быть к реальному человеку, а не к тому, которого вы хотите "сотворить". Если мы любим кого-либо, значит мы уже принимаем его таким, какой он есть, непохожим на нас, обладающего индивидуальными чертами; мы признаём его право быть другим, иметь свой образ мыслей, свои вкусы и предпочтения, поступать согласно личному жизненному опыту, мы уважаем его личность. При этом, конечно, следует помнить, что общность целей в жизни, схожесть ценностных ориентаций сильно подкрепляют отношения, но тут вопрос сводится к выбору партнёра. Мы же говорим о том, что важно не порабощать человека. Если вы думаете, что, переделав его, вы станете счастливее, то вы сильно ошибаетесь, ибо источник счастья, как я уже говорил, только в вас самих. Сказанное, однако, не означает отсутствие всякого воспитательного воздействия на любимых. Но исходит оно уже не из эгоистических, а из альтруистических мотивов. Так, если мы видим в душе любимого человека истоки зла, вредящие ему и разрушающие его личность, нам следует бороться с ними, даже если лично нам они не вредят. Следовательно, принятие человека "целиком" должно соотноситься с тем соображением, что любить можно человека как такового, и его добродетели, но нельзя любить в человеке злое начало. Безусловно, принятие "человека-каков-он-есть" никуда при этом не исчезает. В целом же, очень важно отсутствие собственничества, то есть, отсутствие восприятия объекта любви как наиболее подходящего по качеству и цене товара на рынке.
2. Хемингуэй утверждал: "Когда любишь, хочется что-то делать во имя любви. Хочется жертвовать собой. Хочется служить". Любовь – это процесс давания. Когда любят – делятся. А самое ценное, что человек может отдать – это он сам, его жизнь, его духовный мир, поэтому любовь – это самоотдача. Так человек обогащает другого человека, повышает его жизнеспособность, но при этом обогащает и себя самого. Ведь богат не тот, у кого есть, а кто может отдать; кто психологически не готов отдать, у того ничего и нет. К сожалению, мы совсем позабыли эту истину с распространением мнения о "естественности", "природности" эгоизма, с возвеличиванием частной собственности. Увлёкшись материальным миром, мы забыли, что любовь есть главное, а любовь – это духовное. Но в духовном мире всё иначе: чем больше мы даём, тем больше имеем. Ибо умение жертвовать само есть духовное богатство.
3. "Любить, - по мнению Аристотеля, - значит желать другому того, что считаешь за благо, и желать притом не ради себя, но ради того, кого любишь, и стараться по возможности доставить ему это благо". Таким образом, если конкретизировать понятие любви как самоотдачи и добродетели, то необходимо также назвать такие её признаки, как забота о партнёре, постоянный труд. Любовь - не только чувство, но и деятельность ума, души и тела. Она требует постоянного приложения усилий, и, как любое искусство, требует совершенствования (этой деятельности). Известный психолог Карен Хорни писал: «Наше образование так мало касается брака, что большинство из нас даже не знает, что влюбленность мы получаем в подарок, а хороший брак нужно строить шаг за шагом». Но если мы говорим о деятельности, нужно сказать и об ответственности. Любовь – это разумный, решительный, а следовательно и ответственный выбор. В этом смысле человек должен отвечать за свои поступки, и это естественно. Но если два человека стали теперь одним целым, они должны уметь отвечать еще и друг за друга. Ответственность за судьбу партнёра также логична, потому что исходит из того, что судьба эта оказалась теперь в ваших руках. Из всего этого исходит положение, что любовь может быть только здесь и сейчас, она не слово, а действие, акт.
4. Любовь это внутреннее состояние, а не внешняя связь, это установка, ориентация характера, которая задаёт отношение человека к миру вообще, а не только к объекту любви. В понимании любви связь малозначима, но мы обычно думаем, что кроме связи ничего и нет. Однако же, она нужна только лишь потому, что любящий имеет потребность дарить свою любовь кому-то. Но при этом он способен оставаться совершенно один, без объекта своей любви, и всё же безмерно блаженным. Он непривязан и благодаря этому независим ни от кого и остаётся самим собой. Он не принижает себя, не преклоняется перед возлюбленной(-ым), не благоговеет.
Раскрывая сущность любви, я также хотел бы привести некоторые соображения С. Франка, анализировавшего на примере любви понятие смысла жизни. Он пишет, что смыслом жизни может быть только благо, которое имеет не только объективную, но и субъективную ценность: «служение даже абсолютному началу… которое не красит и не согревает моей собственной жизни, не может осмыслить последней. Но и одно благо в субъективном смысле – субъективное наслаждение, радость, счастье – тоже не дарует мне смысла, ибо… даже самая счастливая жизнь отравлена мукой вопроса "для чего"». И далее Франк замечает, что любовь отвечает названным условиям: «Хотим ли мы только вкусить личных радостей от нее, использовать любимое существо и наше отношение к нему как средство для наших субъективных наслаждений? Это было бы развратом, а не подлинной любовью, и такое отношение прежде всего было бы само покарано душевной пустотой, холодом и тоской неудовлетворенности. Хотим ли мы отдать свою жизнь на служение любимому существу? Конечно, хотим, но не так, чтобы это служение опустошало или изнуряло нашу собственную жизнь; мы хотим служения, мы готовы на самопожертвование, даже на гибель ради любимого существа, но именно потому, что это служение, это самопожертвование и гибель не только радостны нам, но даруют нашей жизни полноту и покой удовлетворенности. Любовь не есть холодная и пустая, эгоистическая жажда наслаждения, но любовь и не есть рабское служение, уничтожение себя для другого. Любовь есть такое преодоление нашей корыстной личной жизни, которое именно и дарует нам блаженную полноту подлинной жизни, и тем осмысляет нашу жизнь».
3. ПРЕДПОСЫЛКИ И УСЛОВИЯ ЛЮБВИ.
Настоящая любовь встречается очень редко. Большинство людей никогда её не испытывали, удовлетворяясь чувствами лишь с отдельными признаками любви. Логично, что многие поэтому разочаровываются в любви. Но кто-то скажет, что любовь – это бредовая выдумка, а кто-то – будет верить, и будет идти к любви, ибо нет веры разумнее и важнее, чем веры в себя, в свои возможности.
Возможности – ключевое понятие. Они исходят из способностей и обстоятельств. Любовь – это искусство, которому надо учиться, и у всех нас разные возможности для этого. Однако в любом случае потребность любить заложена в самой сущности человека, и мы идём к этому всю жизнь.
Нормальное удовлетворение этой потребности ведёт к развитию способности любить. Но следует особо подчеркнуть, что в процессе взросления на эту способность чрезвычайно сильно влияет пример родительских отношений в семье. Не замечая того, мы перенимаем эту единственно доступную нам модель поведения: определённые стереотипы поведения, отношение к миру, себе и людям, свойственные родителям, заносятся в наше подсознание, и во взрослой жизни, в роли мужа или жены, мы неосознанно воспроизводим их. В связи с этим логичным будет вывод, что главное для нормального развития ребёнка – это любовь родителей друг к другу. Если ребёнок не видел перед собой примера живой любви, ему будет очень сложно научиться любить во взрослой жизни, когда его личность уже во многом сформировалась. Любовь родителей к ребёнку производна от любви их друг к другу; только при любви друг другу их любовь к ребёнку не станет диктатом над ребёнком или благоговением (чрезмерной заботливостью) перед ним, не будет корыстной. Если ребёнку недоставало родительской любви, внимания и уважения, в будущем будет испытывать соответствующие затруднения.
Но не всё так трагично, неспроста я говорил о вере. Если вас в раннем детстве не научили немецкому языку, это ещё не значит, что вы не выучите его в будущем – так же и в любви: воспитание, конечно, сильный фактор, но в конечном-то счёте умение любить основывается на других важных умениях, овладеть которыми никогда не поздно. О них и пойдет сейчас речь:
1. Первое, с чего нужно начать, это изменить отношение к самому себе: понять, что человек – высшая ценность, вспомнить чувство собственного достоинства, всецело принять себя как уникальное существо (даже со всеми теми качествами, которые в обществе принято скрывать, которые считается нравственным подавлять), почувствовать себя частью природы, прекрасного мира. Это нужно потому, что любить другого можно только тогда, когда любишь самого себя, ощущаешь себя полноценной, достойной любви личностью; иначе мы просто не увидим личность в другом человеке. Любовь к себе в этом смысле – совсем не эгоизм. Эгоизм (собственно о нём речь в следующем пункте) это излишняя (поставленная выше интересов других людей) забота о своем материальном благополучии, и, надо сказать, представление о благополучии это довольно примитивно, ведь человек – существо духовное, а эгоист как раз таки забывает о духовном богатстве. Если же мы заботимся о своём духовном мире, это неизбежно выливается добродетелью вовне. Такова предпосылка нравственности, характеризующей человека как существо социальное, коллективное. Социальность вообще важный фактор эволюции, единение – условие выживание и главная наша потребность, поэтому эгоизм – это чувство неестественное. Эгоист, вероятно, наоборот, не имеет чувства собственного достоинства, и винит в своём несовершенстве окружающих, поэтому и считает разумеющимся требовать от них поступиться своими интересами ради него. Итак, мы должны полюбить себя и быть собой; быть правдивыми с самими собой, не носить масок (ибо любовь это независимость, непривязанность, свобода). В том числе мы должны освободиться от уз социальной системы. Не позволяйте другим манипулировать собой: все готовы изменить вас, контролировать вас, дать направление (желания, цели), которого вы не просили. У каждого из нас есть (или должен быть) определённый нравственный стержень, и у всех он разный, что нормально. Так вот этот стержень нужно сохранить, ибо в этом ваша индивидуальность, ваша независимость как личности. Выстоять перед ударами обстоятельств и поступать при этом в соответствии с личными убеждениями – важное умение.
2. Второе, не менее важное (так как от этого зависит признак любви №1), это преодолеть собственный нарциссизм, то есть самовлюблённость, восприятия мира с точки самовыгоды (и в более широком смысле – субъективность). Нужно признать, что не только во сне, но и бодрствуя, мы как безумцы можем принять за истину любую нелепость (если нам так удобнее, выгоднее, избегая посмотреть правде в глаза). Если мы любим кого-то, нарциссической ориентации места нет. Напротив, мы должны развивать в себе такое противоположное ей качество, как скромность. Она, в свою очередь, не может существовать, если рассудок не будет ограничивать многие наши желания. Поэтому установка скромности (и смирения) требует развития разума и объективного мышления. Только так вместо эгоистического сознания мы придём к
