- Ничего страшного, мы сейчас поднимемся, правда, Чарли? Мы сейчас тете поможем, - ласково говорила женщина.
Она посмотрела снизу в лицо женщине:
- У вас такой голос, вы как ангел, спустившийся с небес, - ей хотелось задобрить хозяйку, - хорошо живете, красиво, муж, наверное, у вас есть и много зарабатывает.
- Да, муж, но и я тоже работаю. Вставай, нечего лежать, вставай же, - женщина попыталась взять ее за руку, но она сама поднялась и села в кресло.
- Извините, я вам ковер испачкала, но сапоги не снимаются. Нельзя ли воды? Я пить хочу.
- Не волнуйся, дам, и выпить найдется, ты только больше не падай.
Женщина ушла и вскоре вернулась с подносом, заставленным едой и напитками.
Она выпила стакан воды, потом вишневый ликер из хрустальной рюмки, но к еде не притронулась, опасаясь за свой желудок. Уходить никуда не хотелось. Ей вдруг вспомнилось, что взяли их друга Лёху, инвалида по зрению, а мать его не пошла выкупать, сказала, сколько ей этой жизни осталось, хоть на старости поживет спокойно без сына. Вадим, узнав об этом, пил беспробудно, а она умоляла, что Лёху надо спасти, они должны спасти Лёху. Она твердила, чуть не в истерике, спаси Лёху, Вадим ударил ее по лицу. Что спасать, если с того дня, как его взяли, уже неделя прошла.
Она услышала, как открылась входная дверь, - и вжалась в спинку кресла. Пес навострил уши, женщина вышла из комнаты, донесся ее голос: «Что так долго?», мужской бас что-то ответил, потом другой, тоже мужской: «Уберите собаку».
Женщина увела собаку, видимо в ванную.
Отчаяние охватило ее, она рванулась, но ее схватили за руки, и она почувствовала резь в глазах. Попыталась разглядеть тех, кто держал ее, но туман ослепил ее, попыталась вырваться, ее толкнули, и она упала лицом на ковер, задыхаясь.
Ее вынесли люди в масках, но она их не видела, только чувствовала сильные, безжалостные руки. Следом шла женщина и взволнованно говорила: «Вы не забудьте адрес, пожалуйста, и фамилию, деньги для нас не лишние». Глухой голос ответил: «Откройте окна и двери, не волнуйтесь, мы вас не забудем, что положено, получите».
Машина долго везла ее по неровной дороге, и когда она приходила в себя и начинала стонать, в ее лицо направляли струю едкой жидкости.
Пришла в себя ночью, все тело онемело, болели глаза, горло. Ей было жутко. Болезнь и раньше бывала, не без этого, но она знала, боль пройдет. И желание выпить сбудется: ей нальют, она выпьет, и уже не так страшно жить. Чем больше страдаешь, тем радостнее на душе потом. И жизнь снова прекрасна.
Сейчас она понимала, концом ее страданий будет смерть. Смерть неизбежна, какой бы тихой и послушной она не старалась быть для этих людей.
Но мысль эту мог вынести только очень сильный человек, она же всегда была слабой. От ужаса стала задыхаться и из последних сил закричала, разрывая горло. Изо рта потекло что-то теплое, кровь, - догадалась она.
Кто- то потрогал ее, руку, нащупал пульс, донесся голос: «Живучи эти заразы, третьи сутки без воды и без еды и вон как разоралась».
Ей на голову накинули мешок.
Мокрое, холодеющее тело забилось в предсмертных конвульсиях.
Светло-серую куртку отложили в сторону, а все остальное сожгли на городской свалке.
