Интересно, гаснет ли солнце, когда заходит? – вдруг спросил Вайми. Холод тоже направлял его мысли, – но в несколько иную сторону.
– Мне кажется, нет. Оно тускнеет и краснеет, когда садится, но... по-моему, такое пламя вообще никогда не гаснет. Хотя для кого светить там, на дне мира?
– А как ты думаешь, какое оно?
– Ну... пламя... очень яркое...
– Но ведь любое пламя рано или поздно гаснет. Мне иногда снится – приходит утро... а солнце не восходит, его нет. Или оно становится красным, изо дня в день тускнеет и гаснет. Мне кажется, что так и будет... однажды.
Найте представил, как медленно – может, годами – угасает солнце, как в мире становится всё холоднее – и поёжился. Однажды Вайми уже сильно напугал его так – он стоял, глядя в небо, а когда Найте спросил, что он там высматривает, ответил: «Звёзды. Тучи редкие, а звёзд нигде не видно. Странно, правда?»
В тот миг Найте словно окатили ледяной водой. Несколько секунд, пока он не разглядел в разрывах туч негасимые искры, его мучил дикий страх – хуже, чем перед своей смертью, перед смертью мира. Тогда они были почти детьми. Но теперь он испытал то же чувство.
– Ну, ты выдумал... Самому, поди, страшно.
– Нет, – спокойно сказал Вайми, – не страшно. Я просто думал... что бы я делал, и впрямь случись такое?
Найте представил, как его Аютия медленно угасает в тускнеющем свете – а он ничем не может ей помочь... лучше вовсе не думать об этом!
– Да ну тебя! Пошли домой. Здесь холодно.
– А я не хочу, – Вайми поднялся одним гибким движением. Согреться он мог, и попрыгав на месте, но предпочитал не столь скучные способы.
Найте от души пнул его в зад – мимо, как обычно. Вайми ловко увернулся, сбил его с ног, ударив пяткой в подколенную ямку – нога подломилась, но не больно – и с диким криком бросился на него. В пылу схватки они скатились вниз, и Найте опомнился, лишь ощутив жутковато тёплое дыхание бездонной пропасти. Ещё немного – и...
Вайми помог ему подняться.
– Всё, пошли домой, – сказал он, слушая урчание в животе. – Я, между прочим, есть хочу.
Вернувшись к скале, они подобрали оружие. Найте – короткое, но крепкое копье с крёмневым наконечником, гладкой пластиной, крупно зазубренной с краёв и острой. Вайми – лук и колчан с десятком тяжелых стрел без наконечников. Впрочем, Найте знал, что деревянный наконечник не хуже железного, если правильно сделан – а это совсем несложно. Конец стрелы опаливают на огне и стесывают о камень – снова и снова, пока не выйдет идеальный конус. Опаленное дерево тверже неопаленного. Такие стрелы годились на крупного зверя и хорошо пробивали даже кожаные доспехи найров. Да и сам Вайми слыл самым метким стрелком в племени.
Они бодро полезли наверх, цепляясь за камни пальцами рук и ног. Путь был привычен и несложен даже в темноте – здесь гребень Ограждающих гор прорезала глубокая расщелина. У её устья юноши замерли, глядя на свой мир – мелкую чашу с низкой зазубренной кромкой, полную тумана и теней. Ночью её очертания скорей вспоминались, чем виделись. На западе, где жило их племя, курчавились невысокие, покрытые лесом горы, на захваченном найрами востоке тянулись пологие открытые равнины. Между ними лежало окруженное болотами огромное озеро – в него впадало множество небольших рек. Летом климат мира был неспокоен и бурен из-за частых гроз. Зимой гроз не случалось, зато дождь шёл целыми неделями. Жизнь здесь цвела – и они чуяли её цветение.
..........................................................................................
От края мира до дома был целый день пути, именно день: ночью под пологом леса царила непроницаемая тьма, а на открытых местах охотились пардусы. Найте не раз одолевал их – но каждый украсил его изрядной порцией шрамов. Он знал, что иногда охотнику удавалось отразить даже внезапное нападение зверя и убить его. Бывало и наоборот. Поэтому пока что они забрались в укромную пещеру на внутреннем склоне Ограждающих гор, скрытую так высоко в крутых скалах, что никакой зверь не мог залезть в неё. Друзья давно натащили сюда столько сухой травы, что могли зарыться в неё с головой.
Прямо под пещерой росли бананы и виноград. Юноши вволю наелись того и другого, а потом вернулись в убежище. Вайми ужом зарылся в траву и затих, лишь иногда бормоча что-то в своих удивительных снах. Найте, и не видя его лица, знал, что друг улыбается. Какое-то время он смотрел на звёзды, борясь с волнами сонной одури, потом удивился себе – и уснул.
Глава 2.
Разбудил его далекий рёв пардуса. Найте сел и выглянул наружу. Рассвет едва брезжил и ему отчаянно хотелось спать. Но он никак не мог решить, что интереснее – спать дальше и видеть сны о восходящем солнце или пойти на гору, чтобы увидеть рассвет наяву. Вайми бессовестно дрых, закопавшись в траву – из-под неё виднелась лишь грива волос и босые ноги – и Найте, скучая, толкнул друга. Вайми вскинулся, ошалело взглянул на него, потом широко зевнул и потянулся изо всех сил, растягивая мускулы, словно стальные струны. И снова бухнулся обратно, закрыв глаза. Найте ещё раз толкнул его.
– Отстань, – сказал Вайми, не открывая глаз. – Я сон забуду.
– Любишь ты дрыхнуть, – буркнул Найте.
Вайми приоткрыл один длинный синий глаз и с усмешкой взглянул на него.
– Люблю. Во сне больше интересного показывают.
– А со мной, тебе, выходит, скучно?
Глаз смущенно закрылся.
– Ну почему? – Вайми подтянул ноги и сел, сонный, с травой в волосах, ёжась от задувающего в пещеру холодного рассветного ветра. Одеяние у него было совсем несложное – плетеный из волокон тигу шнурок, повязанный вокруг бедер и пропущенная под него широкая лента из расшитой нехитрыми узорами ткани – её концы свисали спереди и сзади, надёжно скрывая самое дорогое. Плюс ещё браслеты на руках-ногах, ожерелье, ремешок на лохмах – и бусы, которые Лина назаплетала в эти самые лохмы в знак того, что он её парень. Вот, собственно, и всё. Сам Найте правда, был одет не лучше – но другого в племени и не носили. Нельзя же скрывать красоту!
– Просто тут всё привычное, а во сне – каждый раз новое, – добавил Вайми, зевая и поднялся на ноги. – Пошли вниз, я есть хочу. И пить. И...
...........................................................................................
Подобрав оружие, они спустились к ручью на дне долины – попить и искупаться. Рядом паслись вполне аппетитные свинки. Вайми легко мог подстрелить одну, но, как обычно, его одолела лень насчет разделывать и жарить. Послушав урчание в животе, он вздохнул и вернулся к зарослям винограда. Уплетая его за двоих, он вслух высчитывал, на какой день сдохнет без мяса – получалось немного. Найте, давясь кислым виноградом, размышлял о лентяях, но уже про себя. Впрочем, едва он двинулся в дорогу, Вайми замолчал. Он не хуже друга знал, что болтовня на ходу в лесу грозит смертью.
Вначале они шли прямо по дну ручья, – галька под прохладной водой была просто праздником для ног, – потом напрямик, через лес. Пардусов они не боялись: днём те спят, а других хищников в глубине леса не водилось.
Под сплетенными кронами гигантских деревьев царил вечный полумрак, затхлый, пахнущий жаркой гнилью воздух спирал дыхание – но, привычные с детства, они едва это замечали. Широкая грудь Найте часто вздымалась, но он успевал смотреть сразу во все стороны. Иногда в полутьме мелькала тень зверя и исчезала порой быстрее, чем он успевал узнать его. Они ступали легко, ловко, бесшумно, словно скользя сквозь заросли, в которых непривычный человек за десять шагов ободрался бы в кровь. Их босые подошвы, не знавшие обуви, были твёрдыми, почти как рог. В мире водилось мало опасных зверей. Юноши знали их повадки и никого не боялись.
...................................................................................................
Друзья добрались до селения уже на закате. Их племя жило на берегу самой большой реки мира, на склоне высочайшей в нём Обзорной горы. По прихоти Творца, скалы тут создали подобие крепости – ровный уступ, круто обрывавшийся к реке и окруженный с трёх других сторон утёсами. Снизу к нему вела лишь узкая тропа, извивавшаяся между громадных глыб. Конечно, они могли пройти и сверху – взобравшись на скалы к началу тропы, ведущей на гребень западного отрога. Но отыскать её в массе колючих зарослей было совсем непросто, да и, чтобы выйти к ней, пришлось бы подняться высоко на склон горы.
Когда-то на уступе под скалами клубилась непроницаемая чаща. Ещё в незапамятные времена племя вырубило и выжгло её. Теперь здесь росла лишь невысокая густая трава. В центре поляны темнела усыпанная золой проплешина – на ней Глаза Неба разжигали «общий огонь». Вокруг, у основания утесов, стояли деревянные хижины. Сырые, кишащие насекомыми пещеры никого не привлекали.
Поднявшись наверх, друзья замерли, глядя на селение – сейчас тут собрались почти все из ста четырех их соплеменников. Парни, сидя у костра, жарили мясо, девчонки возились с детьми у хижин. Нелегкая работа, ведь взрослых в племени всего тридцать два и те не старше двадцати пяти на вид – Глаза Неба знали, что Творцу угодна красота. Утратившие её покидали мир. Они прощались с друзьями, с любимыми, а потом уходили к Скале Смерти – чтобы с неё броситься вниз, за пределы мира.
Найте было девятнадцать лет, Вайми – почти восемнадцать. Они знали, что смогут – если очень повезет – прожить ещё лет по десять, но это их ничуть не возмущало. Если утратил красоту, зачем жить, оскорбляя Создателя? Впрочем, они редко думали об этом. Вся жизнь ещё лежала, открытая, перед ними.
Конечно, кое-кто боялся уходить. На трусов начинали коситься соплеменники, а если это не помогало, отступников просто связывали и сбрасывали вниз. Некоторые из них бежали, но их всё равно выслеживали и предавали смерти. Охота на изменников стала неисчерпаемой пищей для легенд племени – всё же, такое случалось очень редко. Ведь все те, кто не ушёл в свой срок, попадают в громадную пещеру в основании мира, чтобы вечно мучиться под ледяным дождем, разлагаясь заживо, но никогда не сгнивая до конца. Изменники, зная, что их ожидает, отчаянно цеплялись за свою жизнь. Последнего, восемь лет назад, выслеживали четыре месяца. Найте и Вайми, тогда ещё мальчишки, участвовали в этой охоте. Хотя прежде, чем одолели беглеца, один из Глаз Неба погиб в бою, а ещё двое умерли позже от загноившихся ран, никто об этом не жалел. Смерть в бою слыла самой почётной – хотя мало кто на деле стремился к ней, – а честь племени стоила любых жертв. Правда, и сейчас парни кое на кого косились и предрекали, что у них в свой час не найдется мужества. Тинан недавно сказал, что скорее сбежит к найрам, чем убьет себя. Его тут же крепко побили, и он больше не решался выражать свои мысли вслух...
Найте полагал, что Тинан не изменил своего мнения. И не представлял, как жить рядом с предателем, который ведет себя, как все, но думает иначе. Ну да не гнать же его, в самом деле...
Их окликнули, и мысли друзей вернулись в привычное русло. Ужин, расспросы, встреча с подругами...
..............................................................................................
Прекрасным тёплым вечером они, все четверо, очень уютно устроились перед хижиной Вайми. Тот привольно растянулся на траве возле обомшелой гранитной стены. Найте сидел у разведённого им небольшого костра. В рыжеватых отблесках пламени его тело казалось отлитым из гибкой коричневой стали. Аютия легла
