлений, перешла в файл «Сны» и принялась детально описывать то, что мне довелось испытать сегодня ночью. Первое время я до отказа накачивала себя снотворными, стремясь заглушить воспоминания. Я была тогда настолько перенасыщена ими, что стоило мне закрыть глаза, как тени, образы буквально расползались по комнате, я различала даже их запахи, прикосновения. Потом поняла, что начала попадать в лекарственную зависимость, поскольку мне приходилось применять все более и более сильные средства. Слава Богу, у меня хватило сил и воли вовремя остановиться. Сейчас ограничиваюсь феназепамом, по полтаблетки, да и то не каждую ночь.
Мой сегодняшний сон… Сны надо фиксировать сразу, как только просыпаешься, потом многие детали теряются или ты вообще даже забываешь то, что тебе привиделось, навсегда. Раньше со мной так и было: и сны мне снились очень редко, и в памяти они стирались мгновенно. Сейчас довелось столкнуться с этим явлением вплотную, настолько, что я частенько не могу уже обходиться без помощи диктофона.
Возможно, вы уже составили обо мне определенное представление, и не исключено, что я кажусь вам сумасшедшей. Не стану спорить, иногда мне тоже кажется, что я не совсем нормальна (а может быть, и вообще ненормальная - такая каша в голове!), но я подобрала для себя более точное определение: «тронутая». Иногда я подолгу стою под душем и часами тру себя губкой. Но мне никогда не смыть этих гадких прикосновений.
Никогда? Это словечко меня буквально бесит. Приблизительно так же, как еще одно: навсегда! С кем бы я ни разговаривала на эту тему, все пытались убедить меня, что мне никогда уже не удастся стать прежней, я опустилась вниз, уже не такая, как была раньше, не такая, как все остальные. Но и туда, вниз, падать можно до бесконечности, я должна закрепиться, причем, как можно раньше, как можно ближе к тому месту, с которого мое падение началось.
Так что заткнитесь и не говорите больше мне этого слова: «Навсегда», даже мысленно, даже за тысячу километров отсюда. Не желаю его слышать! Я не опускалась, мне «опустили», но я все равно вернусь к себе настоящей, к той, какой я была.
Так и есть, если бы не диктофон, что-то, может быть, самое важное, я непременно бы упустила.
Я достала с полки томик в изящной, красной с белым, обложке: «Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда. Никак не могла пройти мимо эпиграфа, сто раз мной читанного, но всякий раз бесконечно умилявшего меня:
1 (XXXIX)
ДАНТЕ ДА МАЙАНО – К СТИХОТВОРЦАМ
Не откажи, премудрый, сделай милость,
На этот сон вниманье обрати.
Узнай, что мне красавица приснилась -
Та, что у сердца в пребольшой чести.
С густым венком в руках она явилась,
Желая в дар венок преподнести,
И вдруг на мне рубашка очутилась -
С ее плеча, я убежден почти.
Тут я пришел в такое состоянье,
Что начал даму страстно обнимать,
Ей в удовольствие – по всем приметам.
Я целовал ее; храню молчанье
О прочем, как поклялся ей. И мать
Покойная моя была при этом.
2 (XL)
ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ – К ДАНТЕ ДА МАЙЯНО
Передо мной достойный ум явив,
Способны вы постичь виденье сами,
Но, как могу, откликнусь на призыв,
Изложенный изящными словами.
В подарке знак любви предположив
К прекраснейшей и благородной даме,
Любви, чей не всегда исход счастлив,
Надеюсь я – сойдусь во мненье с вами.
Рубашка дамы означать должна,
Как я считаю, как считаем оба,
Что вас в ответ возлюбит и она.
А то, что эта странная особа
С покойницей была, а не одна,
Должно бы означать любовь до гроба.
Данте Алигьери
«Стихотворения флорентийского периода»
(Перевод Е. М. Солоновича).
Ну чем не современная эротика, чуть ли не порнография? Стоит только
расшифровать это лукавое: «Храню молчанье о прочем, как поклялся ей». И уж совсем странное: «И мать моя покойная была при этом». Ну а ответ тоже не слаб: «Рубашка дамы означать должна, как я считаю, как считаем оба, что вас в ответ возлюбит и она». «А то, что эта странная особа с покойницей была, а не одна, должно бы означать любовь до гроба».
Я полистала дальше замусоленные мною же самой страницы разделов: «Сновидение – осуществление желания», «Материал и источники сновидений», «Психология процессов сновидения», но истолковала все, как обычно, в свою пользу:
мои видения просто цветочки по сравнению с тем, что является порой некоторым другим, даже великим. Причем испокон веку.
В пытке участвовали не профессиональные палачи: значит, я подлежала осуждению, а не суду за свои прегрешения.
То есть, «не судите, да не судимы будете!» А «грязные, бесовские желания» могут посещать каждого, практически любого.
Но главное – Некто. Я не сама решила, что имею право заплатить любую цену, лишь бы сохранить свою жизнь – меня спросили об этом, дозволили это.
Откуда вообще взялась подобная идея – заняться вплотную самоанализом? Мне еще в самом начале сказали, что есть два способа восстановиться: забыть все, что со мной было, либо наоборот, выплеснуть, вычистить из себя угнетающую, разъедающую меня информацию. Я выбрала сразу оба варианта: сначала избавиться от всех своих воспоминаний, затем надежно замуровать то место в памяти, чтобы никогда к нему больше не возвращаться. Тетрадка, которой я первоначально решилась поверить свои тайны, для этой цели совершенно не подходила, пришлось воспользоваться компьютером, и даже завести в нем отдельную папку.
Особенно долго я раздумывала над графическим образом своего выздоровления.
Восхождение на вершину? Но потом ведь придется спускаться обратно.
Попытка выбраться из пропасти, в которую я неожиданно угодила? Но сколько можно в ней оставаться?
В итоге выбрала третий вариант: река, на которой меня отнесло вниз по течению, а я хочу вернуться как раз к тому месту, где прежде находилась. Получилась схема: от пункта «А» до пункта «Я», в нее укладывались все файлы до единого.
Мне вовсе не хотелось, чтобы мне приснилась история, рассказанная только что Фомичем, и я решила, как иногда делала, описать ее до мельчайших деталей, как будто сама была ее очевидицей. Хотя понимала: опасный эксперимент, трудно сказать, куда могло завести меня мое воображение. Но и отступать было некуда, этот кретин (и зачем только ему нужно было рассказывать мне подобное!) прорвал оборону, которую я уже три месяца как выстраивала, и этот прорванный участок нужно было срочно залатать.
Откуда в них столько злобы? Обыкновенные на вид ребята. Они ведь не детдомовские, у них наверняка есть родители. Собираясь замуж, я частенько прикидывала и буквально в ужас приходила, во сколько сил и средств может обойтись мне ребенок (начиная с того, что при родах я просто могу умереть), а вырастет в итоге такой вот дебил.
Они давно сбились в стаю или просто сработало стадное чувство? Кто-то из них действительно был уродом, но не все же? Я, как всегда в таких случаях, проецировала на себя рассказанную историю. Еще один прием – перемешать в памяти реальное с никогда не происходившим, разбавить тем реальность и, как результат, уменьшить ее воздействие на психику.
Могла ли я отбиться? Нет, сковало чувство: как ударить ребенка? Не просто отшлепать или отпугнуть, а любым способом вывести его из строя. Они не дали мне времени долго размышлять, повалили на землю, и сколько я ни пыталась потом подняться, все падала и падала.
Та женщина выжила, выжила ли бы я? И что, интересно, она делала, чтобы выжить? Надо бы расспросить Фомича поподробнее.
ГЛАВА 6
Нет, Фомич был не глуп, я всегда это знала, но он даже не подозревал, сколько дал мне информации к размышлению.
Я открыла файл «Месть». Сначала жажда возмездия буквально переполняла меня. Мне хотелось сцепиться с каждым или с каждой, кто бросал в мою сторону ехидный взгляд, обсуждал то, что со мной произошло. Потом я поняла, что на каждый роток не накинешь платок, и если концентрироваться на мелочах, то на главное ни сил, ни времени уже не останется. Файл «Месть» был одним из узловых в вычерченной мной схеме, неужели я закрою его сегодня? Нет-нет, не сотру, конечно, даже периодически буду заглядывать в него. Но, может, я смогу, наконец, теперь продвинуться дальше?
Вадим. Опять Вадим. Никак не пройдешь мимо него, обязательно споткнешься. Если бы не его предательство… Но, во-первых, можно ли назвать его поступок предательством или есть какое-то оправдание, пусть даже не просто оправдание, хотя бы слово, в его защиту? Если бы он подошел ко мне и честно сказал, что нам лучше расстаться, потому что произошедшее со мной отравит навсегда нашу совместную жизнь, как бы я на это отреагировала? Сочла бы его поступок честным или все равно предательским? И значит, предательство может быть большим или меньшим? Но он не просто шарахнулся от меня, как от зачумленной, он перекинулся. Тут же начал встречаться с другой девчонкой.
Сейчас я думаю, что она давно у него была, то есть нас вообще было двое, просто он никак не мог решиться, и только в самый последний момент остановил выбор на мне. А затем судьба повернула его выбор в противоположную сторону. Но меня подкосил не сам факт его бегства, а то, что он именно в такой момент отвернулся от меня. Месть? Но ведь Эдмон Дантес (знаменитый граф Монте-Кристо) не мстил своей бывшей невесте Мерседес за то, что она вышла замуж за другого мужчину, своего кузена Фернана Мондего, он мстил самому Фернану, оболгавшему его. Хотя у меня, пожалуй, несколько иной случай. В конце концов, я убедила себя, что судьба проявила ко мне милость, не соединив меня навек с таким человеком. Когда-нибудь в жизни он все равно бы себя проявил, оставил меня без защиты…
Мои
